Цари-жрецы Гора

Со своего места на платформе я видел многочисленные туннели, отходящие на разных уровнях от каньона, вероятно, в другие огромные пещеры, также заполненные сооружениями.

Что это за сооружения, думал я: казармы, фабрики, склады?

- Обрати внимание на лампы, - сказал царь-жрец. - Они установлены для удобства таких видов, как твой. Цари-жрецы в них не нуждаются.

- Значит здесь живут не только цари-жрецы? - спросил я.

- Конечно, - ответил он.

В этот момент, к моему ужасу, рядом появился большой, не менее восьми футов в длину и ярда в высоту, артропод, многоногий, сегментированный, с глазами на стебельках.

- Он не опасен, - сказал царь-жрец.

Артропод рассматривал нас, склонив стебельки глаз, его челюсти дважды щелкнули.

Я потянулся к мечу.

Не поворачиваясь, артропод попятился, пластины его тела шелестели, как пластиковые доспехи.

- Посмотри, что ты сделал, - сказал царь-жрец. - Ты его испугал.

Я оставил меч и рукой вытер со лба пот.

- Это робкие существа, - сказал царь-жрец. - Боюсь, они так и не привыкли к виду таких, как ты.

Его антенны задрожали.

- У вас отвратительная внешность, - сказал он.

Я рассмеялся, не из-за абсурдности его слов, а потому, что, с точки зрения царей-жрецов, это, вероятно, правда.

- Интересно, - заметил царь-жрец. - То, что ты сейчас сказал, не переводится.

- Это был смех.

- А что такое смех?

- Так поступают люди, когда им весело, - сказал я.

Царь-жрец казался удивленным.

Я призадумался. Вероятно, в туннелях царей-жрецов люди не часто смеются, поэтому он и не привык к этому человеческому обыкновению. А может, цари-жрецы вообще не способны понять юмор, они генетически лишены его. Нет, сказал я себе, цари-жрецы разумны, а мне трудно представить себе разумную расу, не обладающую чувством юмора.

- Мне кажется, я понял, - сказал царь-жрец. - Все равно что трясти антеннами и сворачивать их.

- Может быть, - ответил я, еще более удивленный, чем царь-жрец.

- Какой я глупый, - сказал царь-жрец.

И, к полному моему изумлению, это существо, приподнявшись на задних конечностях, затряслось, начиная с живота, включая туловище, грудь и голову, антенны его задрожали и начали сворачиваться, свиваться друг с другом.

Потом царь-жрец перестал трястись, антенны его развернулись, он снова опустился на четыре конечности и принялся разглядывать меня.

И опять начал терпеливо, педантично расчесывать свои антенны.

Мне показалось, что он размышляет.

Неожиданно он перестал расчесывать антенны, которые уставились на меня.

- Спасибо за то, что не напал на меня в лифте, - сказал он.

Я поразился.

- Пожалуйста, - ответил я.

- Не думаю, чтобы анестезия была необходима, - сказал он.

- Было бы глупо нападать на тебя, - сказал я.

- Да, нерационально, - согласился царь-жрец, - но низшие виды часто действуют нерационально. Теперь я когда-нибудь дождусь радостей золотого жука.

Я ничего не сказал.

- Сарм считал анестезию необходимой, - сказал он.

- Сарм тоже царь-жрец?

- Да.

- Значит, цари-жрецы могут ошибаться, - сказал я. Мне это показалось важным, гораздо важнее простого факта, что царь-жрец не понимает человеческого смеха.

- Конечно, - сказал он.

- Я мог бы убить тебя? - спросил я.

- Возможно.

Я смотрел через перила на удивительно сложный мир. окружавший нас.

- Но это неважно, - продолжал царь-жрец.

- Неужели?

- Да. Важен только рой.

Глаза мои не отрывались от открывавшегося внизу вида. Диаметр пещеры не менее десяти пасангов.

- Это рой? - спросил я.

- Это начало роя, - ответил царь-жрец.

- Как тебя зовут?

- Миск.

11. ЦАРЬ-ЖРЕЦ САРМ

Я отвернулся от перил, чтобы рассмотреть большую рампу, спиралью длиной в несколько пасангов поднимавшуюся к нашей платформе.

К нам, скользя по рампе, приближался низкий овальный диск. На нем был другой царь-жрец.

Новый царь-жрец очень походил на Миска, но был больше. Я подумал, что людям трудно отличать одного царя-жреца от другого. Позже я делал это с легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы различают друг друга по запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.

Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо осторожно сошло с него.

Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали. Потом оно попятилось футов на двадцать.

Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.

Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи свисал прибор-переводчик.

Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и положение так же ясно, как офицер земной армии - петлицами и другими знаками различия.

- Почему он не анестезирован? - спросил вновь прибывший, поворачивая антенны к Миску.

- Я не считал это необходимым, - ответил Миск.

- Я рекомендовал анестезию.

- Знаю, - сказал Миск.

- Это будет записано, - заявил вновь прибывший.

Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно дернулись, а потом уставились в купол.

- Рой не подвергается опасности, - послышалось из переводчика Миска.

Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.

Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что он выключил свой переводчик.

Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.

Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.

Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.

Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои антенны и проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить, что они считают людей исключительно грязными животными и в туннелях из санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о которых я говорю, можно показать на таком примере: признак отвлечения внимания почти совпадает поверхностно с таким же признаком, указывающим, что царь-жрец очень доволен другим царем-жрецом или существом другого вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное движение очистительных крюков, но оно сопровождается еле заметным вытягиванием передних конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными; интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения, конечно, как вы уже догадались, являются антенны.