Журнал «Если», 1994 № 07

— Бред какой-то! — воскликнул Харт. — Как может целый народ утратить сразу четыре культурных уровня? Да если даже так, зачем им было переселяться из домов 10-го класса в тростниковые хижины? Даже варвары, когда завоевывали римские города, вселялись во дворцы и храмы и о тростниковых хижинах не горевали…

— Не знаю, в чем тут дело. Моя обязанность в то» м и состоит, чтобы узнать.

— Их молельня ставит меня просто в тупик. И парник позади нее. А в парнике растет баабу!

— Откуда вам это известно? — резко спросил Шелдон. — Вы же до сих пор не видели растений, только корни!

— Несколько лет назад один из туземцев показал мне посевы, многие акры! Это же целое состояние, а я не мог вырвать ни корешка! Они заявили, что надо потерпеть, пока корни не подрастут.

— Я уже приказал ребятам, — объявил Шелдон,

— держаться от молельни подальше, а сейчас повторяю это вам, Харт. Запрет относится и к парнику. Если я поймаю кого-нибудь, кто попробует добыть из парника корни баабу или что-то другое, виновный не рассчитается до конца дней своих!..

Вскоре после того как Харт отбыл не солоно хлебавши, по трапу вскарабкался старшина гуглей, вождь деревни, и пожелал видеть координатора.

Вождь был немыт и с головы до ног облеплен паразитами. О стульях он не имел понятия и расположился на полу. Шелдон поднялся с кресла и сел на корточки лицом к гостю, но в тот же миг заерзал и отодвинулся: от вождя несло вонью.

— Привет тебе, вождь, — вымолвил Шелдон.

— Пришел слушать, — сказал вождь.

— Что?

— Разные истории, — уточнил вождь. — Вы их называете анекдотами. Ты знаешь?

— Знаю парочку. Боюсь только, что они не слишком хороши.

— Расскажи, — потребовал вождь, деловито почесываясь одной рукой. Второй рукой он не менее деловито выковыривал грязь, застрявшую между пальцами ног.

Шелдон рассказал ему про женщину и двенадцать мужчин, очутившихся на одном астероиде.

— Ну и что? — спросил вождь.

Тогда Шелдон рассказал ему другую историю попроще, а главное — откровенно похабную.

— Эта лучше, — одобрил вождь, но смеяться и не подумал. — Знаешь еще?

— Нет, других не знаю, — отмахнулся Шелдон: продолжать вроде бы не имело смысла. Но потом он рассудил, что с инопланетянами надо ладить любой ценой, тем более что это его прямая обязанность, и предложил: может, кто другой? Наш кок знает такие истории, что умрешь от смеха.

— Хорошо, — заявил вождь и поднялся с пола.,

— Потом.

Вернувшись за стол, Шелдон какое-то время слушал, как вождь тихо топочет по трапу. Заверещал коммуникатор. Это оказался Харт.

— Первый катер-разведчик на борту, — сообщил он. — Облетел пять других деревень, и всюду то же самое. Гугли покинули прежние жилища и поселились в грязных хижинах на небольшом отдалении. И в каждом из тростниковых поселений своя молельня и свой парник.

— Дайте мне знать, когда появятся остальные разведчики, — сказал Шелдон.

— Еще одна новость, — продолжил Харт. — Вождь просил нас пожаловать вечером в деревню.

— Уже прогресс, — отозвался Шелдон. — Первые дни они нас просто не замечали. Или удирали во все лопатки.

— Появились у вас свежие идеи, мистер координатор?

— Одна есть. Или даже две.

— И что вы намерены предпринять?

— Пока ничего, — объявил Шелдон. — Времени у нас достаточно.

Отключив коробку-верещалку, он откинулся на спинку кресла. Свежие идеи? Одна, пожалуй, есть. Хотя не слишком богатая. Что если это обряд очищения? Или местный эквивалент возвращения к природе? Нет, не получается. Ведь культура класса 10 и не уводила гуглей от природы на расстояние, когда появляется истовое желание к ней возвратиться.

Что такое класс 10? Жизнь, разумеется, очень простая, но довольно комфортабельная. Еще не преддверие века машин, но совсем чуть-чуть до него. Своеобразный золотой век варварства. Добротные прочные поселения с несложным, но крепким хозяйством и нехитрой торговлей. Ненасильственная диктатура и пасторальное существование. Никакого избытка законов. Терпимая религия с минимумом табу. Народ — одна большая семья без резких классовых различий.

