Прыжок в конфликт. Правдивая история

Но она убила своего отца. И уничтожила все то, что оставалось от ее семьи.

Это поразило ее в самую глубину ее естества, туда, где ее душа верила в то, что она заслуженно была покинута родителями, и туда, где жила ее уверенность в том, что именно ее недовольство своей судьбой и послужило причиной гибели ее матери.

Теперь, когда ей, беспомощной узнице «Смертельной Красотки», скованной воздействием шизо-имплантата и терзаемой грязным негодяем, ее отец и мать нужны были больше, чем когда бы то ни было, ответить на ее призыв они уже не могли.

Все, она осталась одна. Совсем одна. Ничто из того, что они делали для нее или давали ей, не способно было подготовить ее к ужасу прыжковой болезни. В результате не бандиты и не Дикий космос, а она сама прикончила своих близких. Усилием воли девушка вернулась из глубин воспоминаний, обретя в них силу и столь необходимое ей мужество. Взгляд ее стал жестким и ясным.

– Если я не смогу сделать это, – сказала она тихим, спокойным голосом, как будто бы сердце ее опустело, – то это сделает кто-нибудь другой. И мне все равно, что ты думаешь обо мне. Может быть, ты и прав. Может быть, я действительно просто изменница. Но есть полицейские лучше меня – сильнее. Они остановят тебя. Они заставят тебя заплатить за это.

Девушка замолчала. Сияние в ее глазах померкло. Но черты Морн заострились, и облик ее стал выражать собою опасность. Соски ее затвердели и торчали так, что, казалось, грудь девушки может нанести раны.

Ангус инстинктивно сунул руку в карман, крепко сжав там пульт. Ладонь его стала скользкой от пота.

Она ошибалась. Он ни на секунду не сомневался в том, что она ошибалась. Да, конечно, эти чертовы копы смогут остановить его, если захотят. Они с удовольствием убьют его и выпотрошат его корабль. Но не за то, что он сделал с Морн или со старателями. Такое могло бы быть только вероятным предлогом, таким же пустым, как и голос Морн. Полиция Объединенных Компаний защищает не людей. К чему ей это? Она защищает деньги. И защищает себя. Свое право презирать подобных Ангусу.

Копы могут стараться поймать его или даже убить, но не потому что он проливает кровь, а потому, что он запускает руку в богатства Объединенных Компаний.

Мысли, пронесшиеся в голове Ангуса, не дали ему ответа о том, почему он позволил Морн быть так долго наедине с собой, дал ей время прийти в себя и оправиться. Причины своего поведения были ему непонятны. Он был возбужден или испуган и решил, что в такой ситуации это может его извинить. Ничего определенного в голову ему не приходило. У него в кармане лежит пульт от имплантата Морн и, следовательно, он в безопасности. Собирается с силами – и пусть себе. Если только она еще способна на это. Чем больше отваги она проявляет, тем с большим удовольствием он будет ломать ее. Когда он начал думать о том, как он обломает Морн, у него снова началась эрекция. Он не стал спорить с ней. Он отпустил в кармане пульт и подрагивающими руками расстегнул несколько застежек на комбинезоне, выпуская наружу вздувшуюся часть своего тела.

– Они не получат такой возможности. Никогда, – хрипло сказал он, оскалив в улыбке желтые зубы. – Я же сказал тебе. Я сволочь. Самая большая сволочь из тех, что ты встречала. И я мастер своего дела. Всю свою жизнь я увиливаю от твоих чертовых дружков. И если они зацепят меня, то это случится тогда, когда ты давно уже будешь мертва.

А пока я собираюсь немного поразвлечься с тобой. Ты ведь теперь моя команда. И тебе пора научиться исполнять кое-какие приказы. У меня есть много старых счетов, и мне нужно их уладить. Очень много старых счетов. И я улажу их с твоей помощью. К тому времени когда эти счета закончатся, ты будешь жалеть, что вообще родилась на свет, но я не дам тебе даже пикнуть.

