Пришелец и закон

У Смазерса была квадратная голова, густые белые волосы и аккуратно подстриженная белая бородка. Он был одет в коричневый спортивный пиджак с кожаными вставками на локтях — архетипический профессорский образ.

— Ну, во-первых, мы должны быть готовы к тому, что корабль окажется беспилотным — что это зонд вроде наших «Викингов», а не пилотируемый аппарат…

— Посмотрите на размер этой штуки, — прервал его Клит. — Господи, Вуди, зачем ей быть такой большой, если на борту никого нет? Кроме того, похоже, что у неё есть иллюминаторы, так что…

— Доктор Колхаун известен своей склонностью к поспешным выводам, — резко произнёс Смазерс.

О’Брайен улыбался от уха до уха — он явно не ожидал импровизации в стиле Сискеля и Эберта [7] от людей науки.

— Однако, как я собирался сказать, если на борту окажутся инопланетные существа, мы вправе ожидать, что строение их тел будет по крайней мере в общих чертах напоминать наше…

— Вуди, не юлите, — сказал Клит. — Пару лет назад я слышал, как вы доказывали, что гуманоидное строение тела обязательно будет присуще любой форме разумной жизни, и…

Лицо Смазерса начало краснеть.

— Ну, да, я действительно говорил такое, но…

— Но теперь, когда мы собираемся встретиться с настоящими живыми инопланетянами, — сказал Клит, явно наслаждаясь ситуацией, — вы уже не так уверены.

— Ну, — сказал Смазерс, — гуманоидное строение тела действительно идеально для разумных форм жизни. Взять хотя бы органы чувств: два глаза лучше, чем один, поскольку два дают стереоскопическое зрение, а третий практически не даёт преимущества по сравнению с двумя. Точно так же два уха дают стереоскопический слух, и они, очевидно, должны располагаться на противоположных сторонах тела, на максимальном возможном расстоянии. Вы можете пройти по всему человеческому телу от головы до пят и показать, почему именно такое строение каждой его части идеально. Так что готов спорить, что когда корабль откроется, то внутри мы, вероятно, увидим гуманоидов.

На лице телевизионного Клита возникло болезненное выражение. Клит, сидящий на борту «Китти Хок», покачал головой. «Кряквуд Смазерс» — пробормотал он себе под нос.

— Вуди, это полная чушь, — сказал Колхаун в телевизоре. — В строении нашего тела нет ничего оптимального — оптимальное получается, только когда имеешь в голове конечную цель, а таковой нет. Эволюция пользуется тем, что оказалось под рукой, вот и всё. Вам ведь известно, что пятьсот миллионов лет назад, во времена кембрийского взрыва [8], десятки различных строений тела появились в ископаемой летописи одновременно. То, что дало начало нам — общий предок всех современных позвоночных — было не лучше прочих; ему просто-напросто повезло, вот и всё. Если бы выжил какой другой тип, ничто на нашей планете не выглядело бы так, как теперь. Нет, бьюсь об заклад, что внутри окажутся существа, не похожие ни на что, когда-либо нами виденное.

— Очевидно, что ваши точки зрения по этому пункту расходятся, — сказал О’Брайен. — Однако…

— Так в этом-то всё и дело, разве нет? — прервал его Клит. — Парни вроде Вуди десятилетиями получали гранты на то, чтобы размышлять об инопланетной жизни. Это было отличное занятие вплоть до этого самого дня. Это не была настоящая наука — ведь вы не никак могли проверить сделанные ею предсказания. Но сегодня, сейчас вся эта теоретическая наука вдруг становится эмпирической. Будет весьма неловко, если всё, что вы утверждали до сих пор, окажется неверным.

— Ладно, Клит, притормозите, — сказал Смазерс. — Я по крайней мере готов выложить карты на стол и…

— Если хотите знать моё… что? Говори громче, золотце, ты же видишь, я в телевизоре.

Приглушённый женский голос из-за пределов кадра; Фрэнк узнал голос Бонни, секретарши Клита:

— Клит, это Белый Дом.

— Белый Дом? — Он посмотрел прямо в камеру и вскинул рыжие брови. Кадр раздвинулся, открывая взгляду его захламленный кабинет.

