После нас - хоть потом

Добравшись без помех до причудливого строения из стекла и облицованного мраморной плиткой бетона, где на втором этаже располагался оргкомитет «Кинокефала», бронзовый призер с удовлетворением отметил, что вход свободен.

машинально напевал Ратмир, взбегая по мокрым ступеням, -

Похоже, песенка привязалась надолго.

На втором этаже он расписался в ведомости, принял коробочку с сияющим, как новенький самовар, жетончиком, пожал руку щенку, ведавшему выдачей регалий, и с чувством глубокого разочарования снова очутился на непросохшей мостовой. Достал медаль, с недоумением повертел, изучил реверс, аверс, гуртик. И это всё? Ради этого он ухлопал столько лет жизни?

Нет, конечно, провести вручение без помпы в неофициальной обстановке, как бы там ни ворчал Рогдай Сергеевич на устроителей конкурса, было мудрым решением. Не стоило раньше времени дразнить гусей. То бишь прямоходящих сусловчан. Вот завтра у Капитолия - другое дело!

И тем не менее…

Помнится, на днях кто-то из знакомых Ратмира горячо убеждал его в том, что результат - не главное в жизни Главное в жизни - процесс.

Ну, если так, то зарплату можно не получать.

Вскоре небо над городом прояснилось окончательно. Первыми просохли молодые кинофобы и тут же додумались пикетировать погребок Адмирала, не пропуская никого вовнутрь. Поначалу дело у них вроде бы ладилось: увидев перед входом толпу в черных маечках с недвусмысленными рисунками, завсегдатаи останавливались в растерянности. Однако, когда число желающих проникнуть в подвальчик достигло примерно десятка, заступившее им путь скопище почему-то притихло, призадумалось и стало на глазах редеть. Далее всё шло по нарастающей. С прибытием каждого нового пса от толпы отламывалось и уплывало человек пять, причем вид у них был самый озабоченный. Наконец все вспомнили о том, что дома не выключен утюг, и в считанные минуты расточились. Трех наименее расторопных разогнал в толчки отставной бульдог Азорыч. Последнего для устрашения сдал на руки легавым, давно уже с любопытством ожидавшим, чем кончится дело.

Господа кобели, обмениваясь впечатлениями и галантно уступая дорогу сучкам, спустились в подвальчик и, рассевшись за дубовыми столиками, провозгласили первый тост - разумеется! - за «Собачью радость», второй - за омедаленных призеров «Кинокефала», третий - за грядущий прорыв в Капитолий.

Весело, празднично было сегодня в погребке.

- Вах! - восклицал разгоряченный вином Тимур. - Почему грустный? Медаль получил, а всё грустный!

Ратмир со старушечьей улыбкой глядел в коньячную рюмку, где на вогнутом донышке смугло золотился обмываемый им жетон.

- Знаешь… - со вздохом признался он. - Всё-таки, наверное, не вышло из меня настоящего пса…

- Конечно, не вышло! - с жаром подхватил Тимур. - Хвоста нет, шерсти нет… Какой ты пес?

- То есть как какой? - возмутился простодушный Боб, делая судорожную попытку извлечь из сумки газету. - Да про него уже вон в «Парфорсе» пишут!

Общими усилиями поползновение пресекли.

- Кто тогда пес? - запальчиво спросил обезоруженный Боб.

- Ставр.

Скотч-терьер и кавказец переглянулись, припоминая.

- Ставр?..

- Памятник ему в парке стоит, - подсказал Ратмир.

- Э-э… - укоризненно протянул Тимур. - Нашел кому завидовать! Вечно живой, да?

С загадочной улыбкой бронзовый призер молча разлил коньяк по рюмкам. В карих чуть выпуклых глазах мерцало знание, умножающее скорбь.

- Ну а эта медаль? - цинично вопросил он. - Она мне что, жизни прибавит?

- Пенсии она тебе прибавит! Ратмир осклабился по-бульдожьи.

- Между прочим, я тебя за язык не тянул, - сварливо заметил он Тимуру. - Сам о пенсии сказал. Финита! Отгавкался пес…

- Гавкнулся ты, а не отгавкался! - обиделся Боб. - Да тебе твоя фирма за одну косвенную рекламу золотой ошейник отлить должна! Какую газету ни возьми - везде: Ратмир из «Киника», Ратмир из «Киника»… А вспомни, как ты Джерри потрепал - из-за госзаказа! Да если б не твоя медаль, кто б их завтра на встречу пригласил? Отгавкался он!..

