Поднять Атлантиду

Сколько Дрейк ни ломал над этим голову, у него никак не получалось представить, что же НАСА хочет там отыскать. Генерал Йитс тоже как язык проглотил. Совсем уж загадочным звучало требование носить с собой оружие и организовать регулярное патрулирование по периметру. Единственная потенциальная угроза для миссии могла исходить от ЮНАКОМа, то есть Антарктической комиссии при ООН. Эти ученые недавно «распечатали» временно законсервированную русскую станцию «Восток». Но ведь до них почти четыреста миль, чуть ли не десять часов на вездеходе… Словом, в глазах Дрейка опасения НАСА в адрес ЮНАКОМа были столь же загадочными, как и характер того, что спрятано в толще льда.

По прикидкам капитан-лейтенанта, любой находящейся там штуковине должно быть как минимум двенадцать тысяч лет, потому что он где-то читал, дескать, вот сколько времени лед царит в этом промерзшем аду. Мало того, речь явно идет о национальной безопасности США, иначе Вашингтон не пошел бы на риск международного скандала, если эта шпионская экспедиция получит огласку…

Командный пункт представлял собой сборный купол из стекловолокна, утыканный массой спутниковых тарелок и антенн, смотрящих на звезды. Приблизившись, Дрейк миновал несколько металлических штанг, вбитых в лед вокруг базы, и в воздухе раздался громкий треск, сопровождаемый хлопками. Невероятно сухая антарктическая атмосфера превращала человека в ходячий шар, под завязку заряженный статическим электричеством.

Он забрался в командный пункт, в благословенное тепло, исходящее от множества стоек с ультрасовременным коммуникационным оборудованием. Едва капитан-лейтенант захлопнул за собой термолюк, как дежурный связист нетерпеливо махнул ему рукой.

Постучав унтами друг о друга, Дрейк стряхнул остатки снега и, подойдя ближе, разрядился, коснувшись пальцами заземляющего контура, который сплошной полосой опоясывал кромку консоли. От боли пальцы на несколько секунд потеряли чувствительность, однако это не столь большая плата по сравнению с риском спалить начинку компьютеров со всеми их данными.

— Что у вас?

— Не иначе наше зондирование что-то там включило. — Дежурный задумчиво поправил наушники. — Не знаю. Во всяком случае, сигнал слишком регулярный, чтобы иметь естественное происхождение.

Дрейк нахмурился:

— На динамик.

Связист щелкнул тумблером, и комнату заполнил размеренный, ритмичный рокот. Дрейк дернул подбородком, сбрасывая капюшон арктической парки, и на свет вылезли стоящие дыбом темные волосы. Он поморщился, вновь потыкал пальцем в контур заземления и прислушался, комически склонив голову набок. Верно, звук явно механический.

— Юнакомеры, — наконец пришел он к выводу. — С визитом. Это их вездеходы. Думаю, марки «Хагглундс».

У него екнуло в груди. Он, можно сказать, уже слышал тот визг, которым зайдется международная общественность. Да и генерал Йитс не замедлит выйти на баллистическую орбиту…

— Дистанция, лейтенант?

Дежурный нервно облизнул губы.

— Миля ниже нулевой отметки, сэр.

— Ниже нуле… — Дрейк переглянулся со своим заместителем. Рокот нарастал с каждой секундой.

Одна из потолочных ламп принялась раскачиваться. Под ногами задрожало, словно контрольный пункт стоял на путях подходящего товарного поезда.

— Ого! А это уже не из динамика! — дернулся Дрейк. — Соедини с Вашингтоном, живо!

— Да я пытаюсь, сэр… — Связист лихорадочно щелкал тумблерами. — Не отвечают!

— Перейти на запасную частоту!

— И здесь ничего!

Дрейк услышал треск и поднял глаза. С потолка сыпались белые хлопья и кусочки льда. Он отступил на шаг.

— А УВЧ?

Лейтенант затряс головой:

— Глухо.

— Черт!

Дрейк бросился к оружейной стойке, выхватил из нее термоизолированную штурмовую винтовку и ринулся к выходному люку.

— Как хочешь, но чтоб связь была!

Он распахнул люк. Грохот давил на уши. Мучаясь одышкой в сухом воздухе, Дрейк торопливо добрался до периметра и здесь замер, оглядывая горизонт через прибор ночного видения на вскинутой «М-16».