И тем не менее они отказались от своей идиллической жизни.

Психоз? Похоже на то.

В нынешнем своем состоянии гугли еле сводят концы с концами. Их словарь обеднел. Черт возьми, сказал себе Шелдон, ведь даже я владею сегодня языком лучше, чем вождь.

Средства к существованию у нынешних гуглей едва достаточны для того, чтобы не умереть от голода. Они охотятся и рыбачат, собирают дикорастущие фрукты и коренья, но при этом у них постоянно урчит в животе, а между тем вокруг покинутых деревень лежат поля под парами, пустуют в ожидании мотыги и плуга, и по всем признакам эти поля были в обороте еще год-два назад. Вне сомнения, здесь выращивали не только овощи, но и баабу. А сегодня гугли не имеют понятия ни о плугах, ни о мотыгах, ни о семенах. Их хижины слеплены кое-как и тонут в грязи. У них сохранились семьи, но моральные установления таковы, что вызывают тошноту. Оружие — каменное, а о сельскохозяйственных орудиях никто и не слыхивал.

Культурный регресс? Но почему столь стремительный? И как объяснить тот факт, что гугли отступили в деревушки класса 14, однако в центре каждой деревушки оказалась молельня, позади молельни парник, а в парнике баабу? Парники возведены из стекла, а больше нигде в деревушке класса 14 стеклами и не пахнет. Ни Одно существо класса 14 не сумело бы возвести такой парник, да и молельню, коль на то пошло. Потому что молельня — отнюдь не хижина, а здание из обработанного камня и бревен, и двери заперты каким-то хитроумным способом. Впрочем, с дверями никто из землян не возился. На чужих планетах гостям, мягко говоря, не рекомендуется соваться в молельню без спроса.

Готов поклясться, сказал Шелдон, беседуя вслух с самим собой, что молельню строили не дикари. Если я еще хоть что-то понимаю, ее построили до начала регресса. И парник тоже.

Что мы делаем на Земле, когда уезжаем в отпуск, а дома остаются цветы? Мы относим горшки к соседям иди друзьям или договариваемся с кем-нибудь, чтобы к нам наведывались и поливали наши растения.

А если мы решили уйти в отпуск из культуры класса 10 в класс 14, и у нас есть растения баабу, которые мы непременно хотим сохранить как семенной фонд, как мы поступим тогда? Баабу нельзя отнести к соседям, потому что и соседи, в свою очередь, уходят в отпуск. Единственное, что нам остается, — возвести парник и оснастить его массой автоматических устройств, которые позаботятся о растениях, пока мы не вернемся и не станем вновь заботиться о них сами.

Но это значит, это почти неоспоримо доказывает, что регресс не был случайным.

Перед визитом в деревню члены экипажа напялили чистое платье, помылись и побрились. Кок Сальный Феррис вытащил свою гармонику и ради тренировки наиграл мелодию-другую. Банда предполагаемых хористов из машинного отделения решила порепетировать — получился кошачий концерт. Капитан Харт поймал одного из мотористов с бутылкой и одним хорошо поставленным ударом сломал ослушнику челюсть — способ поддержания дисциплины, который Шелдон в беседах с Хартом оценивал как необязательный.

Сам координатор надел полупарадную форму. Может, и глуповато было выряжаться ради каких-то дикарей, но он утешал себя тем, что по крайней мере не приходится надевать парадный мундир со всеми регалиями. Он уже натягивал куртку, когда послышались шаги Харта: капитан вновь спускался из своих апартаментов в каюту координатора.

— Все разведчики вернулись на борт, — объявил Харт с порога. Повсюду одно и то же. Все до единого племена перебрались из-прежних деревень в лачуги вокруг молелен и парников.

— Так я и подозревал, — обронил Шелдон. Харт глянул на него, словно прикидывая, как бы половчее накинуть на хвастуна петлю. — Это же логично, — добавил Шелдон. — Если одно племя по каким-то причинам вернулось к дикости, надо полагать, что так же поступили и остальные.

— Но почему, мистер координатор? В чем причина? Вот что мне надо знать!