Ночной пришелец и другие истории

— Да, если никто не пожелает составить мне компанию, — произнес Эндрю и внезапно понял. Он вытащил из кармана свой пистолет и подал его, держа за дуло, Риду.

— Извини, чуть не забыл. Когда начнете стрелять друг в друга, воспользуйтесь и моим.

Рид расхохотался, однако оружие не вернул.

— Не ходи слишком далеко.

Стояла одна из редких ясных ночей, иногда случающихся в промежутке между пыльными бурями. Эндрю опустил за собой полу палатки и ступил в темноту. Под подошвами он ощутил какое-то шевеление, нагнулся и выловил тупорылую песчаную мышь. Она извивалась на его ладони, пытаясь оттолкнуться всеми шестью слабенькими лапками; наконец, почувствовав приятное тепло, исходившее от кожи человека, успокоенно заурчала; он пошел вперед, нежно поглаживая чешуйчатое крошечное создание.

Две небольшие луны высоко над головой придавали сиреневое мерцание долине и гротескным ярусам остроконечных скал, в черных пятнах колючего кустарника — spinosa martis — свернутого в тугие клубки, заполнившие все углубления и расщелины. С подветренной стороны он услыхал пронзительный вой баньши, огромной птицы со склоненной книзу головой меж волочащихся безжизненно крыльев. Он увидел проносившийся вдалеке темный силуэт. Эндрю замер, задержав дыхание. Баньши каким-то непостижимым образом чуяли человека; возможно, они реагировали на тепловое излучение — и, настигнув, могли одним ударом могучей когтистой лапы выпотрошить его. Как на грех, у Эндрю не было с собой даже пистолета.

Кажется, на этот раз все обошлось. Баньши промчалась мимо, волоча крылья, с жутким воем, подобная ребенку в маскарадном костюме. Эндрю выдохнул с облегчением. И тут он начал соображать, что потерял направление. В какой стороне осталась палатка? Он попытался сориентироваться по скалистым пикам. В лунном свете под его ногами бледно вспыхнула расщелина. Ага, вот и подъем — ему надо преодолеть его, чтобы выбраться на дорогу…

Он поскользнулся, и в руку впился шип кустарника. Песчаная мышь вывалилась с ладони и проворно брызнула наутек. Эндрю, растирая как-то сразу онемевшие пальцы, поднял глаза… стены Ксанаду своими зубчатыми краями возвышались над его головой. Как же могло случиться, что он за несколько минут подошел так близко? Все кругом казалось таким странным…

Он повернулся и начал карабкаться на скалу, чтобы выбраться на дорогу

— и сорвался. Он ударился головой о камень и мир потемнел в его глазах.

— Не надо резких движений, — голос Рида звучал, казалось, отдельно от него, где-то над головой Эндрю.

— Лежи спокойно. Ты набил себе приличную шишку.

От яркого блеска звезд и резкого ветра в лицо Энди приоткрыл глаза. Он попытался ощупать голову, но Рид задержал его руку.

— Не трогай. Хорошо, что ты пришел в себя. Что стряслось? Тебя учуял баньши?

— Нет, я сорвался. Я потерял дорогу, а потом, должно быть, ударился, падая, о камень.

Эндрю снова закрыл глаза.

— Простите, сэр, я знаю, что вы приказали нам не подходить близко к городу в одиночку. Но я не удержался. Я был совсем рядом.

Рид нахмурился и придвинулся ближе к Эндрю.

— Потерял ДОРОГУ? Что ты имеешь в виду? Я вышел вслед тебе, чтобы отдать пистолет. Я опасался, что ты можешь повстречаться с баньши. Ты не отходил от палатки и на двести ярдов. Когда я наткнулся на тебя, ты лежал навзничь в небольшой расселине. И повторял «нет, нет, нет». Я подумал, что это шок от встречи с баньши.

— Нет, сэр, — Эндрю попробовал встать. — Я взглянул вверх и увидел зубчатые стены города, нависающие надо мной. Вот отчего я вырубился. Когда началось это.

— Началось что?

— Я не знаю, что это было, — Эндрю потер лоб, поморщившись, когда пальцы задели шишку. Неожиданно он спросил: — Джон, ты когда-нибудь задавался вопросом, как древние марсиане, зодчие Ксанаду, называли свой город?

— Кто это может знать? — проворчал старик. — Думаю, нам этого не узнать никогда. А ты задаешь странные вопросы!

