Клуб любителей фантастики, 2004

Его пропустили, но, возможно, они еще здесь, в здании…

Час назад он стоял у окна, любуясь спешащими по делам барышнями, когда площадь внизу и улицы перед нею наполнились вдруг людьми в одинаковых, необычного покроя комбинезонах. Эксперт решил, что это массовка очередного комедийного боевика, — уж больно странно вели себя новички, направляя на прохожих бутафорские пистолеты. Прохожий, «атакованный» таким образом, тоже вел себя странно: вокруг него появлялся вдруг радужный — точно огромный мыльный пузырь — ореол. Он быстро втягивался широким раструбом «пистолета», а человек замирал, вмиг становясь похожим на тускло и неумело размалеванную скульптуру, которая от малейшего толчка взрывалась тончайшей серой пылью.

«Как «дедушкин табак», — вспомнил эксперт слова изобретателя и усмехнулся. — Только цвет иной… Но каковы спецэффекты!»

Над площадью повисла легкая дымка… сгущалась… внизу смеялись и вскрикивали… а потом началась паника.

Люди кричали и метались, истаивали в клубах пыли, и методичность странных незнакомцев — какая-то машинная, нечеловеческая — стала его пугать, а когда под карнизом вдруг сверкнул и взорвался луч, на миг вернув пыльному воздуху острую грозовую свежесть, — эксперт понял, что это не кино.

Дальнейшее он помнил смутно. Кажется, выбегал в коридор. Кажется, вбежал обратно, когда раздались вопли на лестнице. Кажется, заперся. Кажется, кто-то барабанил в дверь… да-да; потом стук прервался, а сквозь щель под дверью и через замочную скважину потекли струйки жуткой сероватой пыли, заполняя, казалось, кабинет целиком…

Его пропустили.

Эксперта вновь затрясло.

Внезапно в коридоре раздался шорох.

Стук.

Эксперт похолодел.

Замок двери отчетливо щелкнул.

Ватную тишину пронзил невыносимо долгий скрип медленно отворяющейся дверной створки, потом на него наложился новый страшный звук — смутно знакомый, протяжный и полный отчаяния…

В кабинет просунулась голова с лиловым ухом.

— Чего скулишь? — спросил изобретатель. — Что вообще происходит? На улице Помпеи какие-то… Цементный завод ожил, что ли?.. Что с тобой?! О, небо…

Изобретатель мигом оказался рядом с экспертом, сложился, присел на корточки. Картонную коробку — на сей раз без пакета — он поставил прямо на пол.

Ревя в три ручья, как испуганный насмерть ребенок, эксперт рассказал всё, что запомнил.

— Скверно, — сказал изобретатель. — Похоже на нашествие.

— От…ку…да?..

— Не знаю, — пожал плечами изобретатель. — Мироздание велико и полно напастей. Мы-то думаем: раз есть у нас теплый ватерклозет, значит, мы настолько прочно устроились в мире, что нам ничто не грозит. Хватит, мол, развиваться. В Помпеях, небось, точно так же рассуждали.

— Откуда… у тебя… ключ? — выговорил эксперт сквозь едва сдерживаемые рыдания.

— A-а, это? — махнул рукой изобретатель. — «Универсальный открыватель механических замков», помнишь, я тебе приносил заявку? Ты еще сказал, что решения, противоречащие общественным интересам и принципам гуманности, не признаются изобретениями. Зря. Я им все замки отпираю — и дома, и в своей «копейке», удобно… Кстати, меня какие-то клоуны пробовали сейчас догнать: сперва бегом, потом на тачке. Только у них движок заклинило… у меня-то — водяной. А сапоги их, между прочим, интересной конструкции…

— Что будем делать?! Что делать?! Что?

— Без истерик! — сказал изобретатель строго. — Я думаю.

Он почесал отмороженное в тундре ухо.

— Придумал! — сказал он. — Я же к тебе зачем шел? Сказать, что редуктор-то работает! Все выходные мозговал, — продолжал изобретатель. — И, похоже, понял картину. Красивая такая картинка, непротиворечивая… На самом деле хроноклазма не бывает. Не знаю, как никто раньше не допер? Очевидно же всё. Инерция мышления виновата, что ли?

— Н-ну?

