Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Одним из наиболее интересных аспектов этой книги является связь, абсолютно прямая и абсолютно честная, которую он видит между сексуальностью и насилием. Не надо быть слишком проницательным, чтобы догадаться, что в так называемой «популярной» литературе насилие — это всего лишь способ замаскировать сексуальность. Фармер в этой книге говорит об одной вещи, и даже если бы он не сказал ничего другого, это было бы вполне достаточно. Он сказал, что безграничное насилие вкупе с безграничной сексуальностью является не чем иным, как безграничным абсурдом. В схеме, которую он предложил, нет ничего, что противоречило бы моему глубокому убеждению, которое заключается в следующем: люди, имеющие возможность заниматься сексом столько, сколько им хочется и как им хочется, перестают быть одержимыми им и не нуждаются ни в каком его заменителе, в том числе и в насилии… Как только человеческие потребности определены, обозначены и в достаточной мере удовлетворены, они перестают быть причиной беспокойства, и человек может себя посвятить любой истинной созидательной деятельности. Я не верю, что насилие как таковое является неотъемлемой частью человеческих потребностей. Я думаю, что оно всего лишь следствие нехватки или запрета. Насильником становятся лишь тогда, когда не хватает еды; нет крыши над головой или отсутствуют сексуальные отношения. Эта святая истина, впрочем, очень точно выражена в крылатой фразе: «Занимайтесь любовью, а не войной».

За всеми погонями и впечатляющими сражениями, поданными в неприкрыто гиперболизированной форме, которыми так изобилует его повествование, Фармер остро вглядывается еще в один глубокий феномен: деятельность Девяти, которые являются символом чего-то темного и непознаваемого, что занимает человеческое сознание с тех самых пор, как оно стало разумным и осознало себя. В сознании людей издревле таилось ощущение, что существует некое всемогущее и безжалостное «существо» или «сущность», которому мы, смертные, — так как ОНИ, естественно, бессмертные, — должны противопоставить нашу волю и твердость. Мы должны смело выступить против сил этого «могущества», не важно, понимаем мы или нет мотивы, которые движут ими, но зная при этом, что в случае неудачи нас постигнет их ужасная кара.

Установить эту Силу, выделить ее составляющие, признаки и симптомы, узнать агентов, понять цели и средства — такова главная задача, на которой заостряли свое внимание философы и теологи, с тех пор когда первый из них, с ожерельем из змеиных зубов вокруг шеи, бросил свой красный от ярости взгляд на грозящий ему ураган и обрушил свою дубинку на череп соседа, дав выход своему бессилию перед Непостижимым. Фармер, с помощью своих Девяти, развивает мысль, важность которой не может ускользнуть ни от кого: вполне могло статься, что конечная цель этой Силы является функционально первобытной. Что равносильно двум вещам: primo, что эта Сила находится в наших венах и в наших костях, и secundo, что она безнадежно устарела. Такой способ описания печальной судьбы человечества ничем не хуже любого другого. Сознанию нашему было бы весьма соблазнительно объяснить все с точки зрения голой обезьяны и ее территориальных притязаний. Но было бы не слишком разумно потакать себе в таком подходе.

Отметив все это, вы смело можете приступать к чтению «Пира…», хотя бы потому, что это роскошная, распутная, похотливая, шокирующая, захватывающая и веселящая книга. Если вы хотите развлечься, вы не будете разочарованы. Фармер не разочаровывает никогда.

Не меньшей правдой остается и тот факт, что Фармер пишет, обильно используя символы. Его игры и игроки — это природные силы и живые люди (дополняющие или противостоящие друг другу). И он вносит во все это особенности своего «я».

