Черный разрушитель

Лисби II едва слушал отца. Он неотрывно наблюдал за чужим кораблем, размышляя о том, что «Надежде человечества» потребовалось несколько месяцев, чтобы набрать скорость, и столько же времени пришлось тормозить. Впрочем, он заставил себя выбросить эти мысли из головы — уж слишком невыгодным для землян получалось сравнение.

Лисби с испугом смотрел на приближающийся корабль.

— Зарядить торпеды! — раздался резкий голос капитана. — Но не стрелять! Офицер, который выстрелит без приказа, будет наказан. Возможно, эти существа имеют дружеские намерения.

Пока корабли сближались, на мостике царило молчание. Наконец расстояние между ними сократилось до двух миль. Теперь они находились на общей орбите, чужак слегка отставал от земного корабля, но его двигатели продолжали работать, поскольку он приближался. Миля, половина мили. Лисби облизнул сухие губы, в смятении посмотрел на первого помощника Карсона и увидел, что тот замер в своем кресле, не отрывая глаз от монитора. На его бородатом лице застыло напряжение.

И вновь раздался голос капитана Лисби:

— Я хочу, чтобы все офицеры, сидящие в орудийных рубках, выслушали меня внимательно. Мой последующий приказ касается только торпедного аппарата А, которым командует Дауд. Вы должны выпустить холостую торпеду. Вы меня поняли? При помощи сжатого воздуха.

Лисби II увидел, как выдвинулась наружу торпеда, потом услышал голос отца, дающего указания.

— Оставьте торпеду на расстоянии нескольких сотен ярдов, чтобы они не могли ее не увидеть. После чего торпеда должна перемещаться по кругу диаметром в двести футов, — капитан продолжал спокойно объяснять свой план невидимой аудитории: — Я рассчитываю, что наши действия покажут чужакам, что мы вооружены, но не собираемся предпринимать никаких агрессивных действий. А они должны продемонстрировать в ответ свои намерения. Кроме того, я рассчитываю получить дополнительную информацию, которая нам необходима, но сейчас не стану делать никаких окончательных выводов. Не тревожьтесь. Включены все защитные экраны, объединенные в мощное силовое поле. За нами могучая наука Земли.

Лисби облегченно вздохнул, однако тревога не уходила. Наконец послышался напряженный голос Дауда:

— Говорит командир торпедного аппарата Дауд. Кто-то пытается перехватить управление торпедой.

— Не мешайте им! — тут же ответил капитан Лисби. — Они наверняка обнаружили, что торпеда разряжена.

Лисби наблюдал, как торпеда медленно перемещается к огромному кораблю чужаков. Распахнулся люк, и снаряд проскользнул внутрь корпуса.

Прошла минута, еще одна, затем торпеда выплыла наружу и медленно двинулась к «Надежде человечества».

Лисби ждал, но слова потеряли для него значение. Он прекрасно знал, какую важность имеет первый контакт двух разных цивилизаций. Вот уже несколько недель их путешествие и тот факт, что он играет в команде не последнюю роль, стали для него особо значимыми. Из миллиардов жителей Земли он оказался среди избранных, среди тех, кто участвует в важнейшем событии в истории человеческой расы. И он вдруг понял, почему отец так гордится возложенной на них миссией.

Страх исчез, Лисби охватило чувство гордости и такой огромной радости, какой ему еще не доводилось испытывать.

Но все эти чувства исчезли, когда капитан отрывисто сказал:

— Сейчас меня слышат только офицеры корабля и ученые. Прежде всего я хочу, чтобы Дауд вновь попытался взять торпеду под контроль. Нам необходимо знать, готовы ли они ее вернуть. Немедленно.

После короткой паузы Дауд ответил:

— Сэр, торпеда под контролем.

— Хорошо, — в голосе капитана Лисби послышалось облегчение. — Каковы показания телеметрической аппаратуры?

— Полный порядок, оба канала.

— Проверьте, по-прежнему ли торпеда разряжена.

— Есть, сэр. Все в порядке. Торпеда не представляет для нас опасности.

— Они бы все равно не успели ее зарядить. — Однако капитан действовал с максимальной осторожностью. — Все ли показания приборов в норме? Нет ли дополнительной радиации?

