История одного взрыва

- Да так, ничего… -ответил Миша.

За ворота института вышли молча.

- Может быть, вы недовольны, что я вас отозвала от какого-нибудь срочного дела? Быть может, у вас намечалась опять какая-нибудь спешная работа?

- Нет, нет.

- В таком случае,- продолжала девушка, понизив голос,- вы, вероятно, просто не хотите меня видеть и пришли потому, что условились.

- Что вы! - встрепенулся Миша. - Как вам это могло прийти на ум? Я, знаете… - Миша смутился и принялся усиленно теребить в руках кепку.- Я ведь очень часто думаю… о вас.

- Ну и чудесно… - также смущенно пробормотала Люда. - я тоже часто вспоминаю о вас… Вот сегодня к нам приходил начальник лаборатории. Как только я на него посмотрела, так сразу вас вспомнила. Знаете, кто у вас начальник лаборатории? Бородач, с которым мы встретились на берегу! Помните?.

- Помню и знаю, что он наш начальник, - хмуро ответил Миша, натягивая кепку на голову.

- Я же говорила, что это необыкновенный человек,- горячилась Люда, убеждая Мишу в правильности своего впечатления. Но Миша не реагировал на ее горячность, он шел с унылом видом.

- Знаю, - пробурчал он, косясь недовольно на девушку. - Могу даже передать комплимент, сказанный Василием Ивановичем по вашему адресу. Он сегодня был в нашем отделении, узнал меня и сказал, что девушка, которую он видел со мной на берегу… очень милая… очень, очень милая…

- Выдумываете?

- Нет, не выдумываю.

- А чем вы все-таки недовольны?

- Представьте себе, Люда, - начал Миша, снимая с головы кепку и размахивая ею в воздухе, -представьте себе, что вы делаете какую-либо работу. Какое радостное чувство испытываете вы, когда удалось выполнить задание! А потом… вам говорят, что труд ваш оказался ненужным. Видите ли, произошла ошибка. Оказывается, эту работу не нужно было делать совсем… Приятно было бы вам?

- Нет, неприятно, - ответила Люда сочувственно.

- Вот такая история произошла со мной. Сегодня утром выяснилось, что монтировать новый гидрофон было необязательно. Зря я только сидел ночью в лаборатории.

- Бедный. Как вас жаль, - с искренней отзывчивостью проговорила Люда.

- И знаете, кто в этом виноват? Ваш любимый Василий Иванович…проговорил Миша, подчеркивая слово "ваш".- Разве у нас нет достойных инженеров, которые могли бы заменить Василия Ивановича!- воскликнул он.Почему я должен работать, не жалея себя, чтобы потом мне сказали, что я напрасно старался.

- Постойте! - вдруг громко перебила его Люда, останавливаясь. - Подождите, - продолжала она уже тихо.- Помогите мне разобраться… Почему это вы так настойчиво, вот уже который раз, говорите только о себе? Почему вы не подумаете о Василии Ивановиче? Он ведь больной, зрение потерял.

- Пусть он сначала вылечится, а потом уж работает!- недовольно ответил Миша.

- По-вашему, значит, выходит так: прежде всего нужно заботиться о себе, а на дело и на товарищей можно не обращать внимания?

Люда круто повернула и пошла в противоположную сторону.

- Люда… - взволнованно крикнул Миша.

Ответа не последовало. Девушка даже не оглянулась.

- Люда! Вы меня, вероятно, не поняли? - догнав девушку, виновато сказал Миша.

- Поняла,-резко ответила Люда, не поворачивая головы.

- Что вы поняли? Объясните!

- Я все время внимательно присматривалась к вам. Я не провидец, умеющий с первого взгляда определять человека, за которого, кстати, вы выдавали себя при нашем знакомстве.

- Я шутил.

- Согласна. Но это к делу не относится… Я увидела в вас много хорошего. Вы искренний… Но слишком много фантазируете и занимаетесь собой. Может быть, со временем из вас выйдет неплохой инженер… А пока вам надо поменьше мечтать и побольше работать.

Оба медленно и невесело брели обратно по узкой тропинке к белому институтскому зданию, окруженному зеленой полосой парка. Девушка шла впереди, подставляя ветру непокрытую голову.