Он заставляет дрожать от ужаса, но делает это таким образом, что читатель обязательно задается вопросом, почему он нашел ужасным то, что только что прочел. Фармер заставляет, смеяться, и вновь спрашиваешь себя, почему ты засмеялся. Он заставляет желать определенной развязки, и ты спрашиваешь себя почему. Короче, он без конца ставит вопросы: по поводу семейной верности, обо всех существующих проблемах секса, насилия, о вкоренившихся в сознание людей предрассудках: будь то непривычные для нас блюда из личинок насекомых или помощь третьему миру, одежда или охота, необходимость паспортной системы или проявления признательности, любовь или атомное оружие…

Бог мой! Я как-то совершенно забыл задать ему один вопрос: вдруг он тоже марсианин?

Теодор Старджон Шерман Оукс, Калифорния, 1969 г.

Вступление

Автобиография лорда Грандрита в полном своем объеме состоит из девяти томов, то есть насчитывает почти три тысячи страниц. Тот, что вы держите сейчас в руках, и он же пока единственный, который удалось опубликовать, является последним из девяти, охватывающий период его жизни до 1968 года. Лорд Грандрит рассчитывал опубликовать все тома сразу после того, как получил бы разрешение открыть свое истинное имя и историю своей жизни. Но с тех пор обстоятельства круто изменились. Грандрит поссорился с Девятью и стал бороться против тех, кто дал ему эликсир длительной жизни.

Первые восемь томов спрятаны в месте, известном лишь Грандриту и его жене. По его личной просьбе я предпринял необходимые шаги для публикации данного тома. До этого лорд безуспешно пытался опубликовать его в Англии, Швеции, в Южной Африке и в Германии. Не получил он согласия и во многих американских издательствах. Во всех этих отказах Грандрит видит длинную руку Девяти. Поэтому он не удивляется, что столько рукописей, посланных им издателям, либо «затерялись при пересылке», либо «случайно были повреждены».

Счастливый случай свел нас у одного общего знакомого в Канзас-сити, штат Миссури. В то время я еще не знал, кем на самом деле являлся человек, что был мне представлен под именем Джеймса Клеймора. Лишь в письме, полученном мной от него из Лимы, он открыл мне свое инкогнито. В своем письме, кроме всего прочего, лорд предупредил меня об опасностях, угрожающих не только ему и его жене, но и всем его друзьям, в числе которых он видел теперь и меня. Его второе письмо было проштемпелевано в Дублине, столице Ирландской Республики. Третье, чистое, без каких-либо печатей и штемпелей, было доставлено в мой почтовый ящик чьей-то неизвестной рукой. В соответствии с полученными от него инструкциями я отправил ответ по некоему адресу в Стокгольм. После этого я получил по почте рукопись этого тома. Она была отправлена с островов Западные Самоа.

Я скрупулезно следовал тексту рукописи, позволив себе заменить лишь истинно британские выражения их американским эквивалентом. Грандрит специально оставляет неясным истинное географическое положение тех районов Уганды в Кении, где разворачиваются основные события, описанные в рукописи. И он делает это не с целью защитить членов Девяти, а лишь из опасения за жизнь тех безумных смельчаков, которые ринулись бы отыскивать их логово и погребенные золотые прииски той таинственной долины, которую Грандрит назвал «страной Офир».

С другой стороны, рассказ о приземлении в Пенрите не совсем соответствует истине. В Пенрите никогда не существовало никакого аэропорта. События, последовавшие за приземлением самолета, действительно имели место и происходили именно так, как и описывает их Грандрит, но сам аэропорт-выдумка чистой воды. Лорд хотел подпустить туману, чтобы защитить одного из своих друзей, который взялся разложить костры в саванне для посадочной дорожки. Грандрит отказался изменить эту часть текста, несмотря на ее явную нереальность. Нам остается лишь уважать его мнение, пусть нам и не известна его истинная подоплека.

В своем последнем письме Грандрит писал мне: «Никто не захочет поверить, что все это было правдой. Но это сейчас. Будущие события, плоды тайных махинаций Девяти, убедят мир в правдивости моих слов. Хочу надеяться, что это наступит не слишком поздно, чтобы успеть спасти человечество. А пока мы живем и боремся, хотя, по правде говоря, мы больше прячемся, чем сражаемся. Я только что закончил еще один том моей автобиографии»