Меж трех времен

- Фильмы с участием Кларка Гейбла? Да вы что!

- Знаю, что он звезда, но, - председатель упрямо повел плечом, - материал должен быть безукоризненным. Может, все сводится к перемене названия. Сперва картину выпустили как «Суд дьявола», потом поменяли название на другое. С киношниками это случается...

- Ну хорошо. - Женщина потянулась через стол за снимком, и ей вернули его. - Так или иначе, я собиралась продолжить проверку, но мне хотелось показать снимок на сегодняшней встрече, чтобы вы не думали, что я все лето просто бездельничала...

- Никто так не думает. Продолжайте копать, попробуйте довести это дело до конца. Стив, а у вас есть что-нибудь?

- Есть. Эту кашу я расхлебывал все лето. - Стиву было лет двадцать пять, но пышные светлые волосы у него на макушке уже начали редеть. - Пришлось написать миллион писем. - Он постучал костяшками пальцев по стопке лежащих перед ним бумаг. - Прочесть их вам или лучше пересказать?

- Для начала перескажите. А к следующему заседанию снимите ксерокопии. Сможете?

- Конечно. На след меня навел Бен Бендикс. Помните Бена? Он был моим студентом. Парапсихолог, как и я сам.

- Как же, я помню Бена, - отозвался кто-то.

- Он женился, живет теперь в Калифорнии, в Стоктоне. Он-то и познакомил меня с семьей Вайс - семья состоит из отца, матери и двух дочерей. Одна из них замужем, другая после развода вернулась к родителям. И вот эта, разведенная, помнит еще одну сестру. Вроде бы помнит.

- Стив, - покачал головой председатель, - слышать не хочу ни о каких «вроде бы». Опять маленькая загадка памяти?

- Боюсь, что так.

- Ну и что дальше?

- Она говорит, что третью сестру звали Наоми. Или Натали - она не уверена. Девочка была на год моложе ее. Говорит, что помнит, как они играли вместе, когда ей самой было лет двенадцать.

- И добавляет, что помнит смутно, как если бы пыталась восстановить увиденное во сне?

- Именно. Один из подобных случаев. Вспоминаются пустяки: как вместе ходили в школу, как собирались на ужин всей семьей, всякое такое. И вы догадываетесь об остальном: никто другой в семье третьей дочери не помнит, не было там третьей дочери. Разведенная дошла до того, что проверяла архивные записи о рождениях, и в конце концов семья настояла, чтоб она выбросила из головы всю блажь и прекратила разговоры на эту тему. - Стив дотронулся до бумаг и вздохнул. - Здесь у меня три письма, и довольно длинных, от памятливой дочери - пишет, что она помнит, а что не очень. И по одному письму от других членов семьи. Они не слишком хотели писать, но от меня не так легко отвязаться...

- Увы, Стив, по-моему, придется пройти мимо этого случая. Извините.

- Ничего страшного.

- Семейные воспоминания, к тому же смутные - что прикажете с ними делать? Впрочем, спасибо за усердие.

Из вестибюля донеслись быстрые шаги, и в комнату буквально ворвались двое мужчин. Младший из них был долговязым и тощим - жердь, на которую повесили мятый белый костюм. Он начал говорить, похоже, еще за дверью:

- Виноват, виноват! Опоздали, опоздали! Но вы не пожалеете...

Он горделиво показал кивком на своего спутника. Они подошли к председателю, который поднялся с места. Второму новоприбывшему было на вид лет сорок пять - худощавое лицо, синяя нейлоновая ветровка поверх чистенькой белой безрукавки. Он сказал:

- Это моя вина. Застрял на работе, задержался с ужином...

Тут только младший догадался представить спутника:

- Лоуренс Браунстейн.

Тот внес поправку:

- Просто Ларри...

- Ларри, - подхватил младший, - специально приехал к нам из Дрексела.

Те, кто был поближе к председателю, вставали или тянулись через стол, чтобы пожать Браунстейну руку; сидевшие на дальнем конце стола ограничивались улыбками и приветственными жестами. Гость не мог не понравиться: он держался прекрасно, казалось, ему приятно очутиться здесь, в ученой компании. Он облысел, но еще не полностью - ото лба к макушке бежала одинокая жидкая прядь каштановых волос. Кто-то поднялся, чтобы освободить ему стул в центре стола, и тогда председатель высказался по существу:

- Ларри, многие из нас слышали вашу историю от Карла, - кивок в сторону человека, который привел Браунстейна, - и мне известно, что у вас теперь есть что добавить к ней. Однако сегодня здесь есть и те, кто не в курсе дела, так что, если не возражаете, расскажите нам все еще раз. С самого начала.

