Воля. Пятая тропа

Жизнь в эпоху перемен

— Чтоб тебя…, - вполголоса выругался строитель, споткнувшись о вылезший из земляного пола камень. — Весь день работаешь как лошадь, а дома даже пол никто подмести не может.

Его супруга, занятая штопкой прохудившейся одежды, не сочла нужным ответить на колкость.

— Подай воды, — усевшись на покрытые старыми засаленными одеялами нары, мужчина усиленно стягивал с ноги отсыревшие сапоги из потертой сыромятной кожи.

— Сам себе наливай! — последовал сварливый ответ, — Вон, все нормальные люди давно заселились в городе, живут припеваючи. И тепло там и вода есть У твоей сестры двоюродный брат ее мужа племянник жены Агача, давно бы подошел и поговорил с ними…. А мы в этой дыре живем как черви.

Женщина обвела рукой погруженную в полумрак затхлую комнатенку в бараке.

— Успокойся! Сама знаешь, скоро подойдет наша очередь, и мы тоже заселимся там. А дети уже живут там, учатся. Да ты и сама посуди: разве эта комната хуже нашей хижины в Зукхуре?

— Вот именно, что комната, а там, хоть и хуже условия, но свой дом был, а тут общий барак, кто-то чихнет, весь народ здоровья желает, — упорно провоцировала ссору хозяйка.

— Что поделаешь, все так живут! Да и зарабатываем мы тут гораздо лучше, чем дома. Еще годик, мы сможем такой дом в Зукхуре отгрохать! — мужчина, наконец одолел строптивую обувь и прилег отдохнуть.

— Ну уж нет! Обратно туда не хочу! Все подруги уже лучше любой царицы живут! Знай себе посмеиваются, над нами недотепами!

— Уймись, женщина, все будет хорошо, — начал зевать супруг.

— А твой брат со своей женой уже полгода как в городе живут и она навер… — попытка начать давно надоевшую и опасную тему была самым грубым и решительным образом пресечена пропахшим трудовым потом сапогом угодившим угрюмой женщине прямо в голову.

— Ты когда-нибудь замолчишь? Сколько раз можно тянуть одну и ту же песню, — приподнявшись на локте начал было ворчать супруг, когда пронзительный визг его благоверной заглушил все звуки в ближайшей округе.

— Ой, люди, спасите! Убивают! Ой, мои детки, сиротами останутся! — жалобы сыпались со все нарастающей силой, — Я все силы потратила на это животное, человеком его пыталась сделать! И вот какая благодарность! Ой, за что мне такая судьба!

Незадачливый метатель обуви, понимая, что спокойного отдыха ему не видать, бормоча про себя ругательства, подобрал сапог и направился к выходу. В раздражении забыв про низкую притолоку и порядочно приложившись макушкой о грубое дерево, он в сердцах смачно сплюнул в сторону голосившей жены и вышел в коридор. На счастье, на его пути не встретилось ни одной любопытной души, интересующейся причиной скандала.

На улице перед бараками свободные от работы строители играли в кости. Увлеченные игрой, они не сразу заметили подошедшего товарища.

— Что, опять? — с сочувствием повернулось несколько лиц.

— Да, не говори!

— У меня тоже, раз десять на дню пилит, дескать, у других мужья подсуетились и получили жилье в городе. Как сумасшедшая, никаких объяснений не понимает, — поддержали незадачливого супруга.

— Это все жена Каиша Халя подстраивает! Она постоянно водит наших женщин к подругам, которые уже в городе живут. Наши насмотрятся на то, в каких условиях те…

— Ууу! Надо с Каишем поговорить, пусть приструнит свою змею! — низкорослый мужичок с неопрятной щетиной, до этого с азартом наблюдавший за игрой подался вперед и ударил обветренным кулаком по ящику из под инструментов, служивший игрокам импровизированным столом.

— Верно говорит! А еще надо с Тебедом и его окружением по-мужски поговорить!

— Давно пора! Мы здесь спины гнем, работаем, а они знай себе ходят павлинами по стройке. Командиры выискались! Вчера, наверное, жидкую похлебку через раз хлебали, а теперь посмотрите на них: сам Джут им не царь и даже не князь! — дело начинало принимать серьезные обороты.

— Что мы, рабы какие? Мы свободные люди! А нам: сделать то, сделать это! Айда, проведаем этих бездельников! — призыв был с воодушевлением подхвачен присутствующими, и собиравшиеся на шум жители бараков направились в сторону дощатого сарая, служившего штабом строительства. По пути к смутьянам начали охотно присоединяться зеваки. Вскоре жужжащая словно рассерженный пчелиный рой толпа, добралась к своей цели.

