Три стигмата Палмера Элдрича

– Нашим отношением к происходящему. Доза на это никак не влияет. Мы можем вернуться назад, стоит нам этого захотеть. Легко сделать вывод…

– Чушь какая! Будь так, меня давно бы отсюда вынесло!

– Нет, – возразил Элдрич. – Дело в том, что этот… этот мир создан не вами, а мной. Он принадлежит только мне – и этот простор, и эти глюки – все здесь мое. – Он описал тростью широкую дугу. – Все, что вы здесь видите, включая и ваше собственное тело.

– Мое тело? – Лео опустил голову и оглядел себя. Тело как тело. Вполне привычное, родное и знакомое. Сомнений быть не может, это именно его тело, но никак не тело Элдрича.

– Я повелел тебе предстать предо мною в том же обличье, в каком ты являл себя в нашем мире. Именно названная возможность позволила мне склонить на нашу сторону Хепберн-Гильберта. Ты можешь воплотиться во что угодно. Все определяется желанием, которое, как ты теперь понимаешь, принадлежит не только тебе. Хепберн-Гильберт – буддист, и поэтому Чу-Зи устраивает его как нельзя лучше. Оно абсолютно адекватно его концепции мироздания.

– Так вот почему ООН легко проглотило наживку! – воскликнул Лео. Многое тут же стало понятным.

– С помощью Чу-Зи человек может странствовать по мирам, переходя из одной формы в другую: стать клопом, учителем физики, соколом, бациллой, шлюхой с Монмартра 1904 года…

– И даже глюком, – добавил Лео. – Одного только понять не могу, кто из нас глюк?

– Очень просто. Данный глюк является частью меня. На самом деле можно стать кем угодно. Попробуй сам. Ты должен сосредоточиться на каком-то аспекте своей самости. Он воплотится в конкретную материальную форму автоматически, овеществляя самое себя, и только.

– Проще некуда, – буркнул в ответ Лео, пытаясь хоть как-то сосредоточиться. Не прошло и минуты, как неподалеку появилось диковинное строение из проволочек, прутиков и решеток.

– Что это еще за чертовщина? – изумился Лео.

– Это – глюколовка. – Элдрич захохотал. – Очень хорошо! Только не вздумай устраивать подобного и для меня! Я тебе еще не все сказал, слышишь?

Глюк подошел к ловушке и принялся обнюхивать ее со всех сторон. Увидев перед собой открытый лаз, он полез внутрь и тут же поплатился. Ловушка, сухо щелкнув, захлопнулась. В следующее мгновение он превратился в маленькое облачко дыма, быстро растаявшее на ветру…

Воздух перед Лео затрепетал, и в руки его упала небольшая книга в черном кожаном переплете. Лео перелистал ее и, удовлетворенно хмыкнув, положил себе на колени.

– Это еще что такое? – полюбопытствовал Элдрич.

– Это – Библия. Надеюсь, она мне поможет.

– Только не здесь, – усмехнулся Элдрич. – Здесь единственный правитель – я. – Он взмахнул рукой, и книга тотчас исчезла. – Вот попадешь в свой мир – делай с ним все, что угодно. Можешь завалить его Библиями, если уж они тебе так нравятся. Ты только подумай! Станешь подлинным творцом! И не только ты, то же самое произойдет со всеми! Скоро – скоро настанет счастливое время! Разумеется, помимо прочего, мы будем производить и свои комплекты, дабы облегчить переход из одного мира в другой. Но это никоим образом не поставит Чу-Зи в зависимость от игрушек. Нет! Комплект будет играть роль ритуальную, и не более того! Он будет нашим символом, нашей эмблемой! Кэн-Ди и Чу-Зи столкнутся на равных условиях. Мы не собираемся проводить какой-то особой рекламной кампании. Пусть все решится в честной борьбе! Религия, сам понимаешь, штука тонкая. Лучше не задевать чувств верующих, правда? Пусть они сами во всем разберутся. Они пару раз испробуют Чу-Зи и убедятся, что опыт посещения другого мира не обладает временной длительностью в обыденном мире. К тому же открывшийся новый мир куда реальнее привычного бытия.

– После Кэн-Ди многие испытывают примерно то же самое, – сказал Лео. – Они верят в то, что Кэн-Ди позволяет им перенестись на подлинную Землю.

