«Если», 2010 № 04

По окнам вдруг полоснул свет автомобильных фар, и рядом с домиком послышался скрип тормозов останавливающейся машины.

И тогда Мира, хищно метнувшись вперед (и куда только делась ее хромота?), молниеносно ударила меня ногой в низ живота. Той самой изувеченной ногой…

Жуткая боль швырнула меня на пол и заставила скрючиться пополам, как червяка, которого раздавили тяжелым ботинком.

Голос Синички донесся до меня сквозь пелену боли откуда-то издалека:

— Это все, чем я могу расплатиться с тобой за смерть тех, кого ты отправил на тот свет, гад. Потому что я не имею права убивать таких, как ты. К моему великому сожалению…

И она ушла.

А мои щеки опять стали мокрыми. Не то от крови, не то от слез…

С тех пор прошло почти три года.

Мне удалось ускользнуть из грязных лап подручных Зефира, и я поселился в другом городе, на другом краю страны.

Мира действительно выполнила свою миссию: я больше никого не убил. Ни Словом, ни как-либо иначе. И не потому, что не мог. Просто не хотел. Не знаю почему, но мне вдруг это стало противно…

Наоборот, я заочно окончил вуз, в котором когда-то недоучился, и теперь с дипломом врача-психотерапевта работаю в заурядной районной поликлинике. А еще полулегально практикую на дому. Стараюсь не отказываться даже от самых тяжелых и, казалось бы, «непрофильных» больных.

Кроме традиционных методов, я не перестаю пробовать на своих пациентах Слова. Самые разные, но неизменно добрые, целебные, животворные…

Словно таким образом хочу доказать своей бывшей любимой, что она и ее коллеги ошибаются. Что среди множества слов, которые существуют во всех земных языках, обязательно должны быть такие, которые выполняют функцию волшебного ключика, отпирающего души и высвобождающего скрытые резервы человеческого организма.

И, по-моему, недавно я добрался до сути этого феномена.

Все оказалось достаточно просто. Чтобы с помощью Слов нести людям добро, надежду, спасение и радость жизни, нужно сначала спастись самому, а потом верить, надеяться и радоваться каждой прожитой миллисекунде. А самое главное — любить тех, на кого воздействуешь…

Вчера мне удалось всего тремя словами излечить от запущенного лейкоза десятилетнюю девочку, для которой родители уже заказали место на кладбище.

Я сказал ей: "Синичка ты моя!".

Она была так похожа на Миру…

Евгений Гаркушев

Выгодная Работа

Иллюстрация Андрея Балдина

В грязи поблескивали отражения окон. Затянутое тучами небо казалось таким низким, что плюнь — и долетит. Но Иван даже не пытался — лузгал семечки и сплевывал шелуху в лужу рядом с качелями. Пиво закончилось, плеер сломался, друзья как-то потускнели, потерлись жизнью, как бывшие в обращении монетки. У каждого — свои проблемы. То разгульное время, что было до армии, не вернешь. Да и самому шататься по улицам и протирать лавочки уже неинтересно, а работы нет, денег нет, учиться не хочется — словом, как говорили в школе, наступила полная потеря жизненных ориентиров. Еще и погода мерзкая, холодом тянет, но снег так и не пошел. А впереди — целая зима.

Ничего, никого, да и перспектив — никаких. Иван попытался пониже натянуть холодную осеннюю куртку, поежился, достал из кармана последнюю пригоршню семечек. Вечер закончился, не успев начаться. Очередной тоскливый и одинокий вечер… Ладно друзья — так и девчонки не любят. Зачем он им нужен без денег, без работы, без машины и без квартиры? Нет, в самом деле, их можно понять. Ну вот была бы у него сейчас девчонка — сидела бы рядом, смотрела на грязный двор, облетевшие деревья, выщербленную стену котельной? Даже домой он повести ее не мог бы: там мама, отец и брат, да мешок картошки в прихожей на зиму. Только, сдается, одного мешка им и на месяц не хватит.