— Я что-то почувствовал, — сказал Эндрю, тщательно подбирая слова. — Я поскользнулся, а когда выпрямился, что-то переменилось кругом. Мир как бы раздвоился. Я видел обычную картину — скалы, кустарник, руины, и одновременно появилось странное видение.

Он жестикулировал, пытаясь найти нужные слова, чтобы выразить необычные ощущения, и, наконец, произнес удивленно:

— Я ощутил внезапно острую тоску по дому. Точно. Разорение — вот что самое ужасное. Это было чувство, подобное тому как если бы я вернулся обратно в Маунт Денвер и нашел свою квартиру сгоревшей дотла. Долю секунды я даже знал, как называется этот город, почему он пришел в запустение, почему мы никак не можем добраться до него и почему люди сходят с ума. И тут я испугался, и побежал со всех ног, а потом споткнулся и упал, ударившись головой.

Лицо Рида посерело от беспокойства.

— Вздор! От удара у тебя все в голове перемешалось. Эти видения, или что там еще, были у тебя ПОСЛЕ того, как ты набил шишку, а не до этого.

— Нет, Джон, — Эндрю говорил тихо, но в его голосе звучала убежденность. — Я не настолько сильно ушибся.

На лице Рида снова появилось выражение сосредоточенности.

— Ладно, — произнес он мягко. — Расскажи мне, что же ты узнал.

Эндрю закрыл лицо руками.

— От удара все вылетело у меня из головы. Я только помню, что это были необыкновенные знания. — Черты лица его исказились. — Но я не могу теперь ничего вспомнить!

Рид положил руку на плечо юноши.

— Давай вернемся в палатку. Здесь можно замерзнуть. Знаешь, сынок, все дело в том, что твой мозг продолжал работать, пока ты лежал без сознания. Или…

— Думаешь, я сошел с ума? — с горечью перебил его Эндрю.

— Я этого не говорил, сынок. Пошли. Мы продолжим разговор утром.

Он помог Эндрю подняться.

— Я сказал Кирке, чтобы он отправился искать нас, если мы не вернемся через полчаса.

Сидевшие за картами мужчины подняли головы и уставились на кровь на лице Эндрю. Рид не стал объяснять им ничего. Эндрю тоже было не до разговоров. Он стащил с себя куртку и штаны, забрался в койку, включил электрообогрев и сразу же заснул.

Когда он проснулся, палатка была пуста. Удивляясь, почему его не разбудили — обычно Кирка имел обыкновение стаскивать с него одеяло — Эндрю спешно оделся, глотнул горького кофе из кружки, стоявшей на плитке, и вышел наружу. Ему довелось проделать значительный путь, пока он не обнаружил парней. Вооружившись лопатами, четверка сорвиголов вгрызалась в колючие заросли кустарника вокруг расщелины, в которую упал вчера Эндрю. Рид в это время, укрывшись от ветра под скалой, нагнулся над убористым шрифтом Армейского руководства по биологии Марса.

— Я проспал, извини, Джон. Где мне приступать к работе?

— От тебя этого сегодня не требуется. Я приготовил тебе иную работенку.

Рид поднял голову и крикнул Фэйрбенксу:

— Эй, осторожнее с этим чертовым кустом! Я же всех предупреждал, чтобы надели рукавицы! Надевайте и не прикасайтесь к веткам голыми руками.

— Он вновь повернулся к Эндрю. — Ночью мне пришла в голову одна мысль, — сказал он. — Что нам вообще известно о spinosa martis? Это растение не походит ни на один вид из окрестностей Маунт Денвер. Может, он выделяет какой-нибудь ядовитый газ? — Он взглянул на продолговатую царапину на руке Эндрю. — Твои проблемы начались после того, как ты ухватился за колючую ветку. Знаешь, на Земле есть ядовитые растения, от которых бесится скот — грибы там или другие виды, которые выделяют галлюциногены. Если и этот кустарник выделяет какое-то летучее вещество, то оно могло бы накапливаться в расщелине — прошлой ночью здесь было не слишком ветрено.

— Чем мне заняться? — повторил Эндрю свой вопрос.

— Думаю, здесь не место для подобных бесед. Пошли в палатку. — Джон поднялся. — Энди, я хочу, чтобы ты вернулся в Маунт Денвер.

— Все таки ты полагаешь, что я сбрендил! — обвиняющим тоном произнес Эндрю.