После нас - хоть потом

- А я тогда кто? - воинственно спросил он.

- А ты раковая клеточка…

- Ага, клеточка! - возмутился Глеб. - Клеточки на месте сидят! А мы на иномарках гоняем, видики смотрим…

- На выборы ходим… - жёлчно присовокупил колдун. - В том-то, брат, вся и штука, что каждая опухоль мнит себя цивилизацией. Помню, - со скорбной гримасой продолжал он, - пришёл ко мне однажды хворый - порчу снять. Оказалось: саркома… Заглянул я к нему в опухоль, а у них там, Глеб, такая философия развилась - Канту не снилось…

- Где? - ошалело переспросил ученик.

- В саркоме! - злобно выговорил кудесник.

- У кого?

- У клеточек, ясное дело!

- И… чем всё кончилось?

- Погнал к хирургу, - нехотя отозвался Ефрем. - Что было дальше - не знаю. Наверно, оттяпал он ему и эту хренотень… со всей философией… за компанию…

Слова наставника прозвучали убедительно и зловеще. Всё же Глеб нашел в себе силы осклабиться:

- Не жалко было?

- Жалко, - опечалившись, признался колдун. - Дефиниции мне у них шибко нравились… А куда денешься? Вот и нас теперь тоже… - Стукнул кулаком по колену, гневно ухнул нутром. - И ведь говорили, говорили придуркам: кончайте размножаться - заметят… Куда там! В Европе - ещё ладно: у христиан души одноразовые, сильно не расплодишься. А на Востоке-то - реинкарнация! Вот и достукались… Куда ни глянь - НЛО так и роятся! А это ведь, Глеб, медицинские зонды: исследуют они нас, кое-кого даже вон на анализ берут… перед операцией…

И столько послышалось в его голосе отчаяния, что юноше и впрямь стало не по себе.

- Вырежут… - оторопело повторил он. - И… куда мы потом? В Царство Небесное?

- Жди! Разлетелся! - бросил в сердцах кудесник. - Всё вырежут, понял? И астрал, и Царство Небесное! Я ж сказал: до последнего метастаза!

Вот теперь, похоже, Глеб испугался всерьёз.

- Когда начнут? - еле выпершил он.

Ефрем Нехорошев уклончиво повел бровью.

- Уже инструменты готовят…

Глеб вскочил.

- Да сиди ты! - буркнул колдун. - Это по ихним меркам - уже. А по нашим… - Задумался, прикинул. - Миллениума полтора еще протянем…

Дрыхнущий на мониторе Калиостро шевельнулся, приоткрыл циничные светло-зеленые глаза и укоризненно взглянул на остолбеневшего Глеба, как бы желая сказать: «Ну а ты что, первый день с ним знаком, что ли?»

До встречи с Ефремом Глеб Портнягин неизменно предпочитал мимолётное вечному - и был, пожалуй, прав, поскольку вечное в отличие от мимолётного никуда, согласитесь, не денется.

Выяснив, что конец света отодвигается за грань разумения, он мигом воспрянул духом и двинулся в кухню - похвастаться самостоятельно добытым приворотным корешком. Однако общение с кудесником даром не проходит: приоткрыв уже дверцу холодильника, юноша помедлил, недоумённо сдвинул брови. Вырежут. Чепуха какая-то! Вот так просто возьмут и вырежут?

Он захлопнул дверцу и пошёл обратно. Старый колдун Ефрем Нехорошев по-прежнему горестно цепенел на табурете.

- А эти! - с вызовом сказал Глеб. - Ну, которые нас резать собрались… Может, они сами опухоль!

- Да наверняка… - безразлично ответил чародей.

- Так, может, их раньше, чем нас, оттяпают!

Кудесник вздохнул.

- Во-первых, вряд ли. У тех, в ком они завелись, время ещё медленней идет… А во-вторых, нам-то какая разница?

Юноша подумал и тоже сел.

- Козлы! - расстроенно сказал он. - Чуть что - сразу под нож! А лечить не пытались?

