Пандора (сборник)

— Мы не имеем права! — запротестовал Тимберлейк, разглядывая широкую спину Бикеля.

— С каждой упущенной секундой увеличивается расстояние, — начал объяснять Бикель. — Даже сейчас сигналу предстоит пройти через четверть Солнечной системы. — Он опустился на койку, позволил кокону наполовину окутать его и приготовился включить ППУ.

— Но ведь тогда об этом узнают буквально все, включая сам знаешь кого! — воскликнул Тимберлейк.

Флэттери, который в принципе был согласен с Тимберлейком и собирался потянуть время, развернулся так, чтобы видеть Бикеля и спросил:

— А что именно ты собираешься им сообщить?

— Выложу все начистоту, — отозвался Бикель. Он щелкнул выключателем нагрева ППУ. — Я собираюсь рассказать, что нам пришлось отключить последний Разум… в результате чего тот погиб.

— Они прикажут нам прервать полет, — заметил Тимберлейк.

Он заметил, как неуверенно застыли пальцы Бикеля над пультом, и понял, что тот не пропустил его слова мимо ушей.

— А что ты сообщишь по поводу случившегося с остальными ОИРами? — спросил Флэттери.

— Скажу, что они спятили, — ответил Бикель. — И заодно сообщу о наших потерях.

— Но ведь все было не совсем так, — заметил Флэттери.

— По-моему, нам лучше все как следует обсудить, — вмешался Тимберлейк, почувствовав, как его охватывает отчаяние.

Но Бикель уже нажал кнопку включения самого ППУ. Помещение заполнил гул лазерных усилителей, накапливающих энергию.

«Я должен остановить его, — подумал Флэттери, видя, как Бикель вставляет в передатчик ленту. — Но что это даст? Ведь нам просто необходимо послать сообщение, а единственный способ послать его — открытый текст».

Послышалось «клик-клик-клик»: системы передатчика сжимали сообщение, перед тем как лазерные лучи понесут его через космическое пространство.

Резким движением, выдававшим его собственную неуверенность, Бикель нажал оранжевую кнопку передачи. После этого он откинулся на койке и стал ждать. Овальное помещение Пульта заполнило щелканье реле.

«Нужно что-то сделать, пусть даже это и будет неправильно, — напомнил себе Флэттери. — Здесь не помогут никакие инструкции. А теперь Бикеля уже не остановить».

Тут Флэттери сообразил, что Бикеля было поздно останавливать уже с того самого момента, когда их корабль покинул лунную орбиту. Ведь именно этот прямолинейный, властный, сильный человек (или одна из его копий в гибертанках) и являлся ключом к истинной цели экспедиции. А остальные — так, просто сопровождали его.

— Как по-твоему, когда до нас дойдет ответ Базы? — спросил Бикель у Тимберлейка.

Флэттери застыл, уставившись в затылок Бикеля. Этот вопрос… какая великолепно взвешенная смесь дружелюбия и заискивания… «Наверняка он сделал это нарочно», — догадался Флэттери. Выходит, Бикель куда проницательнее, чем они считали. Впрочем, следовало догадаться об этом раньше. Ведь как-никак он ключевая фигура на «Землянине».

— Ну, думаю, им потребуется некоторое время на осмысление услышанного, — ответил Тимберлейк. — Все равно, мне кажется, нам следовало повременить.

«Это он зря, — подумал Флэттери. — Следовало бы поддержать попытку к примирению». Он провел пальцем по кустистой брови, нарочито неуклюже подался вперед — так, чтобы привлечь их внимание.

— Первым их вопросом будет, почему отказали ОИРы, — продолжал Тимберлейк.

— Во всяком случае никаких медицинских причин тому не было, — ответил Флэттери, тут же сообразив, что ответ слишком поспешный, как будто он пытался оправдаться, и добавил: — По крайней мере, на мой взгляд.

— Вот подождите и увидите — источник неприятностей наверняка окажется чем-то новым и непредвиденным, — заметил Тимберлейк.

«Чем-то непредвиденным?» — удивился про себя Бикель.

Тем не менее молчали и шесть других кораблей — шесть кораблей, практически таких же, как их «Землянин».

Тимберлейк подкрутил на своем пульте верньер автоматического регулятора температуры второго корпуса корабля.