В кадре появилась Бонни с беспроводным телефоном в руках и передала его Клиту.

— Колхаун. Что… Фрэнки! Рад тебя… нет-нет. Конечно, да, я согласен. Точно. Я буду готов. Пока. — Клит положил телефон на стол и снова посмотрел в камеру. — Простите, Майлс — мне нужно идти. За мной выслали машину. Я отправляюсь на встречу с кораблём пришельцев. — Он отцепил от воротника микрофон и исчез за пределами кадра.

На экране снова возник О’Брайен.

— Что же, очевидно, мы потеряли доктора Колхауна. Продолжаем разговор с доктором Смазерсом. Доктор Смазерс, не могли бы вы…

Клит нажал кнопку на дистанционке, и телевизор отключился.

*2*

К тому времени, как «Китти Хок» добрался до места приводнения корабля, там действительно уже была русская субмарина, а бразильское круизное судно виднелось на горизонте, быстро приближаясь. «Китти Хок» лёг в дрейф в километре от корабля пришельцев, корпус которого по-прежнему вспыхивал всеми цветами радуги. Русские заняли позицию на немного большем расстоянии с противоположной стороны.

Корабль пришельцев был примерно на две трети погружён в воду, но подпрыгивал на волнах достаточно для того, чтобы рассмотреть практически всю его верхнюю часть. Фрэнк, Клит и моряк-пилот погрузились в один из корабельных вертолётов SH-60F «Си-Хок» и отправились осматривать инопланетное судно.

— Он, безусловно, обтекаемой формы, — прокричал Клит, пытаясь перекричать шум вертолётного мотора.

Фрэнк кивнул.

— Должно быть, это всего лишь посадочный аппарат, — крикнул он в ответ. С того момента, как пришельца обнаружили входящим в атмосферу Земли, NORAD [9] непрерывно обшаривал небеса в поисках базового корабля. Тем временем на мысе Канаверал срочно готовили к старту «Атлантис». В данный момент на орбите не было ни русских, ни американских челноков; следующим должен был стартовать «Атлантис», но его старт планировался только через восемнадцать дней.

Корпус инопланетного корабля будто состоял из единого куска материала. Не видно было ни клёпаного металла, как на бортах «Китти Хок», ни керамических плиток, покрывающих космические челноки. Заострённый конец корпуса окружали четыре зеркальных участка, которые могли быть окнами. Также на боковой стороне виднелось что-то серо-зелёное, возможно, надпись, но её было трудно рассмотреть из-за постоянно меняющегося цвета фона.

— Держу пари, они видят в инфракрасном диапазоне, — прокричал Клит. — Когда после красного он становится чёрным, он, должно быть, продолжает менять цвета, только мы этих цветов не видим.

— Может быть, — ответил Фрэнк, — однако…

— Смотрите, смотрите! — крикнул пилот вертолёта.

Из корпуса корабля в самом его центре поднимался узкий цилиндр. На его вершине мигал яркий жёлтый огонёк. Блинк, пауза, блинк-блинк, пауза, блинк-блинк-блинк.

— Натуральный ряд, — сказал Клит.

Однако в следующий раз огонёк моргнул пять раз, а не четыре, а потом — семь раз. А потом вся последовательность стала повторяться снова и снова: один, два, три, пять, семь; один, два, три, пять, семь.

— Простые числа! — сказал Фрэнк. Потом крикнул пилоту: — На борту есть фонарь?

Пилот покачал головой.

— Тогда как можно скорее везите нас на авианосец. Быстро, быстро!

Пилот кивнул и начал закладывать широкий вираж.

Фрэнк взглянул в сторону русской субмарины. Она уже сигналила в ответ: первые пять простых чисел в бесконечном цикле.

На пилоте были надет шлемофон. Фрэнк крикнул ему:

— Свяжитесь с «Китти Хок». Пусть они мигают прожектором. Первые пять простых чисел, повторять непрерывно.

Пилот передал сообщение. Ожидание казалось бесконечным — Фрэнк нервничал всё больше с каждой секундой — но в конце концов огромный прожектор непосредственно под антенной радара заморгал в нужной последовательности.