— Хроноклазм — это событие из будущего, без корней в прошлом, так? Принято считать, что он меняет ход времени после себя. Отсюда разные парадоксы. Но они исчезают, если предположить, что событие меняет время в обе стороны! То есть время до него тоже меняется — таким образом, что у события появляется полноценное прошлое! Естественная причина! Если взять твоего странного внука, то произойдет следующее: убив деда, внук исчезает из будущего напрочь, а в точке убийства появляется иной человек — с другими предками в новом прошлом — обычный сумасшедший, вообразивший себя путешественником во времени. Как знать, может, их полным-полно? Откуда нынче столько маньяков и немотивированных убийств, а?

— Н-не знаю, — пробормотал эксперт.

— Представь время как синусоиду, — размахивал длинными руками изобретатель. — Бац, хроноклазм: правая ее часть внезапно сдвинулась по фазе. Налицо точка разрыва, так? Как природа ее убирает? Сдвигает левую часть графика так, чтобы она опять идеально совпала с правой! Ясно? Давай сюда свои поливитамины!

— З-зачем?

— Зашлем их как можно дальше в прошлое. Время изменится так, что их существование в этом доме сто лет назад станет естественным. Допустим, Дмитрий Иванович обронил. То есть, он уже тогда занимается поливитаминами. Значит, и медицина, и технологии, и общее развитие науки в новом прошлом — на более высоком уровне. Может, из-за того, что крепостничество раньше отменили… например, после победы над Наполеоном царь зауважал народ, и народ себя зауважал, и — отменили! Чего улыбаешься? Презирать свою страну — дело нехитрое, а ты поверить в нее попробуй, хоть бы в порядке предположения… Возможно, в новом настоящем мы уже далеко в космосе и сможем противостоять нынешним агрессорам. Давай витамины!

В коридоре загромыхали шаги.

— Быстрей!

Эксперт трясущимися руками вынул пузырек, отколупнул крышечку.

— П-пусто…

— Что-о-о?!

— Кончились… в обед собирался купить…

— Ч-черт!

— Погоди…

Эксперт на четвереньках проворно пополз вдоль плинтуса, потом столь же проворно вернулся. В руке он держал потерянную в пятницу таблетку.

— Грязная только…

— Не имеет значения, — сказал изобретатель, отбрасывая крышку с коробки и укладывая драже на чашечку. — Только учти, что нас с тобой в новом времени может и не быть.

— Нас и в этом сейчас не будет, — пролепетал эксперт, глядя поверх плеча изобретателя.

На пороге стояли семь абсолютно одинаковых фигур. (В здание они вошли ввосьмером, но восьмой наступил на ногу седьмому, и тот застрелил невежу в упор) Гримаса на их лицах тоже была одна на всех — брезгливо-надменная, как у автомобилиста, прущего через пешеходный переход на красный. Одинаковым движением, почти синхронно, они подняли свои страшные пистолеты.

— Жми! — только и успел крикнуть эксперт.

То было самое главное слово в его жизни.

С тем и не будет забыт, мог бы сказать поэт.

Дембель

21 сентября, Плутон,

дот номер семь

«…А возвращение мое, любезная Катерина Матвеевна, откладывается на неопределенный срок, поскольку замечен в нашем районе (местоположение коего раскрывать я прав не имею по причине секретности) объект, могущий оказаться возможным супостатом. Что ж, наше дело, сами понимаете, ратное, зато тем желанней и слаще будет наша с Вами встреча», — написал Федор на сенсорном экране бортового коммуникатора и вздохнул.

Только и оставалось что ждать и надеяться. А это непросто, ох, непросто, когда тебе двадцать, и год из них ты торчишь на окраине системы, в метановой пустыне, и служба, почитай, закончилась, но объявили боевую готовность, а дома, в Мухованске, ждет Катька — румяная да смешливая, с горячими мягкими руками, и…

«Стоп!» — скомандовал себе Федор.

Дальше нельзя. Чего себя зря расстраивать? Тем слаще будет встреча, всё правильно он написал. Это мерикосам на Хароне удобно, у них с этим нет проблем: говорят, на каждого комплект гуттаперчевых баб. Тьфу! На урановых батарейках, между прочим. Странные ребята. Им, похоже, всё равно, что резиновая женщина, что любимая. Но хлопцы дружелюбные. Предлагали меняться — на водку, но комбат отказался. Во-вторых, нам не надо, как сказал классик, счастья, похожего на горе, а, во-первых, водка нам и самим нужна… Все-таки молодчина тот парень с нептунской базы стратегических бомберов, что лет двадцать назад изобрел способ перегонки антифриза в водку экстра-класса. Земляк, между прочим…