Чистка

В салоне, набитом довольно сильно, пахло чем-то кислым. Учитель с учеником с некоторым трудом отвоевали себе место у окна. За стеклом мелькали дома, на ходу противно дребезжала какая-то отваливающаяся деталь.

Через пару остановок толпа стала еще гуще, и из общего шума в салоне выделился довольно неприятный, дребезжащий тенорок:

– От ядрена кочерыжка, – произнес он. – И что ты растопырила задницу, как целая корова? Как же я пройду?

– Не знаю! – огрызнулась, судя по голосу, строптивая дамочка не первой молодости. – Хам! Коровой назвал!

– Так корова – животное благородное! – возразил, ничуть не смутившись, тенорок. – Не то что коза или там пингвин!

– Да вы пьяны! – дамочка пыталась возмущаться дальше, но в словах ее не было убежденности, словно собеседник ее чем-то смущал.

– А то! – согласился дребезжащий голос. – Рабочему человеку после трудового дня нельзя не выпить!

Собеседница его, к изумлению Степана, промолчала, и тут троллейбус вновь распахнул двери. Много народа вышло, и стал виден обладатель тенорка – хитрого вида дед, одетый бедно и неказисто. Лысина его маслянисто блестела, а рот хищно щерился. Рядом со стариканом возвышалась на каблуках разряженная дама, всеми силами стараясь не замечать соседа.

Некоторое время дед плотоядно разглядывал оттопыренный задок соседки, словно примериваясь, затем его взгляд переместился на стоящего рядом парня. Троллейбус начал поворачивать, и старик неожиданно отпустил поручень, рухнув всем весом на соседа.

– Куда прешь, старый хрыч! – зарычал парень, отшвыривая от себя деда и морщась. – Осторожнее!

– Ой, извини, добрый молодец! – запричитал дедок, ничуть не выглядя испуганным или обескураженным. – Старый я, больной, ноги не держат!

В доказательство своих слов старик вновь покачнулся, но непостижимым образом устоял на ногах. Парень, что секунду назад готов был броситься на обидчика с кулаками, отшатнулся и поспешно отодвинулся, бормоча что-то себе под нос.

Дед, уцепившись-таки за поручень, ловко выудил из кармана початую бутылку сорокоградусной, и резво присосался к ней. Видно было, как под куцей седой бороденкой ходит кадык.

– Зайцева печенка! – сказал дед с чувством, оторвав бутыль ото рта. Сосуд с живительной влагой пропал в кармане, и тут взгляд пьянчужки остановился на Степане. Дед как-то ядовито усмехнулся и решительно двинулся к магам.

Степан в ужасе завертел головой, пытаясь понять, что ему делать. Бить пожилого человека – нехорошо, бежать – стыдно…

От старика разило, как из канистры со спиртом, в зеленых глазах плавала муть.

– Так, – сказал он, с хрустом скребя рваную тельняшку на груди. – Что я вижу?

– Ладно тебе, отстань, – сказал вдруг Сергей, что до сих пор равнодушно смотрел в окно.

Пьяница с интересом поглядел на него. На миг Степану показалось, что старик трезв, как стеклышко, и смотрит на наставника с симпатией. Но наваждение сгинуло, а дед, неожиданно потеряв к Степану интерес, развернулся спиной и загорланил непристойную частушку древних времен:

Сидит Гитлер на березе, а березка гнется!

Посмотри товарищ Сталин, как он на. нется!

На следующей остановке он сошел.

– Кто это был, по-твоему? – спросил Сергей ученика, когда они покинули троллейбус.

– Тот дед? – рассеянно переспросил Степан, поглаживая подбородок, заросший трехдневной щетиной. – Да пьяница какой-нибудь, таких сейчас много…

– Вот и ошибся ты, – произнес Сергей с улыбкой. – Это один из самых сильных магов города.

– Что-о? – глаза ученика полезли на лоб. – Магов?

– Именно, – кивнул Сергей.

– Этот пьянчужка?

– Да, в его бутылке водка, это точно. Немного ее пролито на пальто, для запаха. Но когда он ее пьет, то алкоголь полностью распадается, и в крови его почти нет. Как это происходит – сказать не могу, сам так не умею.

– Зачем же он ходит в таком виде? – потрясенно спросил Степан. – И притворяется пьяным?

