Мёртвые бабочки (СИ)

- Неизменная. Это очень старое слово. Вроде бы им называли королей и тех, кто был близок к ним. Говорят, боги создали людей по своему образу и подобию. Но сейчас только тори подобны богам. Они как лотос. Единственный цветок, который, который сохранился неизменным. Он дошел до наших дней точно таким же, каким его видели древние.

- А что случилось с остальными?

Стор пожал плечами, не понимая, как можно этого не знать.

- Мы изменились. Всё изменилось, что-то больше, что-то меньше. Я слышал, что в старые времена говорили "голубой, как яйца дрозда". Но у дрозда яйца красные. Есть вид тростника, который по сей день называют сахарным, но на вкус он как обычная трава.

- Что насчет людей? Как изменились они?

- По-разному. Кто-то больше, кто-то меньше. Посмотри на меня. Ты ведь не видишь ничего особенного, правда? Но у меня, как и у других, кожа стянута на спине, а ладони по весне становятся синими от прилившей крови. У некоторых волосы растут по всему телу и лицу, как у диких зверей. У кого-то голова торчит прямо из плеч, а шеи нет и в помине. Корнуоллов ты видел. У всех есть что-то подобное, в большей или в меньшей степени. Только не у неё, - Стор махнул в сторону дома, - И не у её матери. Они совершенны. Ничего лишнего.

-Лотос, - пробормотал Сонар. Он встряхнул головой, отгоняя навязчивую мысль. Об этом следует подумать в другое время. Он посмотрел на Стора: - Как ты собираешься представить меня? Как сообщишь своей дочери, как скажешь соседям?

- Пока не придумал, - Стор нервно хихикнул. - Прикинул только несколько вариантов. Наверное, мы с женой решили, что не потянем сразу двоих детей и Ксенобия всё это время жила у родни. А сейчас я решил, наконец, забрать её домой.

- Звучит как бред, - сказал Сонар. - Никто не поверит в то, что мать отказалась от собственного ребёнка. Лучше скажи, что понятия не имел о её существовании. Скажи, что девочку забрала родня, а матери сообщили, будто бы она умерла. Скажи, что после целой череды уродов кто угодно обрадуется совершенному ребёнку. И что кто-то решил, будто бы два тори в одной семье это слишком много. Тоже, конечно, далеко не самый убедительный сюжет, но в стародавние времена люди любили такие сказки.

Стор восторженно на него уставился.

- Это... это отлично!

- Если тебя всё устраивает, будь добр, найди мне какую-нибудь одежду. Я могу быть трижды твоей дочерью, но это не означает, что я должен ходить голым.

Стор взмахнул руками и заметался по мастерской в поисках чего-то подходящего. Не нашел даже куска мешковины и тогда со всех ног бросился в дом. Он потребовал у Лори немедленно найти и выдать полный комплект одежды и белья из своего скудного гардероба.

- Что ты будешь делать с моим платьем, папочка?

- Скоро узнаешь, маленькая. Бегом!

Если бы кто-то сказал полицейскому Сонару, что когда-то он будет облачен в белое платье с розовыми оборками, Сонар бы решил, что нам ним смеются. Но то было очень давно, а сейчас Сонар действительно был одет в платье, жесткие белые волосы собраны в тугой пучок, на ногах сандалии с квадратными носами.

Стор окинул его взглядом с ног до головы.

- Кожа, чтоб её. Тебе придётся носить закрытую одежду. И перчатки. Люди в первую очередь будут смотреть на руки.

- Кожа?

- Ну да. Разве ты сам не видишь? Она перламутровая. Была бы серой, я списал бы на болезнь. Но такого здесь никто не видел.

- Ты ещё глупее, чем кажешься, - сказал Сонар.

Он спрыгнул на пол и несколько раз быстро прошелся по мастерской. Температура потихоньку поднималась, но до нормальной величины было ещё далеко. Перламутровый оттенок кожи говорил о том, что система охлаждения работает на повышенных оборотах. Холод это хорошо, но холод выше нормы мог привести к раннему износу сердца. Постепенно кожа Сонара приобрела молочную бледность. Ногти начали розоветь.

- Через пару часов буду как живой, - сообщил он Стору. Тот кивнул.

- А лицо? Что будет с лицом?

