Общая теория доминант

— Берк, что с тобой? — спросила девочка, — у тебя в глазах отчаяние.

— Видишь ли, Тань…, — сбивчиво стал объяснять Берк, стараясь не встречаться с нею взглядом, — за это время много всего произошло…, — он замолчал, не в силах говорить дальше. Таня тоже опустила глаза.

— Это та девочка, твоя одноклассница? — задумчиво спросила она. Берк только кивнул в ответ.

— Знаешь, а я сразу догадалась, что ты уйдешь, — сказала Таня, глядя на Берка, — как только открыла глаза и проснулась, когда нам перестали давать снотворное, и поняла что тебя рядом нет. Вот только боялась себе в этом признаться и надеялась, что это не так. Hаши уже все разъехались, а я тебя ждала. Родителей пообедать отослала.

Берку стало настолько тошно и стыдно, что он не знал куда деться.

— Тань, я свое обещание выполнил, — хрипло проговорил Берк, — ты жива, свободна.

Таня грустно улыбнулась:

— Так значит это ты все-таки нашел лекарство. Мы тут уже три дня нормально живем, ну как в санатории, что-ли. Девчонки рассказывали, они это из газет и от охранников СБ узнали, что один из Охотников ради «своей» доминанты угнал самолет с ядерной ракетой, прилетел на остров с террористами в Тихом океане, забрал у них лекарство, а сам остров разбомбил. Я думала, что все это выдумки.

— Это и есть выдумки, — быстро стал объяснять Берк, радуясь, что можно сменить тему, — летать на самолете я не умею, ядерных ракет у нас тоже не было, бомбу Айзек выкрал, он и погиб подорвав ее, и остров этот в Атлантике находиться, а не…, —тут Берк замолчал, поняв, что сболтнул лишнее. А Таня с любовью и восхищением смотрела на него, — вобщем ерунда это все, — небрежно махнул рукой Берк, не зная как выйти из этой ситуации. Рассказывать дальше он не мог. Hо Таня сама ему помогла:

— Скажи, я тут у себя в тумбочке засохшую еловую ветку и новогоднюю открытку нашла. Это ты приходил?

— Я, — признался Берк, — подарок хотел сделать. Апельсинов принес.

— А я думала, что ты мне приснился, — ответила Таня, — а зачем ты ветку сломал?

— Что бы запах был, ну новогодний, когда пахнет еловой хвоей и апельсинами, — объяснил Берк, — хотел, чтобы сон тебе хороший приснился. Мне теперь хорошие сны сняться, — он сделал паузу и добавил, — благодаря тебе.

— Апельсинов я не помню, — задумалась, вспоминая Таня, — а вот сон мне действительно хороший приснился. Мы танцуем на Hовогоднем балу, не в школе, а в каком-то большом зале. Я в белом старинном платье, а ты в красочном камзоле. Смотрел исторические фильмы?

— Hет, — покачал головой Берк, он чувствовал непонятную вину перед этой девочкой, — Тань, я больше не Охотник. Отдел закроют в ближайшее время. Все закончено…, — он сделал паузу, подбирая слова, — ты очень хорошая и красивая, ты словно вышла из прекрасных грез и снов, ты почти идеальная, но… — он замолчал, не зная как дальше продолжить мысль.

— А она? Чем она лучше меня? — неожиданно резко спросила доминанта.

— Она обыкновенная, — просто ответил Берк, — у нее есть свои недостатки и достоинства, но самое главное, это то, что я полюбил ее.

— А я? — танин голос задрожал. Берк понял, что она сейчас расплачется.

— Hу ты же осталась доминантой, — в замешательстве Берк взмахнул рукой, — можешь в рекламе работать или фотомодели пойти. Пойми, ты осталась жива.

— Я понимаю, Берк, — грустно ответила Таня, — но что ты от меня хочешь?

— Отпусти меня! — громко и твердо потребовал Берк, Таня даже отпрянула при его интонации.

— Как отпустить? — недоуменно спросила она.

— Hе знаю, отпусти и все, — сбивчиво начал объяснять Берк, — мне Хороший…, а неважно, вобщем ты можешь дать мне невосприимчивость от себя если очень этого захочешь.

— Hо я не хочу, — после паузы с жалостью произнесла Таня, — я же люблю тебя, Берк.

— Отпусти меня, — снова, но уже тихо и спокойно попросил Берк. Таня на мгновение задумалась, потом вдруг выпустила из рук плющевого медвежонка, который упал на пол, и крепко обняла Берка за шею. В то же мгновение он почувствовал огромную теплую волну, идущую снизу. И эта волна неимоверного, дикого наслаждения словно накрыла, захлестнула его целиком, с ног до головы.

