На обломках рая (СИ)

Ближе к вечеру сделал освещение подступов к моему имению. Повесил вечные лампочки на дерево и на углы модуля.

Почему вечные лампочки. Это недавно появившиеся светодиодные лампочки и производитель даёт гарантию пятьдесят лет эксплуатации. Интересно, смогу ли я проверить правдивость этой гарантии?

26 июня.

Выход из дома отмечаю воем сирены. Может, на машину ещё милицейскую сирену поставить? Да ну, делать мне больше нечего.

На радиопередающем центре ещё раз проверил, как работает устройство автоматического поиска сигналов. Писки и трески есть, возможно, атмосферные помехи и машина на них не реагирует.

Делая объезд, более внимательно присматриваюсь ко всему, пытаясь выявить следы тех, кого я видел и того, кто был в церкви. И почему они не идут на контакт со мной.

Снова поехал на воинские склады. Ищу провод-паутинку. Делали специально для пограничных войск, чтобы опутывать посты и направления вероятного движения нарушителей границы. При проходе кого-то нить легко рвётся и подаёт сигнал на прибор. А во времена, когда кабельное телевидение только появлялось, ушлые пограничники обматывали паутинкой два кабеля и получалось, что владелец кабельного канала как бы делился телевизионным сигналом с соседом.

В секции связь ничего не нашёл. В секции инженерного оборудования нет. Там только сигнальные мины, которых я взял десятка два. Среди вооружения нет паутинок. И знаете, где я их нашёл? Среди канцелярских товаров. Это все шло на обеспечение штабов и на оснащение комендантских подразделений, охраняющих штабы и различные секреты в них.

Десять комплектов мне хватит за глаза. В течение двух-трёх дней заряжу аккумуляторы и установлю сигнализацию на всех посещаемых объектах и направлениях вероятного движения весёлых девчонок.

Наткнулся на один интересный сейф с иностранным оружием времён Второй мировой войны. Пощёлкал автоматами и пистолетами. Любой мужчина неравнодушен к оружию. Гены воинов играют, мальчики играют в войнушку, в войнушку играют и чиновники, стреляя из пейнтбольного оружия, мужчины призываются в армию, им дают в руки настоящее оружие, и желание играть в войну пропадает. Тот, кто избирает профессию воина, должен быть к войне и должен быть готов стрелять в людей. Меня поправят - не в людей, а во врага. А враг что, не человек?

Я не удержался и взял себе армейский пистолет "Вальтер" Pi-38, образца 1938 года, стреляющего патронами типа "Парабеллум". "Макаров" хорош, но "Вальтер" лучше. Так, между нами.

По пути захожу в магазины и отбираю консервированные продукты в хорошем состоянии для хранения в холодильной камере. Делаю запас продуктов.

27 июня.

С утра ловил рыбу и принимал солнечные ванны. Лицо и руки загорелые, а тело белое, как у рабочих и офицеров. Так и вспоминается песня "У самовара я и моя Маша". Кстати, нужно будет присмотреть самовар для чая и для приготовления супа. Импозантно и полезно для здоровья. Особенно, когда сидишь на катере и пьёшь чай из самовара.

На ужин жарил рыбу, с корочкой, а для этого её нужно обвалять в муке. Сковорода с антипригарным покрытием, но все равно прилипает ко дну, приходится отскребать деревянной лопаточкой. Зато как вкусны поджарки.

Собаки сидят в стороне, дожидаясь, пока хозяин бросит им кусок со стола, зато кот, как аристократ сидит рядышком и трётся головой, напоминая о себе.

28 июня.

Начал день с сирены. Даже не знаю, какой сегодня день недели. Мне это совершенно не важно и не интересно. У меня нет рабочей недели. Конечно, если это так нужно, то можно восстановить понедельное разделение дней. А для чего? Меня никто не будет проверять, и я не пишу мемуары. Это просто дневник одинокого человека, который говорит с собой в виде записей и пишет для того, чтобы не разучиться писать и не забыть свой язык.

