Космическая Лапа

Тут стоял дощатый стол на козлах, и за ним сидело полдюжины громадных медведеподобных существ, около девяти футов ростом, заросших коричнево-черной шерстью. Они не нуждались в одежде, лишь на ремнях у них висели чудовищных размеров мечи и разнообразные мешочки и сумки. Участники застолья ели, пили из больших деревянных кружек, окуная их в бочку с проломленной крышкой. Футах в десяти от стола громоздились куча каких-то корнеплодов, половина туши, вроде говяжьей, неоткупоренная бочка и мелкий скарб, в том числе трехногий деревянный табурет. Похожее на свинью животное, привязанное веревкой к тяжелому мешку, с хрюканьем жевало веревку. Ясно было, что скоро оно освободится.

Но никто из собравшихся не обращал на животное никакого внимания. Билл появился перед ними, когда они, прекратив петь, глазели на существо поменьше, с округлыми формами — можно сказать, полненькое, — на голову ниже девятифутовых гигантов за столом и с голосом на октаву или две выше, чем у остальных. Меча у существа не было, и Билл заключил, что это женщина. Она кричала на присутствующих — в особенности на сидевшего во главе стола, лицом к ней. У него, как заметил Билл, тоже не было меча, а выглядел он пьянее остальных.

— ...Посмотрите на него! — кричала она, когда Билл вошел во двор и приблизился к столу никто, похоже, его не никто замечал. — Ему это нравится! Нам приходится жить здесь, вне деревни, потому что он, видите ли, не желает выступить в поддержку нашего права жить на постоялом дворе, хотя он и знает, что я двоюродная сестра покойной жены Еще-Варенья. Нет, вместо этого он сидит здесь и напивается вместе с мошенниками и бездельниками вроде вас всех. Почему ты с ними связываешься, Жестяное Ухо? Ну, отвечай!

— Они меня заставляют, — пробормотал сидевший во главе стола, которого, очевидно, звали Жестяное Ухо. Язык его слегка заплетался, но выражение на его морде, насколько мог понять Билл, было далеко от несчастного.

— Так почему ты им позволяешь? Почему ты не можешь сразиться с ними, как подобает мужчине? Если бы я была мужчиной...

— Не поить гостей невежливо, — заплетающимся языком возразил Жестяное Ухо.

— Невежливо! Гостей! — закричала женщина. — Бывшие бродяги, грабители, воры...

— Успокойся, Штучка-или-Две! Вовсе незачем злиться! — угрожающе прорычал один из вооруженных сотрапезников. — Все честно. Если в этой куче есть что-нибудь, — он указал туда, где было привязано животное, — без чего ты действительно не можешь обойтись, никто не мешает тебе пойти и поговорить с Костоломом...

— Ну да, конечно! — воскликнула Штучка-или-Две. — Поговорить с Костоломом, как же! Он не лучше вас всех — позволяет Красотке совать всюду свой нос и относиться к себе так, как она! Если бы здесь были настоящие мужчины, они давно бы превратили таких, как он и вы, в капусту! Когда я была молода, если девушка не хотела покидать свой дом, она могла говорить об этом сколько угодно. Мужчина, который хотел ее, просто приходил однажды, сбивал ее с ног и уносил...

— Так же, как поступил с тобой Жестяное Ухо? Да? — прервал ее вооруженный, и все за столом разразились могучим хохотом, от которого у Билла зазвенело в ушах. Даже Жестяное Ухо чуть не подавился от смеха содержимым деревянной кружки, хотя, насколько мог понять Билл, смеялись и над ним.

Штучка-или-Две что-то кричала в ответ, но ее слова тонули в хохоте, утихнувшем лишь через несколько минут.

— Я даже слышал, что это ты, Штучка-или-Две, ворвалась однажды ночью в дом папаши Жестяного Уха и утащила его! — прогремел сидевший за столом, как только стало потише, и снова раздался оглушительный хохот.

Последняя реплика явно произвела необычный эффект, на мгновение лишив Штучку-или-Две дара речи. Воспользовавшись этим, а также тем, что хохот начал стихать, Билл решил привлечь внимание к собственной персоне. Все это время он стоял при ярком свете солнца рядом со столом, но по какой-то странной причине его, казалось, никто не замечал. Он подошел к дилбианину, бранившемуся со Штучкой-или-Две, и ткнул его под ребра.