Она опустила взгляд к его стоящему члену. Рот Морн искривился в безмолвном крике, а может быть, вое. Но она все еще боролась, не давая страху овладеть ей. Отвага ее постепенно улетучивалась, и она теряла присутствие духа. Она ступила туда, где не была еще никогда, но проявила при этом такие внутренние качества, которых не знала в себе и не имела возможности испытать их в прошлом. Когда она начала говорить снова, ее голос дрожал:

– Если тебя будет некому остановить, то тебя остановлю я. Когда-нибудь я улучу минутку. С шизо-имплантатом бороться невозможно. Он на твоей стороне. Но пока я под его воздействием, я пассивна и не смогу работать на тебя и прислуживать на твоем корабле. Ты должен будешь дать мне свободу двигаться самой и думать самой. И тогда я получу свой шанс.

Открытое неповиновение девушки испугало Ангуса в глубине души и одновременно еще больше возбудило его. Он снова захотел ее ударить, но он знал, что это будет удовольствием низшего сорта. Сломать ее дух, разорвать ее душу – вот это сможет дать ему настоящую радость. К тому же это было просто необходимо. Она была права: она не сможет работать на него на корабле, пока будет находиться под воздействием шизо-имплантата. Слишком многогранной была работа члена экипажа, имплантат не мог дать такого эффекта. Если ему придется говорить ей все время, что ей нужно делать, то толка от нее не будет. Если он предоставит ей возможность свободно передвигаться по «Красотке», то подставит себя под удар. До тех пор, пока он не убедится в том, что Морн сломалась, он не сможет покинуть свое убежище.

Но ее сила духа как раз и делала ее такой желанной.

При этом сомнений у него особо не было. Слишком много шагов он уже сделал по той дорожке, направления которой не понимал. Страдая от тесноты своего комбинезона и страстно желая его скинуть, Ангус выхватил из кармана пульт и включил имплантат.

Неспособная оказать сопротивление, она замерла, впав в транс, близкий к гипнотическому. В таком состоянии она не могла более руководить своими поступками.

Он несколько раз сглотнул чтобы смочить пересохшее горло. Затем, повелительно качнув головой, негромко сказал:

– Сядь.

С ничего не выражающим лицом и неподвижным взглядом девушка вяло опустилась на край хирургического ложа.

Протянув руку, он открыл один из шкафчиков, укрепленных на стене медблока, вытащил оттуда скальпель и протянул его в сторону девушки.

– Возьми это.

Пальцы Морн послушно сомкнулись на ручке блестящего предмета. О том, что она понимает, что она делает, можно было судить только по темноте, залившей ее равнодушные глаза.

Для того, чтобы не дать дрожи овладеть его телом, он изо всех сил сжал кулаки. Он снова ощущал нарастающее в нижней части живота чувство, близкое к оргазму.

– Приложи острие к сиське.

Имплантат внутри нее исполнил приказ. Ей не нужно даже было видеть свои движения. Уставившись прямо вперед, девушка поднимала вверх руку со скальпелем до тех пор, пока острие не коснулось соска – сияющее серебро на фоне коричневой кожи. Сосок напрягся и отвердел, как будто приготовившись к тому, что его сейчас отрежут.

– Ты понимаешь меня, – сказал он напористо. – Я знаю, что ты понимаешь меня, поэтому слушай внимательно. Если я захочу, то смогу заставить тебя отрезать себе сиську.

На мгновение ему невыносимо захотелось этого, захотелось принудить ее пролить собственную кровь, просто для демонстрации его власти. Но он не стал этого делать, испугавшись, что если это произойдет, то выход из этой ситуации останется только один.

– Помни про это, когда будешь думать, как свернуть мне шею. А теперь я собираюсь сломать тебя. Я собираюсь сломать тебя настолько, что тебе начнет это нравиться и ты не сможешь жить без этого. А после этого я сломаю тебя еще немного. И буду ломать тебя до тех пор, пока у тебя не останется ничего другого, для чего стоило бы жить, кроме меня.

Глаза Морн равнодушно смотрели в переборку. Но в глубине их он видел ужас и крик, который она не могла себе позволить.

Девушка выглядела такой тихой и покорной, что Ангус уже почти решился выключить имплантат. Если бы он мог заставить ее сделать то, что он хотел, только под воздействием страха, а не имплантата, каким острым и сильным было бы ощущение и зрелище полной власти. Приказать ей положить скальпель на место, после этого подойти к нему, встать перед ним на колени и с помощью рта утолить его страсть. Он положил палец на кнопку, отключающую действие имплантата.