– Все привыкли представлять магов благообразными и правильными до тошноты. А ему нравится быть другим, – сказал Сергей спокойно. – Кроме того, это отличное развлечение. И польза немалая. Провоцируя людей на агрессию, он заставляет их ее выбрасывать. Ты же видел, как все рядом с ним успокаивались?

– Еще как! – Степан озадаченно погладил затылок. – Клянусь менталом!

– Та же дамочка наверняка вечером бы устроила дома скандал, а теперь в ней нет агрессии, – Сергей остановился у неприметной двери. – Вот мы и пришли.

На вывеске Степан прочитал "Культурно-просветительское общество "Знание".

– Мы встречаемся здесь раз в месяц, в актовом зале, под видом группы психологической разгрузки, – сказал наставник, открывая дверь. – Приходят те, кто может и хочет. Но сегодня народу должно быть много.

– Да-да, – Степан кивнул. Он вдруг ощутил, что волнуется. Мысли скакали галопом, и сосредоточиться было невероятно сложно. Слова наставника доходили будто сквозь слой ваты.

– Постарайся вести себя спокойно и скромно, – говорил тот, шагая по полутемным коридорам. – Не опозорь меня. Некоторые из клана тебя уже знают, но большинство увидит в первый раз.

– Откуда? – пискнул Степан, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло. – Они меня знают?

– Всех учеников, кандидатов в члены клана незримо для них ведут и страхуют, некоторых – с самого детства, – ответил Сергей слегка рассеянно, и распахнул дверь, за которой оказалась ярко освещенная большая комната. Оттуда доносился приглушенный гомон.

Не чуя под собой ног, Степан переступил порог. В первые мгновения от волнения почти не осознавал происходящего. В полной прострации снял куртку и по подсказке учителя повесил ее на стоячую вешалку, изрядно уже заполненную. Вокруг сновали какие-то люди, наставник с кем-то здоровался, пожимал руки.

В один миг его взгляд задержался на лице, показавшемся знакомым, и стоило Степану приглядеться, как он не смог сдержать изумленного возгласа:

– Майя, ты?

Девушка услышала, повернулась, и на круглом ее лице засияла улыбка. Откуда-то сбоку донеслось хмыканье наставника, но Степан не обратил на него внимания.

– Да, это я, – сказала Майя, подходя. – Что тебя удивляет?

– Ну, я не думал встретить тебя здесь, – ответил молодой человек несколько смущенно.

– И зря, – покачала головой девушка, отчего по ее черным длинным волосам забегали блики. – Наставник представил меня в клане полгода назад.

Ощутив нечто вроде укола от уязвленного самолюбия, Степан повернулся к Сергею. Тот смотрел спокойно, лишь в самой глубине серых зрачков пряталась насмешка.

– Что, обидно? – сказал он, выдержав паузу. – Но для каждого свой срок, и определяет его не учитель, а ученик, собственными успехами и неудачами.

– Да-да, – пробормотал Степан, все еще чувствуя себя уязвленным. Но Сергей не дал ему замкнуться к себе. Кивнув Майе "Мы оставим тебя ненадолго, хорошо?", он взял ученика под локоть и повел через комнату:

– Сейчас представлю тебя кое-кому, пока само собрание не началось.

Перед Степаном сменялись лица, в уши ему сыпались имена. Он кивал, не забывал улыбаться, но мало кого запомнил. Врезалось в память одно лицо, вызвавшее сильнейшее ощущение, что Степан его уже где-то раньше видел: светлые глаза, резкие, словно застывшие черты… Но память извернулась опытным борцом, и вспомнить, где он встречал этого человека, назвавшегося Виктором, новичок клана не смог.

Пока Сергей представлял ученика, входная дверь несколько раз открывалась, впуская людей. А затем вдруг как-то стало ясно, что никто больше не придет. Из глубины помещения, оказавшегося чем-то вроде зала для семинаров, натаскали стульев, и все расселись – двумя кругами, один внутри другого. Всего в комнате оказалось тридцать пять человек. Слева от Степана во внешнем кольце оказался Сергей, а по правую руку – тот самый старик из троллейбуса, облаченный в ту же драную тельняшку. На молодого человека он посмотрел со смешинкой, даже хитро подмигнул. Степан отвернулся.