Эпицентр

Доули напрягся и, сосчитав про себя до десяти, как можно спокойнее ответил:

- Наверное, вы не понимаете, насколько это необходимо, капитан.

- Отлично понимаю и даже больше, чем вы думаете. Я не единожды присутствовал на испытаниях водородной бомбы, причем об одном из них, думаю, вы и понятия не имеете, так как его результаты были засекречены.

Доули приподнял бровь.

- В каком году?

- Еще в пятидесятых. Я тогда был новобранцем, служил на островах: Эниветок, Бикини, атолл Джонстон, неподалеку от Гавайев. Мне довелось работать со многими умниками, которые не переставали умиляться собственным расчетам и ни секунды не сомневались в величии своих изобретений. И уж поверьте мне, господин Доули, когда эти люди, такие же, как вы, создатели нового оружия, столь высоко ценившие свои способности, видели свои изобретения в действии, они приходили в ужас.

- Ну что же, скоро и мои черед ужаснуться, - ледяным тоном ответил Доули. - Приказ вы получили. А я займусь подготовкой испытаний.

Капитан Ив выпрямился, отошел от прокладочного стола и поправил белую фуражку.

- Да, я получил приказ и выполню его, хотя и не согласен с ним и, исходя из многолетнего опыта, считаю безумием сознательно вести судно прямо на ураган.

Раздуваясь от собственной значительности, Доули расхаживал по мостику, снисходительно поглядывая на устаревшие компьютерные мониторы и навигационные приборы.

- Ураган для нас единственный способ провести испытания, - терпеливо разъяснял он упрямому капитану. - Так что не мешайте мне работать, капитан Ив. А ваше дело следить, чтобы корабль не утонул.

Юг штата Нью-Мексико.

Пустыня Хорнада-дел-Муэрто.

Четверг, 15.13

Словно выйдя из кадра старого вестерна, Оскар Маккэррон спешился и привязал свою резвую пегую кобылу-двухлетку к забору у лавки. Нарочито громко топая каблуками остроносых ковбойских сапог, он поднялся на крыльцо и под мелодичный аккомпанемент шпор неторопливо, вразвалочку подошел к двери.

Лицо Маккэррона избороздили морщины. Кожа задубела под стать старым сапогам. Светло-голубые глаза всегда были прищурены от нещадного солнца пустыни. Темные очки он не признавал: это баловство для городских неженок.

Утром, как всегда перед поездкой в город, он побрился, хотя теперь седые усы за неделю почти не отрастали. Перчаток он тоже не носил: с такими мозолями на ладонях - наверное, они проросли уже до самых костей - перчатки ни к чему. Главным украшением его костюма и предметом гордости была внушительного размера серебряная пряжка с бирюзой в виде цветка тыквы - по размеру она вполне могла служить подставкой для стакана с прохладительным напитком.

Маккэррон приезжал со своего ранчо в городок за почтой только раз в неделю. Этого ему было вполне достаточно для общения с людьми.

Когда старый ковбой вошел, дверь, как всегда, скрипнула. Маккэррон хорошо знал одну шаткую половицу и поэтому осторожно поставил левую ногу подальше.

- Здорово, Оскар, - приветствовал его хозяин лавки Фрэд. Он стоял у прилавка, опершись на него локтями, и даже не удосужился пошевелиться, только повел глазами.

- Фрэд, - выдавил старик, не стараясь казаться вежливым. Когда тебе восемьдесят, менять привычки поздновато.

- Почта есть?

Он и понятия не имел, какая у Фрэда фамилия. Хотя Фрэд купил лавку у супружеской пары индейцев-навахо уже пятнадцать лет назад. Маккэррон считал его чужаком. Старики-навахо торговали здесь лет тридцать пять, если не больше. Они были свои, а Фрэд... ну кто его знает, что он за человек.

- Мы тебя ждали, Оскар. Для тебя, кроме газет и всего прочего, есть еще письмо с Гавайев. На штемпеле

Перл-Харбор. Заказное. Ну что скажешь?

- Скажу, не твоего ума дело. Давай почту.

Оторвав локти от прилавка, Фрэд пошел в заднее помещение, где был склад и маленькое почтовое отделение. Маккэррон отряхнул белую пыль пустыни с куртки и штанов. Теперь их вздумали называть "джинсами", ну а для него это, как и раньше, рабочие штаны "дангери".

Вернулся Фрэд с почтой: газета, рекламе открытки фондов, вымогающих пожертвования, счета... Ничего особенного, кроме плотного конверта из оберточной бумаги.

Взяв всю пачку, Маккэррон, превозмогая любопытство, нарочно сначала проглядел все остальное, а то ведь от Фрэда просто так не отвяжешься. Реклама и прочий бумажный мусор пригодятся для разжигания костра, когда по дороге домой он остановится на ночлег под открытым небом. Наконец добравшись до конверта, он прищурился и прочел на штемпеле:

Гавайи, Гонолулу. Обратного адреса не было.

Фрэд навалился на прилавок, нетерпеливо постукивая костяшками и моргая карими глазами. "Ишь ты, даже рот раззявил, а щеки-то как развесил! покосился на него старик. - Еще пара лет, и физиономия у него станет точь-в-точь бульдожья".

- Ну что же ты не открываешь? - не выдержал Фрэд.

- Как бы не так! Размечтался! - огрызнулся Маккэррон.

Никогда не простит этому хаму, что два года назад он вскрыл его посылку, когда Оскар задержался и приехал за почтой на день позже Зычного. В посылке был набор видеофильмов из серии "Морские победы". Маккэррон обожал фильмы про вторую мировую войну.

Фрэд тогда был просто в шоке, разумеется, не из-за содержания фильмов (Маккэррон подозревал, что хозяин лавки предпочитает фильмы с девочками), а из-за самого факта, что Оскар Маккэррон заказал себе видеофильмы. Он и представить себе не мог, что у старика есть телевизор и видеоплеер: настолько это противоречило тщательно отработанному образу фермера-отшельника, не признающего достижений цивилизации.

Для всеобщего обозрения на ранчо Маккэррона, кроме жилого дома из саманного кирпича, был сарай и насос, качавший из водоносного пласта Уайт-Сэндз' чистейшую, сладковатую на вкус воду. А на самом деле в доме были электричество, ванна и все прочие удобства. Был не только телевизор с видеомагнитофоном, но даже припрятанная за домом спутниковая антенна. Он купил все это в Альбукерке, привез и установил, не сказав никому ни слова. Маккэррону нравился образ "старого чудака", но только не в ущерб собственному удобству.