Звезда Пандоры

В северном конце дороги при появлении конвоя разгорелся яростный спор, но офицер Флота вызвал местную полицию, и оператор пропускного пункта был вынужден пропустить машины. Об этом сразу же известили Саймона Рэнда, и он со своими последователями решил остановить колонну, заблокировав южный конец шоссе всей крупной техникой, какую только можно было найти в городе. На горе Зулейя машинам пришлось остановиться. Противостояние длилось уже двое суток.

Марк и Лиз быстро отыскали Конантов, а также Дэвида и Лидию Данбаванд, владельцев виноградного питомника, где работала Лиз. Они тоже приехали только на день, взяв с собой детей.

— Интересно, в Рэндтауне кто-то еще остался? — поинтересовалась Лиз.

Пару часов они провели в разговорах, в основном обсуждая, как это происшествие отразится на туристической индустрии. Автобусы, доставлявшие туристов в отели, уже не соглашались ждать позади грузовиков и поворачивали обратно, а туроператоры поговаривали о судебных исках. Время от времени по кругу пускали фляжки с горячими напитками. Кто-то уходил к машинам за теплой одеждой, детей водили в туалет одного из автобусов. Вся акция протеста скорее напоминала гигантский пикник, чем политическое выступление.

Через два часа и Марк отправился к машине, чтобы принести коробку с ланчем. Где-то между машинами мелькнула оранжевая одежда Саймона Рэнда, куда-то спешившего по своим делам в сопровождении помощников. Марк уже подходил к последним рядам машин и вытягивал шею, стараясь отыскать свой пикап, когда увидел ее.

Он сразу решил, что она не была туристкой — в ее облике было что-то такое, что не соответствовало образу приезжих, группами бродивших по городу. Эту ауру независимости и самоуверенности он давно научился распознавать. Скорее всего, это была девушка, живущая свою первую жизнь, приехавшая в Рэндтаун, чтобы присоединиться к местной тусовке и в свободное время немного подзаработать. Раньше, однако, он не видел ее ни в кафе, ни в магазинах.

Она была великолепна. И это заставило его нервничать, поскольку именно таких женщин он представлял себе, когда думал о том, какой будет его жена после Лиз. Они оба прекрасно знали, что брак, каким бы удачным он ни казался, не может длиться вечно. Он был реалистом, и Лиз тоже. А в таком случае почему бы не подумать о подобных вещах?

Девушка перехватила его пристальный взгляд и самоуверенно улыбнулась.

— Привет, — протянула она.

Голос у нее оказался чуточку хрипловатым и невероятно сексуальным, что соответствовало ее продолговатому юному лицу и немного приплюснутому носику. Ее кожа сияла здоровым загаром, а длинные волнистые волосы свобод­но рассыпались по плечам.

— Привет, — ответил он. Но его голос прозвучал несколько натянуто, поскольку мышцы тотчас напряглись, чтобы подобрать животик, которого не было еще несколько лет назад. — Вы кого-то ищете?

— Не совсем. Я просто осматриваюсь.

— А, гм, да, главные события там, впереди. Хотя событий здесь не так уж много. Разве что интересная игра между двумя детскими командами.

— Ну и хорошо.

Она подошла ближе, не переставая улыбаться. Любой другой в такой одежде здесь наверху давно бы посинел от холода, но ей, казалось, вполне хватает белой футболки с короткими рукавами и замшевой юбочки до колен. На юбке у самого края поблескивала серебром буква М. Благодаря такому наряду Марк заметил, что у нее были широкие плечи и плоский спортивный живот. На ногах девушки были надеты ковбойские ботинки на плоской подошве, но даже без каблуков ее глаза оказались на одном уровне с глазами Марка.

— Я Мел, — сказала она, протягивая руку.

— Марк.

Он постарался не придавать значения физическому контакту. Она оказалась более уверенной и искушенной, чем любая девчонка в Рэндтауне.

— Итак, ты пришел сюда только из-за футбола? — спросила она.

Он невольно вспыхнул, услышав насмешливый голос. Она по-прежнему смотрела ему прямо в лицо, и он даже не выпустил ее руки из своих пальцев.

