«Если», 2008 № 11

— Что станется с Эллией?

— Как ни странно, она не останется без обитателей, — вздохнул полковник. — На какое-то время. Я говорю о русалах. Эти человекообразные живут в океане, но не могут, как киты, спать в воде. Спят они на берегу, и там их можно брать, но время… Время не позволяет. Я никогда не признаюсь при свидетелях в том, что скажу вам сейчас, Ральф, но уж слишком вы меня обидели и… Короче говоря, мы кое-что добавили в воду. Эллия — не первый случай такого решения проблемы. Русалы еще долго будут плавать в океане, но уже никогда не дадут потомства. А еще, наверное, много местной рыбы передохнет и всяких водорослей, но Федерации сейчас нет до них дела. А чтобы вы не считали меня извергом, поверьте на слово: на этот счет существует достаточно древняя инструкция.

— Зачем? Просто хоть намекните мне: зачем это Федерации? Жили бы да жили, кому они нужны и кому они мешают?!

— Дело в том, милый Ральф, что сегодня они, может, и почти люди. Хотя я уже сомневаюсь. А завтра мы встретим в космосе корабли нелюдей. Тех самых, страх перед которыми заставляет нас не селиться в космосе свободно, как компрачикосы, а жаться на планетах Федерации! Теперь примените тот же подход ко всем остальным «народцам», и станет понятно, почему мы не можем оставить их здесь. Хотя они, конечно же, люди, граждане и прочее!

Гул в лагере стоял такой, что разговаривать было просто невозможно. О чем-то «перешептывались» Ольдек и Илан, изо всех сил напрягая голосовые связки, но Топусу это не показалось выходом из положения. Место у них было вполне безопасное: с одной стороны — сотни гномов, с другой — покладистые фавны-овцеводы. Значит, можно и отойти, оставив тут лишних. Топус подхватил на руки не слишком сконфузившегося Корнелия и вместе с ним протиснулся к дверям в туалет. Тут их, по одному, снова обыскали. Фавн не мог не обратить внимания, что федераты не скрывали своей неприязни к народцам.

— Здесь потише! — сказал Топус, как только они вошли в изрядно уже загаженное помещение. — Упс… А кентавры, как обычно, думают, что в туалете надо гадить прямо у входа.

— Мелочи жизни!

Тут тоже посетителей хватало, и тоже все болтали, но зато не так громко.

— В общем, слушай, что думаю! — Гном, покосившись на дежуривших у дверей федератов, жестом попросил Топуса нагнуться. — Я на такие условия не согласен! Видел, как Матильда ревет?! Нам хозяева обещали разрешить ребенка в следующем году. А теперь что? Да даже если бы мы его и родили, и Матильда его на руках принесла — сейчас бы мы узнали, что пацан получит укол!

— Или девочка, — поправил фавн.

— Я думаю, пацан. Но не в этом дело. Пусть девочка! Почему они за нас решают?! Выходит, прежние хозяева нам разрешали плодиться, а эти нас под корень изводят! Это — Свобода?!

— Хватит, — попросил его Топус. — Весь этот шум, оттого что все до единого повторяют те же слова на разные голоса. Нам не дали выбора. Сейчас, как я понимаю, вот что получится: самые нервные разогреют себя и начнут цепляться к солдатам. И им будет плохо. Видишь лица солдат? Они готовы и ждут. Между тем солдаты ведь ничего не решают! Нужно что-то другое.

— Нужно отправиться к этому правительству Федерации и спросить их: вы что делаете, сволочи?!

— А вот в этом что-то есть…

Действительно, на солдат то и дело начинали наседать толпы разных народцев, однако оружием федераты пока лишь угрожали. Топус отыскал взглядом старшего наряда у входа в туалет и решительно двинулся к нему.

— Прошу прощения, сэр! — Топус успел понять, как нужно называть новых хозяев. Сержант хоть и не опустил электрошокер, но чуть расслабился. — Мое имя — Топус. Я хотел бы помочь новой власти, помочь нести нам Свободу. Я провел голосование в лагере и сформировал небольшой комитет из представителей нескольких народцев. Нам очень хотелось бы задать некоторые вопросы, чтобы потом передать ответы всем. Я думаю, это пошло бы на пользу… Ну, вы понимаете.

— Подождите там! — Пол Мадженто кивнул козлоногому на более или менее свободную часть туалета. — Люси! Слышишь меня?

