Защита

Она странно на него посмотрела. А он ничего не понял в ее взгляде. Они молчали. Нужно было разойтись или что-то сказать. Лучше разойтись. Она сказала:

- У нас с гостиницей ерунда получается. Сегодня придется что-то делать, просить, чтобы оставили еще на несколько дней, или искать новую.

- Я помогу вам.

- Нет-нет. Нас ведь трое. Что-нибудь придумаем.

- Значит, я вас больше не увижу?

- Не знаю. Наверное,- произнесла она тихо, глядя в сторону, потом резко вскинула на него взгляд своих больших глаз: - Ах, вся эта история не стоит выеденного яйца.

Она все смотрела на него, отталкивая и притягивая одновременно.

- Да,- сказал он.- Для вас это все, наверное, действительно не имеет значения.

- Я устала,- сказала она.- Я пойду. Я уже и так опоздала.

- Идите,-кивнул он.

Она пошла не оглядываясь.

- Катя! Я видел перед отъездом вашу дочь. Она здорова. У нее все хорошо..

Она остановилась, обернулась.

- Правда?! Это правда? А мне снилось, что она заболела. Я хотела уехать...

- Она здорова.

- Спасибо, Санчо.

Она снова совладала с собой, пошла и оглянулась уже на ступенях. Наверное, в это мгновение ему нужно было подбежать, и все было бы хорошо...

18

Бакланский на всякий случай составил схему нелепостей, которые нагородили Григорьев и Данилов. Он еще припомнит им путаницу с подключением, сунет в нос им эту бумажку! Своим работникам таких вещей прощать нельзя.

Наступило время обеда, и вся комиссия отправилась в соседнее кафе. Бакланский отправил и Данилова, но сам остался. И пока они обедали, он еще раз облазил машину и все проверил, прокрутил, пока не успокоился. Нет, товарищи члены комиссии, здесь комар носа не подточит! Придется все-таки вам подписать акт!

Через час члены комиссии начали собираться.

- А погода-то разгулялась, - сказал Данилов.

- Что? Погода?- переспросил Бакланский. - Я вам с Григорьевым покажу погоду! Своих забудете!

- Да я так,- сконфузился Данилов.

- Нет, погода, что ни говорите, сегодня прекрасная,- сказал Карин.Солнце, и не очень жарко. Самая хорошая для работы.

- Ну что ж, я рад, - сказал Бакланский.

- Что-нибудь еще нашли? - поинтересовался председатель комиссии. -Жаль, что заминка произошла.

- Очень жаль, - согласился Бакланскйй. - Тут, Анатолий Юльевич, элементарная ошибка получилась. Не спали наши товарищи две ночи, вот н напутали немного. Я уже все сделал как требуется.

В помещение вошел Григорьев. Он негромно поздоровался со всеми. Бакланский косо взглянул на него и отметил, что тот сегодня какой-то легкий, пустой, что ли, выжатый. "А был весел,- подумал он, вспомнив телефонный разговор.- Впрочем, я тогда тоже был весел..."

Бакланский подошел к Григорьеву и сказал:

- Твои похождения интересуют меня постольку, поскольку от них, видимо, зависит твое поведение на защите. Будь добр, помогай мне. Вы тут с Даниловым такое напороли! И из-за этого могла сорваться защита. Перестань быть младенцем.

- Я не младенец и похождениями не занимаюсь, А что касается сомнительного направления нашей работы, то его защищать я не намерен.

- Опять за свое! Зря я тебя вызвал. В Усть-Манске ты никогда не возражал.

- Прозреть никогда не поздно.

- Прозреть! Слово-то какое! Да за одно то, что вы тут с Даниловым натворили, вас нужно гнать в три шеи.

- Ну так гоните...

А Данилов стоял в стороне. Лучше сейчас на глаза Бакланскому не попадаться. Все равно в Усть-Манске отметит чем-нибудь: или выговор объявит, или премию урежет.

- Виктор Иванович! - позвал Бакланского Согбенный, и тот отошел от Григорьева.

Александр постоял один, потом подошел к Данилову:

- Что мы тут с тобой напутали?

- А! Это все я. Ты же входом и выходом машины не занимался... Не волнуйся. Только я виноват. Но сейчас объяснять ему просто страшно. Когда до выговора дойдет, я все и скажу.

- Не волнуйся, Толя. Мне выговор тоже обеспечен.

- За что?

- За поздно проснувшуюся совесть.

К ним подошел Карин.

- Разлад, я смотрю, в святом семействе, - сказал он.- И не на шутку.

- А, - махнул рукой Григорьев. - Тут вряд ли что можно изменить. Ну вот вы, например, вы же прекрасно понимаете, что путь, выбранный нами, может привести только в тупик.

- Я это знаю, - спокойно согласился Владимир Зосимович.

- А если знаете, то почему молчите?

- Но ведь и вы, Александр, знали это. Возможно, раньше меня.

- Скорее догадывался, но интересно было работать. Собирать из кубиков небоскреб. Соснихин и Бурлев - те пытались что-то изменить, но Виктор Иванович их быстро взнуздал. Я дозрел здесь, в Марграде. Кстати, не без помощи своего странного телефона.

- То есть - однофамильца!

- Вряд ли просто однофамильца. Я понял, почему Бакланский за меня схватился, когда я заикнулся о поездке в Марград. Ведь он думал, что я совершеннейший дурак, у которого только баба на уме. А поэтому, как попугай, буду повторять все за шефом и, где надо, голосовать обеими руками.

- Обидно?

- Обидно... И злость на самого себя, что дал не мало поводов думать о себе, как о пешке.

- А не жаль, что пропадет труд сотен людей?

- Жаль. Очень жаль. Но в дальнейшем может быт загублено еще больше труда. А наш - все равно пропащий.

- Ну, хоть без большого треска.

- Вы думаете, если тему примут и диссертация испечется, то Бакланский на этом успокоится?

- Надо полагать, в дальнейшем ему встретятся не только дураки..

- А наша комиссия - с комплексом неполноценности?

- Ну, не сказал бы,- усмехнулся Карин.

- Это еще как знать?

- Один Громов?

Данилов предостерегающе кашлянул: Бакланский был не так уж и далеко. Но Григорьев понял его по другому,

- Данилов тоже не полезет. Ему ведь когда-нибудь надо будет защищать диссертацию. А куда он без Бакланского?

- Иди-ка ты! - обиделся Данилов.

- Так, - сказал Карин. - Обсуждение будет завтра. Завтра и проект акта составлять.- Он оглянулся. - Ишь ты, сколько вокруг нас членов комиссии собралось.

- Любопытно было послушать, - сказал представитель телефонной станции Старков.

- Кстати, что это тут все про какой-то телефон болтают. Вроде бы в вашей комнате? - спросил Ростовцев.

- Не только в .моей комнате, - ответил Григорьев. - С любого телефона можно говорить. Попробуйте хотя бы с этого.