Тайна, покрытая мраком (СИ)

- Фигуркин неподкупен, как дурак! - докладывал Рыбацкий своему начальству. - Но! - И он торжественно поднял указательный палец. - Но я достал настоящих кибернетиков, а не каких-то зазнавшихся самоучек. Я им все объяснил. Они берутся. В кабинете появились два инженера - один постарше, другой помоложе. - Так что же, товарищи, вопрос ясен? - спросил Сычкин. - Сумеете усовершенствовать электронный составитель? - А чего ж не усовершенствовать? - ответил инженер постарше. - Раз надо, значит, усовершенствуем. - И будет он давать пятнадцать тысяч в час? - А почему ж не будет? Раз нужно, значит, даст. - Отвечая, инженер постарше скучно оглядывал кабинет. Кибернетик походил на маляра-поденщика и, казалось, вот-вот заговорит про купорос и олифу. - В таком случае, перейдем к финансовой стороне вопроса, - предложил Рыбацкий. - Как вы думаете, во сколько, примерно, обойдется усовершенствование? - А это смотря по тому, чей материал, - оживился кибернетик помоложе. Ваши диоды-триоды - одна цена. Наши - другая. Или, к примеру, чьи транзисторы ставить будем? - Ваши, конечно. - Ну вот. А хорошие транзисторы сами знаете почем...

8 В Горназе происходило общее собрание. - Через несколько дней вступит в строй элсоназ, - говорила с трибуны Примерова. - Но, несмотря на достигнутые успехи, мы не имеем права успокаиваться. Наша контора может и должна работать еще лучше. А то внимание, которое нам оказывает общественность, обязывает каждого из нас еще и еще раз подумать: а все ли я сделал для Горназа? - Примерова говорила легко и свободно, получая удовольствие от того, что умела так говорить. - Я предлагаю, товарищи, создать комиссию, которая выработает конкретные предложения по всемерному улучшению работы нашей конторы. Какие будут кандидатуры? - Иванову. - Петрову. - Сидорову. - Какую именно Сидорову? Из кондитерского отдела, из электробытового или из винно-водочного? - Всех трех. - Из каждого отдела по Сидоровой. - Хорошо. Еще кого? Наступило молчание. - Ну, товарищи, давайте поактивней. И надо же было, чтобы как раз в эту минуту Фигуркин встал, намереваясь выйти покурить. Этого оказалось достаточным. Все увидели поднявшегося Костю и обрадованно закричали: - Фигуркина в комиссию! Фигуркина!

В том же зале, где происходило многолюдное собрание, теперь осталась только комиссия в составе Ивановой, Петровой, трех Сидоровых и Фигуркина. - Я полагаю, - вдумчиво говорила Петрова, - хорошо бы перевести, например, галантерейный отдел с третьего этажа на первый, а винно-водочный, наоборот, с первого на третий. - Это почему же? - не согласилась Сидорова из винно-водочного. - Нашему отделу и на первом хорошо. Помолчали... - Товарищи, нельзя ли побыстрей? - попросил Фигуркин, доставая сигарету. Какие еще будут предложения? - Есть предложение не курить, - сразу же сказала Иванова, и все женщины неодобрительно посмотрели на смутившегося Фигуркина. - Мне кажется, назрела необходимость выделить из винно-водочного отдела подотдел безалкогольных напитков... - Это верно. Зафиксируйте. - Как вы знаете, в уличном отделе есть подотдел переулков, и у этого подотдела переулков работы больше, чем у всего уличного отдела в целом. Разве это справедливо? - Что же вы предлагаете? - Переименовать уличный отдел в отдел переулков. А в этом отделе организовать подотдел улиц. - А еще следовало бы увеличить отдел общественного питания и зрелищ. Ну хотя бы за счет электробытового отдела, - предложила Сидорова из общепита. - Странная логика, - возразила электробытовая Сидорова, - мы и так едва управляемся, а у вас и так на две единицы больше. Просто смешно! - Тогда можно перевести к нам единицу из винно-водочного. - Так мы вам и дали! - обидно засмеялась винно-водочная Сидорова. - Но это местничество - и все! - У нас местничество, а у вас не местничество? - Если позволите, я хотела бы сделать одно замечание... - тихо сказала Примерова. Чтобы не подавлять инициативы членов комиссии, Зинаида Васильевна не вмешивалась до этого в прения и, скромно усевшись в стороне, благожелательно поглядывала на спорящих. - Мне думается, комиссии следует только в общих чертах выработать предложения по улучшению деятельности Горназа. Потому что перемещение сотрудников будет отныне решаться не путем администрирования, а на основе передовых методов научной организации труда. Или, говоря точнее, - с помощью Вычислителя Оптимального Варианта. Сидоровы удивленно уставились на Примерову. - Да, да, товарищи, наш неугомонный Константин Львович изобрел новый аппарат. Но об этом вам лучше расскажет сам изобретатель. Сидоровы повернулись к Фигуркину. - Ну, в общем Зинаида Васильевна уже все рассказала. Я действительно кончаю работу над Вычислителем. И теперь мне понадобятся данные как о функциях всех отделов, так и о деловых качествах и обязанностях каждого сотрудника. Я введу эту информацию в Вычислитель, и ВОВ подскажет, как улучшить деятельность нашего учреждения в целом. Вот и все. - Ай да Фигуркин! - Ай да ВОВ! - Посмотрим, что теперь запоют в Горнаиме! - возбужденно зашумели члены комиссии. И ни один из них не подозревал, какие перемены произойдут в Шумиловске благодаря невинному ВОВу.