- Да я не о том…

- А о чем?

- О выборе. Сил-то все меньше. Сам чувствую. И хочешь не хочешь встает вопрос, на что этот остаток сил потратить. Либо спокойно выйти в тираж и доживать… -

Тяжелое рельефно вылепленное лицо виновника торжества смялось складками. - Доживать! - с отвращением повторил он. - На редкость мерзкий глагол… Доживать, дожевывать…

- Либо… - с любопытством глядя на медалиста, подбодрил Тамерлан.

- Либо, не дожидаясь пенсии, поставить точку, - угрюмо завершил тот. - Такую, чтоб запомнили… Ну а что я теряю? - взорвался он. - Несколько лет жизни? Да пошли они! - Поиграл желваками - и выпил.

Боб смотрел на него с испугом. Тимур вздохнул, воз вел глаза к потолку.

- Какой тамада пропадает!… - посетовал он, обращаясь к тесаным камням свода.

Ратмир остервенело закусывал.

Дружеское застолье набирало обороты. Особенно шумно было в центре зала, где чествовали золотого и серебряного медалистов. Сейчас там под взрывы хохота кто-то озвучивал якобы восточный тост:

- Раньше, во времена произвола, женщина была за-кобелена! Теперь ее раскобелили! Раньше она была ни-кому-не-кобельна…

- Погоди! - потребовал Ратмир, закусив. - Давай разберемся. У натуралов специализаций было до чертовой матери: ищейки, овчарки, сторожевые… У нас специализация одна: шоу. Все, что мы делаем, мы делаем ради зрителей. А иначе получается искусство для искусства. Так?

- Ну, допустим…

- Поэтому соглашайся со мной, не соглашайся, - упрямо гнул он свое, - но истинный актер умирает на сцене. Писатель - за письменным столом. А настоящий пес должен умереть в ошейнике. И даже не умереть…

- Издохнуть?

- Погибнуть!

- Героически, да?..

Ответа не последовало - и на какое-то время все трое увязли в сложном молчании. Тамерлан озадаченно оглаживал кончиками пальцев неглубокую вертикальную бороздку, делящую пополам его широкий выпуклый лоб.

- Брат в гости приезжал… - казалось бы, ни с того ни с сего сообщил он наконец.

- Это который по телевизору выступал?

- Другой. Из-за границы. У них там псами не служат - в армии служат… Про лейтенанта рассказывал, сапера. Забитый лейтенант, запуганный: капитан ругает, майор ругает, все ругают. Зато мины - да? - один обезвреживал. Всем страшно, ему - нет. Едет на разминирование - радуется: начальства не будет, ругать некому…

- К чему это ты?

Тамерлан ухмыльнулся, повел косматой бровью:

- Знаешь, кто подвиги совершает? Я тебе скажу… Тот, кому терять нечего! Возьми этого… Рыжего Джерри, да? Вот пускай он совершает. А тебе есть что терять? Есть. Зачем тебе подвиг?

- Да не мне… - поморщился Ратмир.

- А кому? - подскочил Боб. - Хозяевам? Публике?

- Нет, Боб, нет! Просто, понимаешь… Все-таки существует нечто такое, что выше нас, выше хозяев, выше публики…

- Подвиг… - недовольно произнес Тамерлан и фыркнул. - Ты, Ратмир-джан, хоть раз подвиг видел?

- Я - нет. Но люди видели.

- А если видели, почему не помогли? Почему сами не совершили?

Ратмир опешил, задумался.

- Как таким людям верить? - подвел итог Тамерлан.

- Ты не увлекайся, не увлекайся!.. - слышалось из-за соседнего столика. - А то дыхнешь завтра на Президента…

В противоположном углу уже исполняли на два голоса «Плач одинокого лиса», причем припев у них выходил просто мастерски:

- Где еще один медалист? - кричала разрумянившаяся Мадлен, протискиваясь к трем приятелям с бокалом шампанского. - Куда дели моего Ратмира? А-а, попался, образина собачья! Дай лизну… - Расцеловала взасос, потребовала наполнить рюмки. - А чего один? Где рыженькая?