Пусто. Одна лишь сплошная зеленоватая аура, подсвеченная вихрящейся полярной дымкой. Тем не менее он упрямо вглядывался в прицел, подозревая, что вот-вот из тумана вылезут профили доброго десятка «Хагглундсов» ЮНАКОМа. Или — вот это будет номер! — парочка чудовищных русских «Харьковчанок», каждая тонн за тридцать.

И тут грунт как-то нехорошо тряхнуло. Дрейк бросил взгляд вниз и увидел, как между ногами зазмеилась угловатая, тоненькая еще тень. Сердце выскочило в глотку. Одним прыжком он метнулся на добрых два метра в сторону. Трещина!

Матерясь и на бегу закидывая «М-16» за плечо, Дрейк заторопился к куполу. Отовсюду неслись крики, из своих стекловолоконных иглу сыпались охваченные паникой солдаты. Внезапно все звуки потерялись в диком шквальном вое.

Обжигающий холод катабатического ветра обрушился сверху ударной волной. Дрейка сбило с ног и потащило по льду. Через секунду он ударился затылком о торос и потерял сознание.

Когда капитан-лейтенант пришел в себя, ветер уже стих. Дрейк с минуту полежал не двигаясь, тупо моргая, затем с усилием приподнял звенящую от боли голову и выглянул из-под заиндевевшего капюшона.

Командный пункт исчез, сожранный черной бездной, колоссальной пропастью в форме полумесяца, метров за тридцать шириной. «Должно быть, галлюцинирую от холода», — с отчаянной надеждой подумал он, потому что — хоть на Библии клянись! — трещина уходила вдаль на мили.

Медленно, на четвереньках Дрейк пополз к краю серповидного разлома. Надо понять, что случилось, найти выживших… раненых… первая помощь… В мертвой, жуткой тишине он ясно мог слышать, как шуршит об лед куртка, как бьется сердце… Вот и край трещины. «Боже милосердный! — пронеслось в голове. — Да ведь у нее дна нет!»

И тут он увидел изуродованные людские тела и все то, что осталось от базы. Словно ненужные игрушки раскидало по ледовому карнизу в нескольких сотнях метров ниже. Военный техперсонал, в их белых термокомбинезонах, едва удавалось различить среди винегрета из раздавленной фибергласовой скорлупы и скрученного металлокаркаса. А вот зато гражданских видно хорошо. Как всегда, ученых экипировали разноцветными «алясками». Один из них лежал навзничь на крохотном выступе, вдали от остальных. Шея вывернута под неприятным углом, вокруг головы — венец. Как фотоснимок в рамке. Только ярко-алой.

На секунду в глазах потемнело, когда Дрейк увидел то, во что превратился его заместитель. Но медлить нельзя. Надо проверить, кто остался, кто еще дышит… Собрать оборудование, вызвать помощь… Надо что-то делать…

— Эй! — крикнул Дрейк в пропасть. Собственный голос словно хлыстом ударил по нервам. — Есть кто живой?

Нет ответа. Только ветер посвистывает на щербатых кромках расселины.

Дрейк прищурился. Кажется… Ну да. Это что там торчит? Вон, прямо изо льда? Вроде бы и не пластик от купола, и не сталь каркаса. И вообще, на базе такой штуки не было… Нечто солидное, плотное да к тому же… светится?!

— Что за хрень? — пробормотал капитан-лейтенант.

Вымерзшая пустыня зловеще промолчала. Вдоль позвоночника словно царапнули сосулькой, и Дрейк вдруг как-то особенно ясно понял, что остался один.

С замирающим сердцем он принялся шарить среди разбросанных обломков, моля о коробке спутникового телефона. Хотя бы на пару секунд — и все. Вашингтон поймет, что случилась беда. А надежда, что помощь на подходе — подумаешь, сколько-то там часов от станции Мак-Мердо или Амундсена-Скотта! — придаст ему сил, чтобы соорудить некое подобие укрытия и продержаться, пересидеть…

Взвизгнул шквальный ветер. Лед под ногами дернулся, просел — и, давясь криком, Дрейк полетел головой вниз в темноту. Глухой удар, в позвоночнике что-то мерзко хрустнуло, и ноги словно стали чужими. Он попытался было позвать на помощь, но изо рта вырвался только сухой хрип.

С небес молчаливо и бесстрастно взирали звездочки Ориона. В воздухе поплыл непонятный, странный запах. Как если бы сама атмосфера изменилась. В груди по-прежнему билось сердце, только в каком-то незнакомом ритме, словно он терял контроль над телом. С другой стороны, руки вроде бы двигаются.