Звезда Пандоры

— Да пошли вы!.. — бросила Меллани в закрывшуюся дверь.

Она подняла серебряные крышки с тарелок. Да, обслуживание здесь было не на уровне, зато кухня оправдывала свои четыре звезды.

— Приступай, — скомандовала она Дадли.

Он уселся напротив, нервничая, словно школьник перед директором. Меллани и сама прекрасно помнила это ощущение.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.

— Услышать твою историю.

— Тебя интересует только моя история?

— Все мы в конечном счете всего лишь истории. Я хочу помочь тебе, Дадли. Правда. Если ты сумеешь смириться с тем, что с тобой произошло, тебе станет намного легче. И в этом я могу тебе помочь.

— А мы? Как насчет нас?

Она лукаво усмехнулась, выбрала на тарелке ягоду клубники и неторопливо облизала ее.

— Неужели ты думаешь, что я позволяю себе такое поведение по отношению к тому, кто мне безразличен?

В его ответной улыбке читалась осторожная надежда. Меллани подвинула свой стул, чтобы сесть вплотную к нему. Под его восхищенным взглядом она взяла еще одну ягоду и осторожно сжала ее зубами. Потом очень медленно раз­двинула полы халата, наклонилась и поднесла ягоды вплотную к его рту. Он впился в клубнику, прижавшись к губам Меллани.

— Боже!

Дадли уже дрожал всем телом, и его глаза увлажнились.

— А теперь ты покорми меня чем-нибудь.

Дадли выбрал кусочек блинчика, пропитанного кленовым сиропом. Она засмеялась попавшим на грудь каплям сиропа, потом стала откусывать от блинчика по крохотному кусочку. Дадли не выдержал и прыгнул на нее, перевернув подносы с завтраком. Его порыв вызвал новый взрыв смеха, но при этом Мел­лани опрокинулась назад вместе со стулом. Дадли, запутавшись в своем халате, только усилил суматоху.

Он взял ее прямо на роскошной шкуре муузаки, под струйками апельсинового сока из опрокинутых на столе стаканов. Потом утащил на кровать и снова овладел ею.

— Мне надо принять душ, — сказала Меллани, когда он наконец насытился.

Несмотря на его старания вылизать весь сироп и сок с ее груди, она все еще была чересчур липкой.

— Я с тобой.

Она усмехнулась и прижалась к нему всем телом.

— Когда же ты встретился с Паулой Мио?

— Перед стартом космического корабля, — вздохнув, ответил он. — Меня вытащили из клиники после омоложения для допроса.

— Что они сделали?

— Перед полетом я проходил процедуру частичного омоложения — для полного не хватило времени, но физиологически я уже был слишком старым, вот они и решили уменьшить мне возраст, пока тренировалась команда. Паула Мио приехала ко мне в клинику и задавала вопросы мне и Венди. Сейчас не могу вспомнить все, что тогда говорил, поскольку из-за перерыва в процедурах голова работала не очень хорошо. Поэтому я и не стал таким молодым, каким хотелось бы — не только мне, но и Оскару Монро.

— Не вздумай обращать внимание на слова этого старого алкоголика. Ты говоришь, что Мио расспрашивала вас об ограблении?

— Да. Моя шлюха, бывшая, беседовала с Брэдли Йоханссоном, а он притворялся репортером. Он спрашивал ее об организациях, которые финансировали мою работу. А потом мы узнали, что кто-то проник в наш дом и скопировал все файлы из домашней системы.

— И Паула Мио полагала, что эти события как-то связаны?

— Этот ублюдок Йоханссон считает, что один из благотворительных фондов был прикрытием Звездного Странника. Это чужак…

— Я знаю, кто такой Звездный Странник. А когда точно это произошло?

— Сразу после нападения на «Второй шанс». Мио, забрав это дело, получила и неограниченные полномочия, включая право на прерывание моего омо­ложения.

— И она обнаружила эту связь. Почему?

— Представления не имею. Она говорила, что интересуется всякими странностями и всем, что связано с участниками полета на «Втором шансе». Но самое интересное то, что Йоханссон сказал Венди на прощание.

— Что же это?

— Передать Мио, чтобы она не обращала внимания на детали, а смотрела на общую картину.