- С этим чуть сложнее. Мне надо немного привыкнуть к этому телу, прежде чем вносить серьёзные изменения.

Сонар сделал ещё несколько кругов по мастерской, остановился, кивнул и уселся в углу. Он думал о своём лице, пустом и гладком, как белый лист бумаги. Думал о маленькой девочке, которую здесь называли тори.

Только в первые годы "Корпорация цветов" производила персонифицированных андроидов. Через пять лет после массового производства какой-то умник предложил технологию "cash&paint". Неизвестно, сделал ли он состояние на патенте, но "c&p" взяли на вооружение. Больше не надо было выбирать лицо андроида-помощника из фирменного каталога. Можно было нарисовать всё самому в "4DStudio" или заказать макет по фотографии. Макет закачивался андроиду через b2b-коммуникатор и лицо формировалось за несколько минут. Особая прелесть c&p заключалась в том, что применить макет вы могли только один раз. Для последующих изменений необходимо было приобрести ключ на изменение. Стоил он порядочно.

- Кожа, - пробормотал Сонар. Он закрыл глаза и добавил мысленно: - Светлая кожа...

Дальше слов не было, пошли только образы.

Лицо чуть вытянутое. Маленький, аккуратный нос. Светлые, почти невидимые брови и вздёрнутая верхняя губа. Щёки покрыты мягким пушком. Глубоко посаженные глаза. Надбровные дуги выступают, но только слегка. Крошечный шрам у левого виска. Скошенный подбородок.

Сонар вздохнул и провёл правым мизинцем по ещё пустому лицу. Лицо Лори он запомнил хорошо. Сейчас требовалось разработать макет и перенести его на своё собственное. Он подумал, что у всемогущей шеду ушло бы четверть секунды на то, чтобы подготовить лица тысяче андроидов. Но то шеду, а то его собственная мощность. Несоизмеримые масштабы. Может быть даже предмет зависти. Она может высчитывать параметры межгалактического корабля и одновременно каталогизировать большую королевскую библиотеку. Миллионы подключений с параллельной обработкой! А его способностей хватает только на то, чтобы одновременно бежать и стрелять. Есть в этом какая-то несправедливость.

Лицо Сонара начало менять форму под полумаской. Оно вытягивалось и пульсировало, покрывалось рябью, становилось совсем гладким. Он открыл глаза и Стор увидел, что они поменяли цвет. Губы сначала превратились в тонкую черточку, потом совсем исчезли вместе со ртом. Скулы несколько раз изменили положение. Нос сполз почти до подбородка и вернулся на положенное место. Мало-помалу лицо Сонара начало приобретать знакомые черты. Сначала Стор увидел треугольный подбородок с чуть скошенным кончиком. Потом рот, всегда готовый искривиться в улыбке. А потом Сонар снял маску.

- Вы самая жестокая из женщин, коль собираетесь дожить до гроба, не снявши копий с этой красоты. Достаточно точная копия?

- Лори! - невольно сказал Стор. Сонар усмехнулся.

- Ксенобия, если позволите.

37.

Когда Стор ходил за одеждой для Сонара, он совершенно позабыл закрыть дверь мастерской. Какое-то время Лори послушно сидела дома, потом любопытство пересилило. Лори на цыпочках прокралась в мастерскую и с восхищением смотрела на Сонара. Когда восторг переполнил её так, что не было сил сдерживаться, Лори взвизгнула:

- Папа, кто это?

Стор вздрогнул от неожиданности и не сразу сообразил, что следует отвечать в этом случае.

- Это моя сестра, правда? Как я просила, самая настоящая.

- Её зовут Ксенобия. Ксен, - проговорил Стор пересохшим от волнения голосом. Он мысленно умолял Сонара не сказать что-то такое, что навсегда оттолкнёт от него Лори.

Но Сонар сказал просто "Привет".

38.

Прелесть детского возраста состоит в том, что вопросов задаётся много, а на веру можно принять любую красивую глупость. Лори не стала интересоваться, откуда у неё появилась сестра Ксен. Только пару раз она спросила, куда подевался "тот дяденька в коробочке". Она просто приняла тот факт, что теперь в их маленькой семье появилась ещё одна девочка и радовалась этому со всей своей непосредственностью.