С заседания комиссии Примерова и Фигуркин возвращались вдвоем. - Ты не обижаешься на меня за то, что я рассказала им о ВОВе? - Я не обижаюсь, но ты зря так торопишься. Сначала нужно пустить элсоназ, а уж потом я бы вплотную занялся ВОВом. Кстати, я сделал так, как ты просила. Элсоназ уже выдает десять тысяч. Ты довольна? - Конечно, конечно... - откликнулась без особого энтузиазма Примерова. Но знаешь, Костенька... Только дай слово, что ты не станешь сердиться. - А в чем дело? - Нет, ты дай слово. - Ну хорошо, даю. Говори. - Понимаешь, сегодня по радио передавали, что в Горнаиме делают составитель мощностью в пятнадцать тысяч вариантов. - Ну и что? - зловеще спросил Фигуркин. - Ты же обещал не сердиться... Пойми, Костенька, наш элсоназ должен давать хотя бы двадцать тысяч... - Но это же бесполезная, глупая гонка... - Костя, почему ты стал со мной так разговаривать? Что бы я ни сказала, ты возражаешь. О чем бы я ни попросила, - ты обязательно отказываешься. Ты избегаешь меня, ссылаясь на приезды каких-то несуществующих теток из Армавира... - Почему несуществующих? Ко мне действительно приезжала тетя из Армавира... - неуверенно возразил Фигуркин. - И дедушка из Томска? - И дедушка... - И ты ходил встречать его на вокзал? - Конечно. - Тогда объясни мне, каким образом ты в это же время оказался в музее? - В музее? - Да, в музее! - В каком музее? - Не зная, что ответить, Костя сам задавал первые попавшиеся вопросы. - В городском. - Я? - Ты. Только, пожалуйста, не говори мне, что поезд из Томска опаздывал, и ты решил пока поднять свой культурный уровень. - А я не говорю. - Раньше ты готов был сделать для меня все. А теперь не хочешь даже улучшить элсоназ. - Но послушай, Зина. Чтобы элсоназ работал еще быстрей, нужно снять электронные фильтры. - Так сними их! - А ты представляешь, какие бредовые варианты станет предлагать элсоназ без фильтров? - Я все представляю и все понимаю, - сухо сказала Зина. - Кроме одного: почему ты ведешь себя таким образом по отношению ко мне? Забудем про элсоназ. Объясни, пожалуйста, что случилось? - Ну ладно, ладно, я сделаю с этим распроклятым элсоназом все, что ты хочешь! - быстро сказал Костя. Больше всего он боялся выяснения отношений. - Сколько ты хочешь, чтобы он составлял? Двадцать тысяч? Двадцать пять? Говори, не стесняйся. - Тридцать! - не упустила случая Примерова. - Тридцать тысяч! - Хо-ро-шо! - согласился Фигуркин и многозначительно добавил: - Но не забудь, что ты сама об этом просила.

9 А в городской конторе по составлению наименований шла тайная подготовка к реваншу. В подвале за дверью со строгой надписью "Вход посторонним категорически воспрещен" раздавались резкие пулеметные очереди - это электронный составитель наименований печатал свои варианты. А у входа в подвал дежурил вахтер, который никак не мог привыкнуть к странным звукам и при каждом неожиданном треске и взрыве вздрагивал и затыкал уши. В результате беспрерывных коротких замыканий свет то и дело гас. Поэтому вахтер на всякий случай держал рядом с собой зажженную свечу, что придавало происходящему некую странность и загадочность. Сычкин и Рыбацкий прошли мимо вахтера и спустились в подвал. Работа была в разгаре. Пахло паленой краской и канифолью. Повсюду лежали блоки электронного составителя, а между ними деловито сновали мастеровые. - Как дела? - спросил Сычкин. - Полный порядок, - ответил кибернетик помоложе. - Скоро закончите? - Как договорились. - Молодцы. Точность - вежливость королей, - пошутил управляющий. - Только тут вот какое дело, - начал Рыбацкий. - Сегодня в газете есть сообщение, что в Горназе машина, к сожалению, будет выдавать не десять, а тридцать тысяч вариантов. - Все течет, все меняется, - пояснил Сычкин. - Мы не можем уступать какому-то Горназу, - продолжал Рыбацкий. - И, значит, наша машина должна быть лучше горназовской. - Догнать и перегнать! - привычно вспомнил управляющий. - Догнать - это можно, - сказал кибернетик постарше. - И перегнать можно, - добавил тот, что помоложе. - А сколько вариантов сможет давать машина? Тридцать пять тысяч даст? - А чего ж ей не дать! Не маленькая. - А сорок? - Так это в зависимости... - Зависимость будет! - твердо пообещал Сычкин. - Принцип материальной заинтересованности - движущая сила! - Наше дело поощрить, ваше - постараться. - Пятьдесят тысяч в час, - вот что мне нужно! - заявил решительно управляющий. - Пятьдесят или даже сто! Перегонять так перегонять! - Ну что ж, можно и сто, - переглянулись кибернетики. - Только не много ли? - Чем больше - тем лучше. Отличное - враг хорошего! - сформулировал Сычкин.