Тебед, Кемур и Агач, в это время решали вопросы, связанные с запуском новой электростанции. За пять лет строительства здание достигло 9 этажей. Несмотря на то, что стройка регулярно пополнялась новой техникой, темпы работ оставались почти неизменными со времени начала этого грандиозного дела.

В это время толпа, собравшаяся до внушительных размеров, остановилась на площадке перед штабом. И люди продолжали подтягиваться.

Три лидера города, привлеченные непонятным шумом, вышли на крыльцо. Понадобилось пара секунд, чтобы понять серьезность намерений собравшихся. Остановившиеся люди взвинчивали сами себя, неуправляемая толпа жаждала немедленного действия.

— Добрый вечер! Братья! — зычным голосом попытался перекричать беспорядочный гул Тебед, — Что мы можем для вас сделать?

Яростное людское море продолжало гудеть, пока наконец, вперед не выступил высокий крепкий парень с обветренным лицом.

— Мы, значит, хотим узнать, почему мы работаем как проклятые, а живем как последний скот? — обернувшись назад, он обвел рукой стоящих за ним товарищей и продолжил, — Все подтвердят мои слова. Наши бараки насквозь дырявые. Что дождь, что ветер — хозяева в этих убогих норах. А что нам обещали, когда мы нанимались сюда? Где обещанные квартиры в городе?

— Все с этим согласны? — Тебед сузившимися глазами смотрел поверх голов. — Я спрашиваю: все согласны с тем, что сказал Кенг?

Некоторое время толпа бурлила, пока, наконец несколько голосов нестройно ответили согласием. Стало тише.

— Пусть выйдет вперед тот, кто пришел на стройку пять лет назад и до сих пор не получил квартиру, — раздался гневный голос лидера. — Нет таких? Тогда пусть выйдут вперед те, кто получает здесь меньше батраков в Таузере! Я жду! Тоже нет? Так я вам скажу, почему нет!

— Вот ты, Туар! — палец оратора ткнул в сторону неловко стоящего мужичонка, — скажи мне, ты знаешь хоть одного из здесь присутствующих, у кого дом был лучше, чем здешние бараки? А может кто скажет мне, что у князей на батрачестве ему платили больше? Ну-ну! Смелее! Нет таких!

— Не надо Тебед, мы же не про это говорим, — начал было Кенг, когда его резко оборвал бывший кузнец.

— Нет! Именно про это! Вы говорите, что работы много, что условия тяжелые. Это на самом деле так! Но ответь мне! Для кого вы работаете? Для кого город строится?

— Ну, для нас….- парень неловко переминался с ноги на ногу, сминая в руках невесть как оказавшуюся рабочую рукавицу.

— Не ну для вас, а для вас! Вы строите себе город, дом! Вы строите будущее своих детей. И за это еще получаете плату! Очень щедрую плату — больше чем можно было заработать в Таузере. И все ваши дети уже живут и учатся в городе. Я прав? — последний вопрос Тебед адресовал притихшему народу, внимающему каждому произнесенному слову.

Вначале робко, а затем все увереннее, начали раздаться одобрительные возгласы. Некоторое время в разбившейся на небольшие кучки толпе происходил оживленный обмен мнениями, прерванный новым обращением.

— А теперь, братья мои, скажите мне, от кого зависит, насколько быстро каждый из вас вселится со своей семьей в город? — раскрасневшийся Тебед не намеревался упустить изменчивое расположение народа. — Кто способен помочь вам жить достойно, как полагает свободным и гордым ассонам?

Люди, смолкшие было, опять зашумели, когда вперед вышел и встал на крыльце рядом с лидерами Миллета высокий худощавый пожилой мужчина.

— Братья мои! Сегодня мы усомнились не в том, что город скоро станет для нас родным домом. Нет! Сегодня мы не поверили себе, в свои силы. Мы усомнились в своем праве на свободную и достойную жизнь! Пусть сегодняшний день послужит нам всем уроком! Мы все прекрасно знаем, что только от нашей воли и от нашего единства зависит, когда мы сумеем построить наш город! И никто нам в этом никогда не поможет! А вот желающих помешать построить его найдется предостаточно! Я вам больше скажу! Уже сегодня мы свободны! Мы не зависим ни от кого, только от нашей цели!