- Несмотря на то что вы часто говорили мне разные колкости, я чувствовала ваше дружеское отношение ко мне, - продолжала Люда после некоторой паузы. Это было дорого для меня, так как мне казалось, что я встретила хорошего товарища и друга.

- Это все верно! Я отношусь к вам очень, очень хорошо! - подтвердил Миша, стараясь заглянуть ей в лицо.

- Подозрение, что для вас дороже всего на свете вы сами, появлялось у меня и раньше. А теперь я окончательно в этом убедилась…

- Я не понимаю…

- Тем хуже для вас. Не понимаете? Так поймите! Для вас же лучше!

Девушка остановилась.

- Я дружила бы с вами… если бы вы не любили так сильно самого себя, произнесла она, присаживаясь на маленький камень.

Миша молча опустился рядом. Люда, обхватив колени руками, продолжала:

- Представьте себе морского офицера. Здорового, цветущего, полного сил. Служит он на военном корабле начальником гидроакустической службы. И вот, во время войны, корабль получает боевое задание - прорваться через мощную полосу вражеского минного заграждения, чтобы выйти в открытое море и там вступить в бой с неприятелем. Корабль идет, лавируя между минами, плавающим под водой… каждый неосторожный поворот, каждое неверное движение несет верную гибель судну и его экипажу. Понятно вам состояние начальника гидроакустической службы? Его приборы, посылающие в воду волны ультразвука и принимающие эти волны, отраженные от мин, работают на полную нагрузку, то и дело приходят сигналы от мин, незаметных под водой.

Люда повернула голову к своему собеседнику, словно желая убедиться, достаточно ли внимательно слушает он ее.

- Я представляю душевное состояние этого офицера. Капитан не видит мин. Вся ответственность за целость корабля лежит на звукометристах, - проговорил Миша, уже догадываясь, что речь идет о начальнике лаборатории.

- Не только капитан не видит, но и звукометристы тоже нет! - продолжала Люда. - Они ведь только слышат! Их приборы отмечают невидимый отраженный звук от невидимых мин. И вот корабль почти уже прошел минное поле. Вдруг раздается взрыв! Трудно сказать, как произошло, что корпус корабля все же соприкоснулся с миной. Быть может, какая-либо мина, плавающая сбоку, увлеченная водоворотом, догнала корабль, а быть может, кто-либо из звукометристов допустил какой-либо просчет. Корабль не получил сильного повреждения. Он идет дальше и выполнит свое боевое задание. Но в корабельном госпитале, в числе других раненых, оказался и молодой офицер, начальник звукометричеокой службы.

- Вы говорите о Василии Ивановиче Буранове, - тихо вставил Миша.

- Совершенно верно. Речь идет о нем… В результате контузии в голову Буранов лишился зрения. Врачи предсказали, что оно может восстановиться со временем, если моряк будет соблюдать два условия: спокойный образ жизни и никаких волнений. Так оно и получилось. спустя несколько лет зрение вернулось. Но не полностью.

- Сейчас он видит все-таки очень плохо, - заметил Миша.

- А я сейчас объясню вам почему, - продолжала Люда.- Нельзя было заниматься напряженной работой, а он… Одним словом, ему, морскому инженеру, пришла в голову мысль построить новый гидроакустический аппарат. И, знаете, какой? Аппарат, позволяющий видеть под водой на большом расстоянии! Понимаете? Видеть!

- Я уже слышал от Жени, что наша лаборатория занимается зрением. Мне это показалось странным. Институт ведь занимается звуком и при чем же тут зрение!

- Инженер принялся настойчиво продвигать свое изобретение. Перед ним возникали трудности. Он преодолевал их одну за другой. Наконец, он добился, чтобы ему дали лабораторию, где бы он мог осуществить свое изобретение. Напряженная работа привела к тому, что его зрение снова ухудшилось. Ему предлагали, от него требовали, чтобы он оставил работу и снова занялся лечением, а он… отказался. Он считает, что работу над изобретением должен закончить сам. Боится, что без него могут, столкнувшись с трудностями, не довести,ее до конца. Ведь вы знаете, что когда решается какая-либо новая техническая задача, то у нее всегда есть не только последователи, но и противники, не верящие в ее осуществимость.