- Хорошо, расскажу. И если кому-то из вас, ребята, захочется посмеяться надо мной, валяйте. Я не обижусь, мне не привыкать.

- Смеяться мы не станем, - заверил председатель.

- Ну что ж... - Браунстейн распахнул ветровку, устроился поудобнее и положил руки ладонями на стол. Он как будто ничуть не волновался. - В общем-то и рассказывать особо нечего, просто я помню второй президентский срок Джона Кеннеди. - Все притихли; кое-кто подался вперед, чтобы лучше видеть рассказчика. - Хотя, по правде говоря, помню без подробностей. На выборы я хожу. Иногда. Но на политику и политиков большого внимания не обращаю. И никогда не обращал. Что толку, если все они - да вы сами знаете не хуже меня... Но помню, как он пришел к власти снова. Видел, хоть и не полностью, трансляцию съезда демократической партии в Атланте. Слушал его предвыборные речи. Не все, конечно. Да это и не играет роли, сами понимаете...

Один из мужчин перебил его:

- А кто был соперником Кеннеди на выборах шестьдесят четвертого года?

- Можете себе представить - Дирксен! Помню, как комментаторы высмеивали его, помню, как Кронкайт [популярный в США в 60-70-е годы телекомментатор] объявил, что республиканцы остановились на Дирксене лишь потому, что у того нет ни малейших шансов, Кеннеди гораздо сильнее. Разумеется, комментаторы оказались правы. Кеннеди выиграл в сорока девяти штатах и был близок к победе в пятидесятом - в Иллинойсе или где-то там еще. Вот, пожалуй, и все. Дирксен признал свое поражение меньше чем через час после завершения выборов в Калифорнии. Помню еще, видел по телевидению, что творилось в штабе Кеннеди, в вашингтонском отеле «Мейфлауэр»: Кеннеди улыбается у микрофонов, все орут, потом он поднимает руки и благодарит американский народ, ну и... Да вы прекрасно знаете всю эту музыку... С ним была жена и, кажется, мать. Братьев не помню - ни Бобби, ни Эдварда.

На минуту воцарилось молчание, затем тот же самый человек, что перебил его, осведомился:

- Понимаю, что вы отвечали на подобный вопрос много раз, и все же... Вы помните одновременно и о том, что...

- Что у Кеннеди не было второго президентского срока? Помню, конечно. Карл спросил меня об этом прежде всего, и, разумеется, я помню, как и все мы, что Кеннеди убили. В Далласе. В шестьдесят третьем? Да, в шестьдесят третьем. А вскоре застрелили и Освальда. - Он виновато пожал плечами. - Ясно, это звучит полной бессмыслицей, но у меня параллельные воспоминания, и что тут еще можно сказать?

- Вы помните, где вы были в день убийства?

- Нет.

Председатель счел за благо вмешаться:

- С двойными воспоминаниями все ясно. Но сегодня у вас появилось что-то новенькое?

- Точно. Дня через два после того, как мы потолковали с Карлом, я припомнил кое-что еще, только не сразу взялся за поиски. У себя в Дрекселе я заведую транспортным отделом большого универмага, нам приходится отправлять кучу всякого барахла, а значит, работать сверхурочно. И все-таки в минувшее воскресенье я собрался с духом, вытащил верхний ящик комода и вытряхнул содержимое на кровать. - Он улыбнулся всем присутствующим, словно приглашая их присоединиться к своему веселью. - Этот ящик - объект каждодневных шуток среди моих домашних, и каждый считает своим долгом пройтись по этому поводу. Я сваливаю туда хлам, который забил этот ящик доверху - так, что он уже почти не открывается. Чего там только нет: корешки от билетов в кино, чеки из магазинов, гарантийные талоны на вещи, которые много лет как сломались или износились. Фотографии, вырезанные из журналов, часы, которые больше нипочем не заведешь, исцарапанные линзы от старых очков. В ящике валяется групповая фотография, сделанная в день окончания средней школы. Хвост енота, который я привязывал к радиатору машины, когда учился в колледже. Шнурки от ботинок, карандаши и перья, которые давным-давно не пишут, пустые спичечные коробки, обмылки из разных мотелей, негодные батарейки. Назовите любую ненужную вещь, и она там найдется.