Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос". Танцовщица из Атлантиды

Но, между прочим, я отметил для себя, что уже дважды меня посещали подобные фантомы, в те моменты, когда я терял сознание. Может, мне следует показаться психиатру? Нет, это было бы глупо. Наверное, это просто реакция на травму.

И я выбросил все из головы.

— Куда мы теперь? — спросил я. — Чертова тварь может оказаться где угодно.

— Думаю, она будет болтаться вокруг студенческого городка, — сказала Джинни. — Там для нее обширное пастбище, а она не слишком сообразительна. Идемте.

Она принесла из глубины бара свою метлу, и мы вылетели на улицу.

— До сих пор, — сказал я, — мы просто даром теряли время.

— Н-ну нет, не совсем. Я поняла ход ее мыслей. Я не могу, конечно, сказать точно, как это выглядит в ее воображении… Но элементаль можно отлить фактически по любому шаблону. Похоже, капитан команды болельщиков вложил в нее знание английского и примитивный интеллект. Добавь сюда непостоянную природу огня — и что ты получишь? Ребенка.

— Та еще деточка, — буркнул я, натягивая шубку пониже.

— Но, Стив, это очень важно! Саламандра обладает детскими чертами характера. Непредусмотрительность, беспечность, неспособность задуматься… Умная саламандра залегла бы где-нибудь, постепенно копя силы. И она бы понимала, что нельзя сжечь всю планету, — да если бы и не понимала, все равно ей бы это не пришло в голову. Потому что в таком случае откуда бы ей взять кислород? И не забывай еще о ее безмерном тщеславии. Она же впала в безумную ярость, когда я заявила, что есть силы более мощные и более прекрасные, чем она, — к тому же на красоте она, похоже, помешалась еще крепче, нежели на силе.

И она не способна подолгу удерживать внимание на чем-то. Ей бы следовало сначала уничтожить тебя… или начать с нас со Свартальфом, чтобы обеспечить себе тылы. Но она раздробила усилия. А ведь она вполне могла воспользоваться своими зубами, когда ты ее укусил, или просто потерпеть боль секунду-другую и окончательно раздавить тебя… — Голос Джинни прервался, но она справилась с собой и торопливо продолжила: — То есть она может удерживать в поле внимания лишь что-то одно, пусть это несущественная мелочь, и при этом не замечает важности целого. — Джинни задумчиво кивнула. Ее длинные волосы, раздуваемые ветром, коснулись моего лица. — Не знаю пока, как именно — но я должна найти точку опоры именно в ее психологии.

Мое собственное тщеславие, наверное, не уступало тщеславию саламандры.

— Нельзя сказать, что я был несущественной мелочью, — проворчал я.

Джинни улыбнулась и, обернувшись, коснулась пальцами моей щеки.

— Да, Стив, конечно. Я тоже так думаю, и теперь я знаю, что ты будешь хорошим мужем.

От этих слов я просто растаял, хотя и не совсем понял, что она имела в виду.

Мы заметили внизу саламандру, поджигавшую здание театра, но она ускользнула почти в то же самое мгновение и возникла в миле от нас, возле медицинского исследовательского центра. Стеклянные кирпичи не спешили загораться. Когда мы приблизились к твари, она дерзко пнула стену центра, свалив ее, — и снова исчезла. Невежественная и импульсивная… дитя… отродье ада!

Пролетая над студенческим городком, мы увидели свет в административном корпусе.

— Наверное, они там устроили штаб-квартиру, — сказала Джинни. — Давай-ка доложим обстановку.

Свартальф повел метлу к лужайке перед зданием; спешившись, он важно зашагал ко входу впереди нас.

Двери охранял взвод полицейских, вооруженных огнетушителями.

— Эй, стоп! — Полицейский встал у нас на пути. — Куда это вы?

— На собрание, — коротко ответила Джинни, приглаживая растрепанные локоны.

— Да? — Глаза полицейского остановились на мне. — Как раз подходящий для этого костюмчик, а? Ха-ха-ха!

С меня было довольно. Я обернулся волком и спустил с него штаны. Он схватился за дубинку, но Джинни превратила ее в маленького боа-констриктора. Я снова стал человеком; мы предоставили полицейским самим решать свои проблемы и вошли в холл.