— Эй! — сказал Билл.

Дилбианин резко повернулся. Его мохнатая морда, хотя он и сидел, оказалась на одном уровне с лицом Билла, и он смотрел на него почти в упор, с отвалившейся челюстью. Смех и оживление мгновенно стихли, наступила гробовая тишина, все за столом недоверчиво таращились на Билла.

— Извините за беспокойство, — напряженно произнес Билл на своем лучшем дилбианском, — но я только что прибыл и направляюсь в Представительство Коротышек, в селение Мокрый Нос. Не мог бы кто-либо из вас показать мне дорогу и, может быть, оказать любезность — донести мой чемодан?

Он подождал, но они по-прежнему молча и зачарованно смотрели на него. Тогда он осторожно добавил, зная, что заключение сделок — столь же неотъемлемая часть дилбианской культуры, как и дыхание:

— Пожалуй, я смог бы наскрести с полпинты гвоздей для того, кто согласится мне помочь.

Он снова подождал. Ответа не последовало. Дилбиане смотрели на Билла как на странное создание, материализовавшееся из воздуха. Биллу стало не по себе. Ему подумалось, что они никогда до сих пор не видели человека, что странно. Судя по гипноинформации, Коротышки — как называли людей дилбиане — были хорошо известны обитателям Мокрого Носа. Возможно, он все-таки совершил ошибку, остановившись здесь.

— Коротышка! — выдохнул дилбианин, к которому он обращался, наконец нарушив тишину. — Чтоб мне провалиться! Настоящий, ходящий, говорящий, маленький Коротышка! Прямо здесь, собственной персоной!

Он повернулся на своем сиденье и медленно протянул длинную лапу, от которой Билл уклонился, отступив назад.

— Иди сюда, Коротышка! — сказал дилбианин.

— Нет, спасибо, — ответил Билл, окончательно поняв, что что-то здесь не так. И отступил еще на шаг. — Забудьте, о чем я просил.

Самое время, решил он, напомнить им о своем статусе. Тип с мечом, с которым он только что говорил, начал подниматься из-за стола с явным намерением заключить его в объятия.

— Я подумал... кто-нибудь из вас поможет мне, — поспешно сказал Билл. — Видите ли, я сам член Представительства.

Дилбианин уже стоял на ногах, а остальные поднимались со своих мест. Сигнал тревоги прозвучал в мозгу Билла с отчетливостью пожарного колокола.

— Что с вами? — крикнул он приближающимся дилбианам. — Разве вы не знаете, что у нас, Коротышек, соглашение с жителями Мокрого Носа? В соответствии с этим соглашением, вы должны обеспечивать мне защиту и помощь!

Дилбиане замерли и снова уставились на него, прежде чем разразиться хохотом, более диким и громким, чем Билл слышал до сих пор.

Билл озадаченно смотрел на них.

— Эх ты, дурачок-Коротышка! — послышался позади яростный голос Штучки-или-Две. — Ты что, не можешь понять, кого видишь? Это вовсе не честный народ вроде нас из деревни! Это воры и грабители из Разбойничьей Долины! Это разбойники — и они никогда не подписывали никакого соглашения ни с кем!

2

Предупреждающий крик Штучки-или-Две объяснил ситуацию, но было поздно. К тому времени, когда она закончила говорить, предводитель разбойников уже почти нависал над Биллом, а Билл уже рванулся с места.

Он бросил чемодан и в отчаянии присел, когда громадные лапы дилбианина уже готовы были схватить его. Тот промахнулся, а Билл внезапно обнаружил, что бежит не в ту сторону. С воинственными возгласами вся толпа разбойников кинулась за ним. Каждый раз, когда он поворачивался, он обнаруживал перед собой могучую девятифутовую фигуру, отрезавшую путь к бегству.

Вначале Биллу показалось, что немедленная попытка может вполне увенчаться успехом. Первая его реакция была такой же, как у любого маленького животного, за которым охотятся звери покрупнее, — присесть, увернуться и воспользоваться преимуществом собственных рефлексов, более быстрых, просто потому, что он был меньше. Дилбианские разбойники, вдвое крупнее Билла и в несколько раз тяжелее, из-за одного этого были куда медлительнее и неуклюжее, чем он. Собственно, после первой попытки увернуться он обнаружил, что относительно легко избегает их лап.