Идти домой и слушать нотации, а то и ругань, не хотелось. Но разумной альтернативы не имелось. Иван поднялся, оттолкнул ногой пустую бутылку и тут увидел направлявшегося к нему крепкого мужчину. Не то чтобы он испугался, однако стало немного не по себе. Кому и зачем он мог понадобиться? А шел мужик в кожанке явно к нему — больше некуда. Судя по уверенной походке, бандит или мент. Последнее вероятнее. Сейчас поймает его, повесит какое-то дело — и привет.

Иван прикинул, успеет ли перемахнуть через низенький заборчик, скрыться в темном дворе. Но тогда, если мент его догонит, шансов оправдаться никаких. Убегаешь — значит, виноват.

— Эй, парень, подожди!

Похоже, мужчина издалека уловил настороженность и неуверенность Ивана — вот и позвал. В голосе угрозы не было, скорее заинтересованность и доброжелательность, даже какая-то мягкость.

— Чего?

— Дело есть.

— Какое?

— Работа нужна?

Иван насторожился. Тема известная: предложит огород вскопать или, допустим, забор покрасить, а потом по голове… Или усыпит и на органы продаст… Глупо взрослому парню в такие ужасы верить? Может быть, и глупо, только у кого еще органы донорские брать, как не у здоровых парней? Спрос на полноценные почки, как говорят, немаленький…

Но, скорее всего, мужик — самый настоящий бандит. Сейчас предложит постоять на стрёме, пока будет грабить магазин. А если что, сдаст ментам. Или воткнет перо в бок, чтобы не делиться и не оставлять свидетеля.

Иван сам удивился, сколько разных страшилок промелькнуло перед глазами за доли секунды. Одно ясно — ждать добра от незнакомца, встреченного на заднем дворе детского сада ночью, не стоит.

— Что за работа? — словно нехотя протянул Иван. Голос предательски дрогнул.

— Хорошая. Точнее, не то чтобы очень хорошая, но высокооплачиваемая. Не работа — просто сказка.

— Ага. Ясно. А желающих нет?

— Есть желающие. Но ты, Иван, нам подходишь.

Шпион, что ли? Откуда он знает имя? Иван вздрогнул и судорожно попытался припомнить известные ему военные секреты. По всему выходило, что разведкам вражеских государств он полезным быть не может. Но этот тип специально его искал, точно!

— Чем же я вам подхожу?

— У тебя есть необходимый уровень знаний. И обязательность.

— А вы откуда знаете?

— Наводил справки.

— Ясно.

На самом деле, ясно ничего не было. В добрых волшебников Иван уже не верил. А такой вот дядя, который посреди улицы предлагает работу, выглядел очень подозрительно. Но верить всегда хочется…

— Да что мы на улице важные дела обсуждаем? Давай в кафе зайдем, — предложил мужчина.

— Может, лучше здесь?

— Знаешь, холодно. Да и в нашей компании есть правило вести переговоры в помещении.

— Ну, если в правилах… Только у меня денег нет.

— Не беспокойся.

— Ладно. А как вас зовут?

— Павел Алексеевич.

— И какую фирму вы представляете?

— Все расскажу за кофейком. Пойдем, в ногах правды нет — так ведь говорят?

Иван двинулся за Павлом Алексеевичем, давая себе зарок не пить спиртного и внимательно следить за руками потенциального работодателя — чтобы не подсыпал чего-нибудь в кофе. Только зачем ему такие кружные пути? Мог бы и здесь бутылку пива со снотворным предложить. Подальше от посторонних глаз. Неужели и правда серьезный человек?

Кафе сияло загадочными зелеными огнями. Друзья говорили, что тут все дорого, а внутрь Иван никогда и не заходил.

Павел Алексеевич по-хозяйски оглядел полупустой зал, прошел к столику у окна, сел. Иван робко устроился напротив, еще раз взглянул на лицо нового знакомого. На бандита совсем не похож. Шрамов нет, нос не сломан, выбрит гладко. И загорелый. Это в конце ноября… Наверное, был где-то за границей, на юге. Или в солярий ходит…

Неслышно подошел официант, положил перед посетителями большие кожаные папки с меню.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил Павел Алексеевич, когда официант отошел и не мог их услышать.

— Нет, спасибо, — гордо ответил Иван, хотя в животе бурчало. Пачка семечек да бутылка пива — не слишком богатый ужин, особенно когда обед тоже был условным. Но одно дело — кофе, а другое — наедаться за чужой счет.