Зал собраний был набит до отказа. Мальциус собрал сюда всех профессоров. Когда мы входили, до меня донеслось:

— …позорно. Власти просто не желают меня слушать. Господа, мы обязаны отстоять честь университета. — Мальциус заморгал, когда вошли Джинни и Свартальф, а при виде меня залился темным пурпуром; я шествовал во всем блеске, едва прикрытый норковой шубкой. — МистерМатучек!..

— Он со мной, — бросила Джинни. — Пока вы тут сидели, мы сражались с саламандрой.

— Но, возможно, в этом деле нужна не простая сила мускулов, даже если это мускулы оборотня, — с улыбкой произнес доктор Алан Аберкромби. — Насколько я понимаю, мистер Матучек не ради шутки остался без брюк.

Аберкромби, как и Мальциус, сменил промокшую одежду на неизменный твидовый костюм. Джинни одарила доктора ледяным взглядом.

— Я-то думала, вы управляете гидрой, — сказала она.

— О, у нас достаточно адептов, чтобы управляться с тремя гидрами разом, — ответил он. — Простенькая работа. Мой долг — быть здесь. Мы готовимся взять огонь под свой контроль…

— Если саламандра не устроит за это время массу новых пожаров, — огрызнулась Джинни. — А каждый пожар делает ее больше и сильнее, пока вы тут сидите и любуетесь собой!

— Ну, дорогая… — рассмеялся он.

Я сжал зубы так, что они заныли. Джинни явно улыбнулась ему в ответ.

— Порядок, порядок! — призвал президент Мальциус. — Пожалуйста, сядьте, мисс Грэйлок. Вы хотели бы что-то обсудить?

— Да. Я теперь понимаю саламандру. — Джинни села в конце стола. Это оказался последний свободный стул, так что мне пришлось пристроиться позади и мучиться мыслью, что на шубке слишком мало пуговиц.

— Понимаете достаточно для того, чтобы ее уничтожить? — спросил профессор ван Линден, алхимик.

— Нет. Но мне ясен ход ее мысли.

— Нам куда более интересен ход ее действий, — сказал ван Линден. — Очевидно, прежде всего нам необходимо выяснить, как ей удается перемещаться с места на место с такой скоростью…

— Ох, но это так просто, — пискнул было Грисволд, но его заглушил сочный бас ван Линдена:

— А это, разумеется, зависит от всем известного родства между огнем и ртутью. Поскольку в наши дни в каждом доме есть по меньшей мере один термометр…

— Мой дорогой сэр, — вмешался Витторио, астролог. — При всем моем уважении к вам — позвольте заметить, что вы говорите полнейшую чушь. Это просто вопрос соединения Меркурия и Нептуна в Скорпионе…

— Вы не правы, сэр! — возгласил ван Линден. — Абсолютно не правы! Позвольте продемонстрировать вам «Искусство магии»…

Он огляделся по сторонам в поисках книги, но она куда-то задевалась, и ему пришлось пробормотать чару-приманку, чтобы найти ее. Тем временем Витторио завопил:

— Нет, нет-нет! Это соединение плюс восход Урана… я могу легко доказать… — Он подбежал к грифельной доске и начал чертить диаграмму.

— Ох, это уж слишком! — фыркнул Джаспер, метафизик. — Просто не понимаю, как вы оба можете так заблуждаться. Как я доказал в докладе, который читал на последнем межфакультетском семинаре, существенное свойство матрицы…

— Это опровергнуто десять лет назад! — рявкнул ван Линден. — Влечение…

— …если Уран…

— …вы не понимаете…

Я протянул руку к Грисволду и дернул его за рукав. Он отошел со мной в сторонку.

— Ладно, так как же передвигается эта тварь? — спросил я.

— Ох… это из области волновой механики, — шепотом пояснил он. — В соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга фотон имеет лишь ограниченную возможность существования в одной точке пространства. Саламандра использует дифракционный процесс, чтобы изменять пространственные координаты, при этом минуя промежуточные расстояния — как электрон при квантовом переходе — хотя, если быть точным, аналогия не совсем верна…

— Неважно, — вздохнул я. — Это совещание — просто бессмыслица. Не лучше ли нам…

— Заняться настоящим делом, — поддержал меня Аберкромби, подошедший к нам.

Джинни тоже стояла рядом. Страсти вокруг нас накалялись. Ван Линден подбил глаз Витторио, а Джаспер швырял мел в них обоих. Наша небольшая компания направилась к двери.