— Надо было просто забраться в гибертанки и спокойно лететь отсюда прочь к Тау Кита, — пробормотал он.

— Тим, выведи на экран корабельный журнал, — попросил Флэттери.

Тимберлейк нажал зеленую кнопку в правом верхнем углу своего пульта и взглянул на настенный экран монитора.

Десять месяцев.

Неопределенный ответ как будто свидетельствовал о том, что и компьютерный мозг «Землянина» разделяет их сомнения.

— А сколько лететь до Тау Кита? — спросил Флэттери.

— При такой скорости? — переспросил Тимберлейк. Он повернул голову и некоторое время пристально изучал Флэттери. Этот взгляд говорил о том, что он не подумал о подобной возможности, организовав полет не самым лучшим образом. Сделав его долгим и вынудив экипаж постоянно бодрствовать.

— Ну, скажем, лет этак четыреста, — ответил Бикель. — Это первый вопрос, который я задал компьютеру, когда мы прекратили ускорение.

«Уж слишком он прямолинейный, — подумал Флэттери. — Или молчаливо наблюдает со стороны, или взрывается». И тут Флэттери напомнил себе: ведь возложенная на Бикеля ответственность требует, чтобы человек имел неуравновешенный характер.

— В первую очередь нам, наверное, нужно разморозить одного из дублеров, — предложил Бикель.

Флэттери взглянул налево, где стояли еще три койки с распахнутыми коконами, пустые и ждущие своих хозяев.

— Только одного дублера? — удивился Флэттери. — И он будет жить здесь же?

— Время от времени нам придется отдыхать и спать в каютах, — объяснил Бикель и кивнул в сторону люка, ведущего в их спартанские жилые помещения. — Но Центральный Пульт — самое безопасное место на корабле.

— А вдруг руководители Проекта прикажут нам прекратить полет? — спросил Тимберлейк.

— Вряд ли они пойдут на это, — ответил Бикель. — Ведь в это предприятие целых семь наций вложили чертову уйму денег, усилий и надежд. Одна нация еще могла бы решиться сразу… семь — никогда. Чтобы прийти к единому решению, им потребуются месяцы.

«Слишком прямолинейно», — подумал Флэттери и спросил:

— И кого именно вы собираетесь разморозить?

— Доктора Пруденс Вейганд, — ответил Бикель.

— По-вашему, нам требуется еще один врач? — удивился Флэттери.

— Просто я считаю, что нам нужна Пруденс Вейганд, вот и все, — объявил Бикель. — Да, верно, она врач, но, кроме того, она может выступать и в качестве медсестры и заменить Мэйду. Кроме того, она женщина, а нам время от времени совсем не помешает…

— А если полет обещает быть продолжительным… — согласился Флэттери. Потом кивнул. Да, им придется выращивать замену экипажу. Бикель все продумывал и планировал заранее.

— А ты что-то имеешь против Вейганд, Тим? — поинтересовался Бикель.

— А разве мое мнение чего-то стоит? — пробурчал Тимберлейк. — Ведь ты уже заранее все решил, верно?

Бикель уже повернулся к своей койке. Услышав нотки раздражения в голосе Тимберлейка, он на мгновение заколебался, потом подошел к койке, снял висящий возле нее скафандр и принялся натягивать его. Не оборачиваясь, он сказал:

— Пока вы с Раджем будете готовить ее, я останусь здесь. Кстати, советую вам тоже надеть скафандры и пока оставаться в них. Ведь ОИР больше не управляет системами корабля… поэтому… — Он пожал плечами, застегнул скафандр и растянулся на койке. — Начинаю следить за показаниями приборов.

Тимберлейка все это застало врасплох. Главный пульт скользнул по направляющим и остановился у койки Бикеля, подключившись к его персональному пульту.

Бикель с удовлетворением отметил, что без гомеостатического контроля ОИРа корабль функционирует удовлетворительно. Пока он следил за показаниями приборов, Флэттери с Тимберлейком вышли из помещения Центрального Пульта. Послышалось шипение, люк открылся, а потом снова герметически закрылся.

Теперь Бикель ощущал себя единым целым с кораблем, как будто его нервная система связана со всеми имеющимися на борту датчиками. «Землянин» распростерся перед ним… чудовищный Джаггернаут… и тем не менее хрупкий, как яйцо. Жестяное Яйцо.