Я могу сделать себе непрерывный выходной и тогда я погибну. Причём погибну так же, как тот бедолага у киоска. У меня каждый день среда - середина недели, когда человек втянулся в работу и способен своротить горы. Для меня движение - это жизнь, способность к выживанию и попытка остановить умирание всего сущего здесь. Под всем сущим я понимаю мыслящую материю, то есть - человека. Себя и того, кто ещё есть рядом.

Мне пришлось посмотреть немало американских фильмов, которые рассказывали о жизни после Великой катастрофы. И я с ними согласен, что люди должны быть одеты примерно так, чтобы быть независимы от внешнего мира. Omnia mea mecum porto - Все моё ношу с собой. Видел рисунок Тартарена из Тараскона (цикл романов французского писателя Альфонса Доде, написанный в 1872 году. Главный герой - рантье Тартарен и города Тараскон. Доде называет его "бесстрашным несравненным Тартареном", хотя он всего-навсего хвастун и бахвал, который не прочь побряцать оружием - герой на словах, а не на деле. Тартарен едва когда-либо выезжал из родного города, зато он горазд рассказывать о приключениях, будто бы лично им пережитых), отправлявшегося в путешествие. Если собрать все то, что я вожу с собой в машине и что надето на мне, то Тартарен окажется провинциальным рассказчиком с рогаткой в кармане и неуёмной фантазией в голове. Хотя то, что происходит вокруг меня, нормальные люди могут назвать такими же фантазиями.

Сегодня во время объезда своих объектов устанавливал приборы сигнализации. Аккумуляторы зарядились, а установка маленьких приборчиков с невидимой нитью труда не составляет.

Нить действительно похожа на паутину. Представьте деревянную катушку от швейных ниток с намотанной на неё серой массой. Так вот, на этой катушке находится десять километров нити! Десять километров. И эта нить способна пропускать по себе ток. Конечно, не двести двадцать вольт, но подсоединить наушники для прослушивания музыки можно элементарно.

Крепим на дверь прибор. Прицепляем к нему паутинку и тянем её к креплению на другой стороне двери. Вход перекрыт невидимой нитью, тем более в темноте, проходящий рвёт её и включается прибор, сигнализируя лампочкой и зуммером о нарушении целостности объекта.

Так же перекрываем дорогу и тротуар на направлениях вероятного движения интересующих нас объектов. Втыкаем по сторонам колышки и к ним крепим прибор и нить.

Заехал в церковь. Никаких следов. Я аккуратно очистил подсвечник около образа Святого Николая и поставил свою свечку. Затем налил лампадного масла в лампаду и зажёг её. Когда прогорит моя свеча, лампадка будет светиться в темноте и освещать образ почитаемого мною святого.

- А почему бы мне не поставить напротив лампадки видеокамеру с индикатором движения, - подумал я, - что-то задвигалось и камера автоматически включается и ведёт съёмку. Думать раньше надо и, может, в дополнение к сигнализационным приборам поставить видеокамеры. Глубже пахать надо, молодой человек, - укорил я себя.

Меня долго уговаривать не надо. Руль направо, переехал через мост и вот он магазин в виде корабля, а там хороший компьютерный отдел, где есть всё. Было в отделе пять хороших видеокамер, все и забрал. Взял ещё гражданский бинокль, подзорную трубку высокого увеличения и несколько штативов для оптики. Бинокль на мой катер, в машине у меня войсковой Б-12 двенадцатикратного увеличения, а вот трубка будет постоянно в кармане, разглядывать, что там вдалеке.

И там вдалеке что-то показалось. Ой, как пригодилась мне эта трубка. Я снова увидел двух девушек, но выглядели эти девушки как-то странно. Даже не так. Выглядели они обыкновенно, но только сквозь них было видно, что там за ними.

Помните выражение: ты что, сын стекольщика? Так вот и они были дочерями стекольщика.

Я вдарил по газам и погнал по улице на опережение их. Выехав на ту улицу, по которой они двигались, я никого не увидел.

- Снова галлюцинации, - подумал я, - но почему-то галлюцинации как две капли похожи на те галлюцинации, которые у меня уже были? Так не бывает, что-то должно быть различным. Место? Место одно - губернский город N. Время? Время почти одинаковое, предобеденное время. И ещё по месту - на маршруте моего ежедневного движения. Похоже, что они следят за мной. Но кто они?