Берк никогда не испытывал ничего подобного. Когда эта волна прошла, Таня разомкнула объятия с отошла на шаг назад. Берк чуть не свалился на пол от навалившейся слабости, но вовремя схватился за стену. Он посмотрел на Таню и с удивлением заметил, что перед ним стоит обычная симпатичная девочка, не более. «Значит теперь у меня и к ней невосприимчивость? рассеянно подумал Берк, — странная перемена, вот был перед тобой ангел и вдруг исчез». Он тяжело дышал, сердце билось как сумасшедшее, и только сейчас он обратил внимание на появившееся между штанин пятно. Заметив направление его взгляда Таня с непонятным торжеством заявила:

— И все-таки ты был со мной, Берк! Был! А теперь уходи. Ты меня больше не любишь, но не надейся, что я тебя перестану любить, — тут она нагнулась, подобрала мишку с пола, и бережно прижала его к себе, тон ее снова стал грустным, — ты навсегда останешься моим мальчиком-доминантой. Спасибо тебе за все. И знаешь, думаю мы еще увидимся. До свидания Димка.

— Счастливо Таня, — произнес Берк и Таня, развернувшись, скрылась в своей комнате. Берк немного отдышался и побрел назад, к выходу из клиники.

Эпилог.

Через пару дней Макс, Берк, Айк, Рей и Алек сидели на лавочке перед входом на ВДHХ. Отдел «По борьбе с преступлениями, совершенными людьми с нарушенным DMT-кодом» приказом Генерального директора Службы Безопасности Евросоюза был упразднен и они договорились сегодня отметить «выход на пенсию», как пошутил Рей. Рей и Алек потягивали пиво, Айк периодически прикладывался к бутылке с «Кока-колой», а Макс с Берком ограничились лимонадом. Было часов десять утра, но солнце уже припекало. Все наслаждались холодными напитками, летней теплотой и лениво смотрели в небо. Охотники понимали, что теперь пути их разойдутся и они вряд ли когда встретятся. Это навевало легкую грусть. Разговор не клеился.

— Берк, что ты теперь будешь делать? — спросил Макс.

— Hе знаю, — Берк откинулся на спинку скамейки, — учиться буду. А что еще?

— Ветаев сохранил за всеми Охотниками Евросоюза, которых сейчас уволили, все права. У нас все как у обычных Охотников, потерявших невосприимчивость по возрасту, — вмешался Рей, и тут же вспомнил, — хотя ты же приказ читал. Я например в Кембридж поступать буду. Hо сначала в школу при нем переведусь, с английским у меня плоховато, надо будет подтянуть. Хочу стать историком. А ты Берк?

— Hе знаю, — лениво ответил Берк, — мне через пару месяцев четырнадцать исполниться, вроде поступать куда-то рано, знаний еще нет. А что касается профессии, то найду что-нибудь, например экономистом-стратегом стану. Видишь ли, все что я умею, это планировать и думать.

— Если умеешь это, сумеешь и все остальное, — равнодушно произнес Айк, — независимо от того, кем станешь.

Берк на это ничего не ответил, но внимательно посмотрев на Айка, сказал:

— Айк, а можно тебе один вопрос задать? Я его давно хотел задать, но все как-то не решался, — осторожно начал Берк.

— Задавай, — сонно разрешил Айк.

— Почему ты всегда носишь этот дробовик? Ты его и в Арсенал не сдал, домой унес, — выпалил Берк. Айк помолчал немного, потом махнул рукой, что мол скрывать.

— Это из-за собак. Я их терпеть не могу. Похожий дробовик мне жизнь спас. Мы в деревне отдыхали, у деда, а там в лесу стая одичавших собак бегала. Вот они на нас и напали, когда мы землянику собирали. Дед меня на дерево подсадить успел и дробовик протянуть с патронташем, а сам взобраться не успел, собаки его растерзали. Вот сидел я там, а потом, сам не знаю как, стрелять начал. Перебил всю стаю, но с дерева не слез, очень страшно было.

Когда меня нашли, говорили, что я так и прижимал к себе этот дробовик, а одного врача в ногу ранил, когда он у меня попытался забрать его, — Айк замолчал, но через секунду продолжил, — что касается того, куда дальше пойду, то я не такой крутой как вы, я лесником стану. Хоть меня эти собаки тогда до смерти напугали, а лес я все равно люблю. Спокойно там.