- Ещё как пытались! Чума, оспа, сифилис… теперь вот СПИД…

- А говорили, чума - это кара Божья…

Колдун раздражённо дернул бровью:

- Да там уже не разберёшь: где лечение, где самолечение… В Царстве-то Небесном тоже забеспокоились! Сначала просто промывали…

- Чем?

- Водой! Кстати, подействовало… поначалу… Потом опять рецидив. Решили прижигание попробовать - два города прижгли: Содом и Гоморру… Нет чтобы сразу! Не помогло, короче… Растёт опухоль и растёт! Христа прислали. Апостолы - те сразу поняли, к чему он клонит: лучше не жениться. Чтобы, значит, людишек зря не плодить…

- Эх… - прервал его с чувством Глеб. - Да разве можно с таким народом по-хорошему!

- По-всякому пытались, Глебушка, по-всякому… Гитлер, Сталин, Пол Пот… Тоже ведь добра хотели - человечество уменьшить, чтобы ни одна сволочь нас в микроскоп не углядела… Ничего не помогает… - Колдун пригорюнился, подпер кулаком щеку. - Живучие мы, Глебушка… - Он опустил свободную руку почти до уровня пола и меланхолически принялся оглаживать что-то плоское и незримое. Надо полагать, учёная хыка, почувствовав, что у хозяина дурное настроение, рискнула выбраться из-под кровати и теперь, неслышно поскуливая, путалась в ногах.

Глеб ворочался на узком ученическом топчанчике, ежеминутно проваливаясь то ли в сон, то ли прямиком в не вырезанный ещё астрал. Мерещились ему (а может, и не мерещились, может, действительно каким-то образом воспринимались) стальные отсветы огромных ланцетов и оглушительный, как армагеддон, шорох сдираемого с лезвий целлофана.

Понятно теперь, почему человечество одиноко во Вселенной: чуть какая цивилизация разовьется - чик! - и оттяпают, пока метастазы в космос не пустила. А выживают только маленькие, неприметные - вроде жировичков…

Внезапно ученик чародея обмер и, широко раскрыв глаза, уставился в низкий неровный потолок. Сонливости - как не бывало. Предельно простая, всё объясняющая мысль вторглась в сознание юноши: а что, если никакой дырки между мирами не было и Ефрем просто морочит ему голову, раскалывая на выпивку?

Уже в следующий миг, словно бы подтверждая его подозрение, под дверью обозначилась тусклая полоска света. Клянчить идёт… Глеб запустил руку под топчан и, нашарив конфискованный с позволения наставника ящик, на всякий случай пересчитал горлышки на ощупь. Но нет, шаркающих шагов не последовало - и Глебу стало стыдно. Конечно, измученный воздержанием Ефрем готов на многое, но шутить столь ужасными вещами он вроде бы не должен.

Значит, всё-таки правда… Не одолев нахлынувшей тоски, Глеб поднялся с топчанчика и босиком покинул свой закуток. Как он и ожидал, старый колдун Ефрем Нехорошев опять стоял, припавши глазом к невидимой дырке в невидимом заборе.

- Ну что там, Ефрем?..

Кудесник обернулся, явив взамен привычной насмешливо-страдальческой физии нечто очумелое, рассыпанное на отдельные черты и тщетно пытающееся собраться воедино.

- Слышь… - растерянно известил он. - Операцию-то… того… отменили…

- Врёшь!.. - просипел Глеб перехваченным горлом.

Механически затерев ладошкой незримую дырку, колдун хмыкнул, поскрёб в затылке.

- Так это обмыть надо… - обессилено выдохнул Глеб.

Ефрем встрепенулся, потом насупился и, взвесив предложение на внутренних весах, бесшабашно махнул рукой:

- Тащи!

Глеб метнулся в свой чуланчик и спустя секунду возник вновь, свинчивая пробку на ходу. Разлили, чокнулись, выпили.

- А точно отменили? - жадно спросил ученик.

- Да точно, точно… Инструменты на место кладут!

- Кладут! Мало ли что кладут! Может, сроки перенесли?

Колдун усмехнулся.

- Поздно уже резать, - развязно пояснил он. - Выяснилось: запущенные мы, Глебушка, неоперабельные. Так что, глядишь, внуки твои еще к звёздам слетают…