— О господи, нет. Я пришел поддержать Саймона Рэнда и остальных жите­лей города.

— Понимаю. — Она мягко высвободила свою руку. — А блокаду поддерживает большинство горожан?

— Да, все поддерживают. Это строительство — грубое нарушение наших прав. Мы должны их остановить.

— Вы препятствуете строительству детекторной установки?

— Верно. И будем продолжать. Мы сможем отстоять свои идеалы, если будем действовать сообща.

Ее красивое лицо слегка нахмурилось.

— Я здесь совсем недавно, но уже поняла, как сильно простая жизнь привлекает людей. А о каких именно идеалах вы говорите?

— Именно об этих: жить простой, чистой и естественной жизнью.

— Но ведь Флот этому не помешает, не так ли? Станция спроектирована за много миль от города, высоко в горах, где она ни на что не повлияет. А Содружеству необходимо знать, если праймы откроют поблизости от нас червоточину.

— Дело в принципе. В станции задумана термоядерная энергетическая установка, а это противоречит всему, во что мы верим. Нас никто не спросил, они просто вломились на шоссе и привезли свою станцию без нашего разрешения.

— А разрешение им необходимо?

— Конечно. Весь горный хребет Даусинг находится на участке, оговоренном уставом компании, и ядерные установки строго запрещены.

— Я все понимаю, но Флоту действительно необходима эта установка в Южном полушарии, чтобы замкнуть сеть. Вы сознаете, что своим протестом ставите себя на античеловеческую позицию?

— Античеловеческая позиция? Расслабься и получай удовольствие! — произнес он с напускной развязностью, получив в ответ ободряющую улыбку. — Нет, конечно, все не так. Решение о размещении станции было принято чиновниками наобум, они просто ткнули булавкой в карту. Им наплевать на желания и чувства живущих здесь людей; скорее всего, они даже не потрудились узнать о наших правилах. Своей блокадой мы пытаемся заставить их принять во внимание наши требования. Сейчас они, должно быть, обсуждают альтернативные источники энергии.

— Я не знала об этом.

— Ну, пока еще не официально, но это так.

— А не увеличит ли это стоимость установки?

— Бюджет Флота так велик, что никто этого и не заметит. Так или иначе, они должны защищать наш образ жизни. И за это стоит немного доплатить, не так ли?

— Думаю, так.

— А вы, э, давно в нашем городе? Я не видел вас раньше.

— Я только что приехала.

— Ну, если хотите задержаться и немного заработать, я знаю места, где могут быть вакансии.

— Это очень любезно, Марк, но у меня хватает средств.

— Ладно, это хорошо. — Он вдруг вспомнил, что должен принести еду своей семье. — Тогда увидимся.

Она слегка надула губки.

— Буду ждать.

В тот вечер им удалось уложить детей спать вместе с детьми Бакстеров в Хаймарше и провести вечер вдвоем. Они начали с бара «Феникс» на Литтон-стрит, что шла параллельно Мейн-Молл. Здание, как и все дома Рэндтауна, было недавно построено из композитных панелей и имело солнечные батареи в качестве крыши. Но внутри владельцы бара облицевали стены камнем, а по­том добавили и толстые закопченные балки, поддерживающие деревянный потолок. Прямоугольное помещение получилось темноватым и уютным. Сам бар занимал большую часть одной из стен и предлагал несколько сортов пива, а также разнообразные вина из долин в окрестностях города, включая вино с участка Вернонов. В дальнем конце зала горел камин, настолько широкий, что потребовалось установить два дымохода, а на кованой решетке помещались целые бревна, отлично согревавшие посетителей в зимнее время. Сейчас, летом, вместо дров в камине стояли длинные керамические лотки с живыми цветами. Перед камином уже расположились первые клиенты, среди которых Марк и Лиз заметили Юрия и Ольгу Конант. В такое время здесь обычно было более многолюдно, но из-за блокады наплыв клиентов значительно уменьшился.

— И это не только здесь, — сказал Юрий, наливая бокал темного вина из винодельни Чаппльза в долине Хаймарш. — Убытки несут почти все городские кафе, даже в «Баб-Кебаб» упала выручка.