– Фанатики! – поморщился Элдрич. – Чистой воды галлюцинации, и не более того! На деле не существует ни Прыткой Пэт, ни Уолта Эссекса. Атрибутика видений ограничивается составом комплекта, о прочем я и не говорю. Если на кухне у Пэт нет автоматической мойки, ее не будет и в той кухне, куда попадет любитель Кэн-Ди, верно? Далее. Сторонний наблюдатель может засвидетельствовать, что во время сеанса куклы остаются неподвижными. Соответственно глупо говорить о том, будто фигурки оживают. И еще, легко можно показать…

– Попробуй объяснить то же самое им! – усмехнулся Лео. – Я нисколько не сомневаюсь в их верности Кэн-Ди и Прыткой Пэт. Я не могу даже представить, как они расстаются с комплектами…

– Об этом скажу тебе я. Как бы хорошо ни было Пэт и Уолту, рано или поздно им приходится расставаться. Сказка кончается, и они вновь возвращаются в родные трущобы. Так? Ты можешь вообразить себе, что они при этом испытывают? После двадцати минут, исполненных неги и блаженства, ты вдруг оказываешься в гнусной продувной дыре, где-нибудь на Ганимеде! Я думаю, подобное потрясение ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь!

– Н-да…

– И это далеко не все! Когда минутной свободе приходит конец, колонист уже не принадлежит самому себе. Он возвращается в свою убогую реальность, но при этом в мыслях он только там – на вожделенной Земле! Он совершенно деморализован, он теряет и то немногое, чем обладал… Совсем иная картина наблюдается при использовании Чу-Зи.

Элдрич внезапно замолчал. Лео не слушал его – он был занят постройкой нового сооружения.

В воздухе возникла лестница, ведущая к светящейся арке.

– И куда же она ведет? – изумился Элдрич.

– Прямиком в Нью-Йорк, – ответил Лео. – Я должен оказаться в правлении «Пэт-Комплект». – Он взбежал на лесенку. – Элдрич, мне почему-то кажется, что с твоим Чу-Зи нелады. Боюсь, поймем мы это слишком поздно. – Он поднимался все выше и выше и вдруг вспомнил о Монике. Вряд ли в мире Палмера Элдрича девочка чувствовала себя уютно. Булеро остановился.

– А как же девочка?

Элдрич по-прежнему сидел на травке, беззаботно поигрывая тросточкой.

– Глюки ее не тронут?

– Этой девочкой был я, – отозвался Элдрич. – Я уже пытался тебе объяснить. Здесь, в этом мире, ты имеешь дело с подлинными перевоплощениями. Здесь смерть уже не властна над тобой!

Лео зажмурился.

«Вон оно как… Тот-то девочка показалась мне такой знакомой…» Он открыл глаза и посмотрел вниз. Элдрича там уже не было. Вместо него на травке сидела Моника с чемоданчиком, набитым доктором Смайлом, Элдрич оказался прав.

Он сказал – она сказала – они сказали – чистую правду.

Лео вздохнул и стал спускаться вниз.

– Я рада, что ты не ушел, Лео! – закричала Моника. – С такими продвинутыми людьми, как ты, нечасто приходится беседовать! – Она похлопала по чемоданчику: – Я вернулась и прихватила его с собой, он очень боится глюков. – Девочка посмотрела на глюколовку. – А ты, я смотрю, времени зря не терял. Мне, честно говоря, такое даже и в голову не приходило. Я просто от них убегала. Непроизвольная диэнцефалическая реакция, сам понимаешь…

Лео нерешительно пробормотал:

– Ты ведь Палмер, верно? Я имею в виду внутри, там, в глубине…

– Вспомни, что говорили об этом в средние века. Всякие там субстанция и акциденция. Моя сущность изъявляет себя посредством тела ребенка. Если мы рассмотрим пресуществление…

– Все понятно, – перебил Элдрича Лео. – Я верю, что ты это ты. Но мне по-прежнему не нравится это место. Эти глюки…

– Только не подумай, что они вызваны Чу-Зи, – сказала девочка. – Во всем виновата одна лишь я. Они порождены моим сознанием, но никак не лишайником. И вообще, разве может существовать в мире только хорошее? В каком-то смысле я даже люблю своих глюков. В них есть нечто такое…

– Бог с ними, с глюками. Лучше ответь мне на такой вопрос. Предположим, я тоже займусь сотворением своего собственного мира. Во мне наверняка существует масса негативного, верно? Так вот… Значит ли это, что названное негативное обязательно примет участие в порождении моей Вселенной, что оно так или иначе воплотится в ней? С Пэт-комплектами все обстояло куда проще. Все приметы и законы того мира задавались заранее, и это страховало участников сеансов от всякого рода неприятностей и неожиданностей.