— Странно. Ты помнишь, какой фонд подозревал Йоханссон?

— Да. Это был благотворительный образовательный фонд «Кокс».

— Никогда о таком не слышала. — Она похлопала его по руке и встала. — Ты понимаешь, что ты сейчас делал?

— Что?

— Говорил о том, что происходило с твоим предыдущим телом, как о себе самом. Ты начинаешь объединять свои жизни. Это прекрасно. Я же говорила, что это тебе поможет.

Она легонько прикоснулась губами к его озадаченному лицу и ушла в ванную комнату.

Глубоко утопленная в полу ванна наполнилась до краев, и на ее поверхности плавали пузырьки мыльной пены. Меллани с довольным вздохом опустилась в ароматную теплую воду. Поворотом переключателя она вызвала воздушные струи, смывшие боль с ее тела. В последний раз ласки Дадли были далеко не нежными, но его яростное желание было намного приятнее предыдущих монотонных поглаживаний.

Она включила музыку и положила голову на мягкий бортик. Виртуальная рука коснулась иконки РИ.

— Мне необходима кое-какая финансовая информация, — сказала она.

— Мы не можем сообщать секретные данные, Меллани.

— Мне нужна общедоступная информация, но проследить ее довольно труд­но, а через обычные каналы я не хочу обращаться к базам данных. И я больше не смогу воспользоваться помощью бедного старины Гремли.

— Хорошо. Работу доктора Боуза финансировал благотворительный образовательный фонд «Кокс».

— Сколько денег они ему перевели?

— Общая сумма составляет один и три десятых миллиона земных долларов. За одиннадцать лет.

— Откуда взялись эти деньги?

— Эта информация не разглашается.

— Что это значит?

— Источник закрыт для посторонних лиц.

— Ладно, а кто распоряжается средствами?

— Зарегистрированными уполномоченными числятся три адвоката: мисс Далтра, мистер Помански и мистер Ситон, все они работают в юридической фирме «Бромли, Уотерфорд и Гранку» в Нью-Йорке.

— Хм. — Она провела губкой по ногам. — А кого еще поддерживает эта организация?

— Около сотни университетов и колледжей по всему Содружеству. Хочешь полный список?

— Не сейчас.

— Может, предпочитаешь узнать суммы, перечисленные другим заведениям?

Она широко раскрыла глаза. Добровольно предлагать информацию было не в духе РИ.

— Да, пожалуйста.

— Семьдесят тысяч земных долларов.

— Каждому?

— Нет. Это общая сумма пожертвований.

— Черт! Сколько же времени существовал этот фонд?

— Четырнадцать лет. Он закрылся через два года после того, как Дадли Боуз зафиксировал окутывание. Через шесть месяцев после его разговора с Паулой Мио.

— Итак, самый ненавистный человек в Содружестве, — издевательским тоном заговорила Карис. — Отличное звание. Так показал опрос в унисфере, про­веденный агентством «Максис». Никогда не думала, что мой маленький племянник станет такой знаменитостью.

Марк что-то проворчал в ответ и поглубже уселся в свое любимое кресло. Перед обедом они сидели в гостиной, предложив Карис попробовать вино долины Улон прошлогоднего урожая.

— Здесь никто не обращает на это внимания, — сказал он. — Пустяки.

— О да. Зато это имеет значение для нас, не так ли? Для нас, декадентов из метрополий, оттачивающих свой снобизм на бедных сельских жителях.

Марк пожал плечами.

— Ты сама это сказала.

— Проснись и выпей кофе, — отрезала она. — СМИ вобьют ваш маленький красивый городок в скалы. По своим каналам я узнала, что Алессандра Барон планирует продолжение. Ты не пытался купить сюда тур на следующий сезон? Я пыталась. Уже сейчас агенты предлагают пятьдесят процентов скидки. И ни­кто не хочет ехать.

— И ты можешь все это исправить, верно?

Карис переглянулась с Лиз.

— Тебе нужно как-то изменить общественное мнение, Марк. И единственный, кто может тебе помочь, — это я.

— Ты вызвала ее! — набросился Марк на жену.

— Должен же ты кого-нибудь послушать, малыш. Вокруг все стараются тебя не обвинять. Хотя бы в лицо.