— Мой позывной — Пирог.

— Пирог, нас поставили дежурить в сортир, мне не до еды. Передай наверх: уроды сформировали какой-то комитет. Настроены вроде дружелюбно. Говорят, хотят нам помочь. Я пока держу представителя возле себя, жду ответа.

Топус не умел читать по губам, но предположил, что этот федерат приманку заглотил. Хорошо бы, чтобы она теперь дошла и до его командиров.

— На фига нам это надо? — Корнелий немного нервничал. Все же обстановка в лагере так себе, а Матильда осталась одна. — Придумано неплохо, согласен. Но что мы им скажем?

— Мне важнее понять их, брат. Что нас ждет? Дело не только в уколе.

Корнелий задрал голову и увидел странный блеск в глазах фавна.

— Козлоногий, ты только держи себя в руках. Всем тяжело, но ведь может стать хуже.

— А вот может ли быть хуже, Корнелий, я и хочу понять.

Брайан решил поговорить с «комитетом» один. В принципе, дело хорошее — народцы выбрали каким-то образом своих представителей, через которых военная администрация может более точно донести свои требования. Другое дело, что эти представители могут подумать, будто кого-то действительно представляют здесь. А это ошибка — они должны представлять только полковника и только внизу. До того, как комитет это поймет, нет смысла устраивать официальные, запротоколированные для отчета встречи.

Сержант, который провел Топуса, Корнелия, Ольдека, Илана и Нинон в кабинет полковника, несколько раз повторил: каждый из них постоянно на прицеле, да не на одном. Гном уже начал заводиться, а Илан пустил слезу, когда встреча наконец началась.

— Добрый день! — Высокий военный не стал жать гостям руки, а встал у своего кресла. — Я — полковник Брайан, комендант лагеря и представитель военной администрации на планете Эллия. Прошу представиться и сесть.

Церемония представления заняла немного времени, а вот сесть легко оказалось не всем. Корнелия подсадили гоблин и нимф, Нинон Топус сам устроил, тем более что он ее и принес, а вот сам фавн при попытке втиснуться за стол едва не опрокинул его высокими коленями.

— Извините, — сконфузился фавн.

— Пустяки! — успокоил его полковник, подбирая упавшие бумаги.

— Итак, я слышал, что у вас есть ко мне некоторые вопросы?

— Есть, — признался Топус. — Хотя, может быть, лучше начать не с вопросов… Или все-таки с вопроса… А что будет с Эллией?

— Как это что? Она включена в реестр Федерации, в свое время сюда придут люди и займутся колонизацией.

— Но Эллия, сэр, уже давно колонизирована, — заметил фавн. — И до известной степени скорее нами, нашими предками, чем нашими хозяевами. Народцы славно обустроили Остров, вы не находите?

— Ну, не знаю… — замялся полковник. — Может быть, у Эллии судьба курорта или еще какая-нибудь. Это будет решать народ Федерации. Кстати, вы уже ужинали? Как питание?

— Нет, мы как раз ушли, когда начали раздавать миски, — мрачно произнес Корнелий. — Я хочу немного спрямить зигзаги вашего разговора, любезные. Что если Остров останется нам, а Федерации спасибо за освобождение, приезжайте в гости? Не очень-то мы хотим уколов для бесплодия! У меня жена есть!

Брайан налил стакан воды и аккуратно поставил его перед гномом.

— И как вы собираетесь тут жить? Насколько мне известно, компрачикосы жестко регулировали численность всех народцев. Теперь это делать некому. Некому решать ваши споры. Некому вами командовать. Вы перессоритесь в первую же неделю, это вы понимаете?

— Ну и что?! — Корнелий хотел вскочить на кресло, но Ольдек удержал его и подвинул стакан поближе.

— А то, — спокойно продолжил Брайан, — что вы граждане Федерации. И Федерации пришлось бы сюда, на край света, в дальний космос, тащить войска, чтобы между вами наводить порядок. Я уже не говорю о том, что кое-кто может вернуться, и тогда многим из вас не поздоровится… Может, Федерации тут эскадру держать, охранять ваш крошечный Остров? Или все-таки справедливее переселить вас в безопасное место? С другой стороны или, точнее, по другому вопросу отвечу так: а кем будет ваш ребенок в Федерации? Человеком? Да.