Иволга будет летать (СИ)

   - Да, я читал об этом, - с сожалением сказал Давыдов.

   - Неизбежная ступень исторического прогресса - приведение естественного разнообразия к подобию по наиболее успешному образцу, которым в настоящее время является Содружество с его системой ценностей, - продолжила Иволга. - То, что Содружество транслирует ее напрямую, не прикрываясь ложным гуманизмом, есть несомненный плюс законодательства Содружества. Культурно-исторический и научно-технический прогресс человечества как общности занимают в этой системе почетное первое место, что, по мнению большинства современных мыслителей, и служит причиной процветания Содружества вот уже несколько столетий. Ретроспективный анализ культуры интегрированных в содружество цивилизаций не позволяет построить иные модели: абсолютизму прогресса нет альтернативы.

   Иволга нечасто выдавала столь продолжительные и масштабные суждения, потому еще несколько секунд все стояли, несколько огорошенные ее неожиданной "лекцией". Первым опомнился Абрамцев.

   - В кои-то веки я согласен с Птицей, - сказал он с легким удивлением в голосе.

   - Кажется, профессор, нас с вами только что опять размазали по стенке. - Давыдов виновато взглянул на Коробова.

   - Сами виноваты - хорошо обучили! - Коробов натужно улыбнулся. - Не знаю, как у нее с навигацией, но спорить она мастер.

   - С навигацией все еще лучше, - заверил Давыдов.

   - Скажи, Птица, - Валентина Абрамцева подняла взгляд от планшета, - что, если Содружество столкнется со "старшей" цивилизацией, непохожей на нашу? С более успешным образцом-носителем неких ценностей, которые будут существенно отличаться от земных. Что тогда?

   - Недостаточно данных для анализа.

   - Предположим, они будут являть собой живое доказательство эффективности негативной евгеники и потребуют немедленно физически выбраковать из человеческой популяции всех генетически неблагонадежных и поступать так и впредь, - сказал Абрамцев. Его четырехпалая рука за спиной была сжата в кулак.

   - Это будет выбор без выбора, - сказала Иволга. Размышление над ответом заняло у нее, вопреки обыкновению, целых пять секунд. - В ситуации противоречия двух ключевых для Содружества ценностей, прогресса и права человека на жизнь, Содружество, подобно X-9, вступит в войну в попытке отстоять свою модель развития, потерпит поражение и вынуждено будет принять чужую культурную норму. Если прежде не выработает допустимого механизма решения подобных критических противоречий в границах своей культуры: такой механизм позволит при необходимости адаптировать ее к культурам "старших" цивилизаций.

   - И что же это может быть за механизм? - с любопытством спросил Абрамцев.

   - Недостаточно данных для анализа.

   - Вечером скажу Игорю загрузить в твою память пару книжек. - Абрамцев усмехнулся чему-то, одному ему известному, и посмотрел на часы. - Не пора ли нам заканчивать?

   - Конец сеанса! - громко сказал профессор Коробов в камеру, и запись прервалась.

   Смирнов со вздохом откинулся на стул.

   - На сегодня достаточно, - сказал Каляев. - Вы не находите это отвратительным?

   - Что именно? - устало откликнулся Смирнов. Ему был отвратителен Каляев и его раздраженный тон, отвратительны воспоминания о бомбардировке X-9 и многое, многое другое, особенно в человеческой природе и в климате Шатранга - но почти ничто из этого не поддавалось его контролю; он был не Господь Бог и не Дракон, а всего лишь командир отдаленной шатрангской базы, которому по возрасту уже год как пора было удалиться на почетную пенсию и растить в теплицах розы.

   - Машина должна подчиняться! - воскликнул Каляев. - А это... это не лезет ни в какие ворота. Она не слушает человека, спорит - и ваши сотрудники это поощряют.

   - У вас есть дети, Михаил Викторович? - спросил Смирнов; чем-то неуловимым - напором во взгляде, сердитым прищуром? - инспектор напоминал в эту минуту академика Володина.

   - Это не ребенок: это искин! - Каляев убрал планшет. - У искина далеко не детские обязанности и совсем не детские возможности. С ним нельзя обращаться, как с ребенком. И как со взрослым нельзя, потому что это - да как вы не понимаете?! - не человек, это, искин! А вы такого наворотили, что сам Володин голову сломит, пока разберется, что под этой титановой "черепной" коробкой творится. И как можно с этим работать?

   - Вы техинспектор; а я двадцать пять лет руковожу людьми, Михаил Викторович. - Смирнов посмотрел на Каляева насмешливо.- Они должны подчиняться! Но они не слушают. Спорят. Поступают так, будто в их черепных коробках один тараканий помет. Я видел множество аварий: в девяти из десяти из них не обошлось без человеческого фактора. И все же мы работаем, успешно выполняем задачи - когда нам не мешают. Машины небезопасны, но они надежнее людей: в чем-то это даже обидно... Наши искины - не исключение: они надежнее нас самих! Возможно - хоть и маловероятно! - что в конкретном случае была допущена какая-то программная ошибка: тогда она будет обнаружена и исправлена. Но ваше возмущение самим фактом существования машин, подобных нашим, не имеет под собой оснований. Оно сродни суеверию.

   - Только недавно Валентина втолковывала мне, что суеверия есть форма протонаучного знания и к ним не следует относиться пренебрежительно. - Каляев неприятно усмехнулся. - А вы только меня за дурака держите или генштаб ВКС тоже?

   - Что, простите?.. - Смирнов от неожиданности привстал со стула.

   - Вы очень не хотите заострять на этом внимание, но Иволга и все искины проекта ИАН - еще какое исключение, Всеволод Яковлевич, - мрачно сказал Каляев. - У обычных антропоморфных искинов, вне зависимости от их когнитивного уровня, в абсолютном приоритете принцип ненанесения вреда и безопасность человека: так называемый первый закон робототехники. Он в них прописан программно и обеспечен аппаратно: не допускается ни малейшего риска. Но искины ИАНа рассматривают события в их временной разверстке и осуществляют вероятностную оценку, прокладывают маршруты от безопасной земли по экстремальным воздушным трассам. Даже моих невеликих познаний хватает на то, чтобы понять - исходя из принципа ненанесения вреда, искины должны попросту отказаться обеспечивать опасный полет; из расплывчатых формулировок в отчете Белецкого можно сделать предположение, что именно эту лазейку использовал Шатранг, чтобы не выполнять приказ Абрамцева, который ему не понравился. И все-таки они летают. Значит, абсолютного приоритета "ненанесения вреда" нет. А что вместо него?

   - Вы лучше информированы, чем я думал... и чем мне хотелось бы, - со вздохом признал Смирнов, садясь. - Но ответ на ваш вопрос проще, чем вы, вероятно, думаете. Используется принцип пользы. Он организован иерархически и, как вы верно выразились, развернут во времени: безопасность "вообще" против краткосрочной безопасности "здесь и сейчас", безопасность и процветание общества против безопасности пилота, нужды всего человечества против нужд одного человека, будущее против настоящего. Человек обычно выбирает то, что ближе. Тогда как наши искины лишены этого недостатка.