— Никаких отклонений, сэр.

Суд над Ганаретом начался вскоре после завтрака на следующий день по звездному времени. «Надежда человечества» все еще находилась на орбите вокруг Альфы А-4, но корабль чужаков исчез. Поэтому обитатели земного корабля могли спокойно наблюдать за процессом.

Объем улик поразил воображение Лисби II. Час за часом они слушали записи разговоров, и голос Ганарета звучал удивительно четко, однако голоса людей, с которыми он беседовал, узнать было невозможно.

— Я принял такое решение, — объяснил капитан Лисби своим безмолвным слушателям, — поскольку Ганарет был лидером. Лишь я буду знать имена его сообщников, и я намерен их забыть, как если бы они ни в чем не принимали участия.

Улики были убийственными. Лисби мог лишь догадываться, каким образом сделаны записи, о существовании которых Ганарет не подозревал. Он часто говорил о необходимости прикончить тех, кто выступает против мятежа, и дюжину раз предлагал убить капитана, двух старших офицеров и сына Лисби.

«Их необходимо убрать, в противном случае они встанут на нашем пути. Остальные на корабле привыкли, что Лисби решают их судьбу, — здесь Эмиль Ганарет рассмеялся, а потом дерзко продолжал: — Ведь я говорю правду, не так ли? Вы полнейшие идиоты, которые считают, что должны подчиняться человеку, назначенному вашим боссом. Проснитесь, глупцы! У вас всего одна жизнь. Не позволяйте другому человеку прожить ее за вас».

Ганарет даже не пытался ничего отрицать.

— Конечно, все это правда. С каких пор вы стали богом? Я родился на корабле, и меня никто не спросил, хочу ли я здесь жить. Я не признаю за другими людьми права решать мою судьбу.

Несколько раз он высказывал сомнения, которые уже давно формировались в сознании Лисби II.

— Что здесь происходит? — вопрошал Ганарет. — Этот суд не имеет никакого смысла теперь, когда мы обнаружили, что система Центавра обитаема. Я готов отправиться на Землю, как воспитанный маленький мальчик. Уже одно то, что наше путешествие оказалось бессмысленным и мне будет шестьдесят лет, когда мы доберемся до Земли, является достаточным наказанием. Я и сам понимаю, что нам необходимо вернуться назад. Кроме того, никакого мятежа не было. Вы не можете приговорить меня за одни только разговоры. Ведь ничего же не произошло.

Ближе к концу суда Лисби внимательно наблюдал за лицом своего отца. На нем появилось выражение, которого он не понимал, мрачность, от которой ему стало не по себе, — очевидно, капитаном двигали неизвестные Лисби II побуждения.

Когда до обеда оставалось меньше часа, командир задал обвиняемому последний вопрос:

— Эмиль Ганарет, все ли доводы в свою защиту вы привели?

Ганарет пожал плечами.

— Да, я закончил.

Наступило долгое молчание. Наконец капитан Лисби начал зачитывать приговор. Он остановился на законе о подстрекательстве к мятежу на военном корабле. В течение десяти минут он цитировал документ, которого Лисби не видел никогда в жизни. Капитан назвал его «статьями закона на „Надежде человечества“, выпущенными Объединенными силами Запада за несколько дней до отлета корабля с Земли».

«…Считается непреложным фактом, что корабль всегда остается частью цивилизации, к которой он принадлежит. Его команда ни при каких обстоятельствах не может существовать самостоятельно. Полномочия назначенных на Земле офицеров и исходные цели экспедиции не могут быть изменены экипажем при помощи голосования или иным способом. Космический корабль отправляется в полет его владельцами или правительством суверенного государства… Все офицеры назначаются вышестоящими органами. Корабль управляется в соответствии с законами, установленными космическими властями.

Отмечается, что в данном случае владельцем „Надежды человечества“ является Эврил Хьюит и его наследники, а также его представители. Поскольку перед кораблем поставлены определенные задачи, „Надежда человечества“ должна считаться военным кораблем, а назначенные управлять им офицеры являются официальными военными представителями Земли при любых контактах с иностранными государствами в других звездных системах. Все эти положения не имеют никаких ограничений…»