Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Четыре раза он зарабатывал состояние и четыре раза терял из-за нелепой изменчивости финансовой системы Пояса.

«Я обречен, — думал он. — С тем же успехом можно повеситься».

Случайный автомобиль едва не сделал повешение излишним. Антикварный бензиновый драндулет мчался по шоссе со скоростью сто километров в час. Эдгарсон услышал рев мотора и обернулся. Авто было уже совсем рядом, его мотало из стороны в сторону. Эдгарсон вытаращил глаза: машина неслась прямо на него.

В последний момент, сбросив оцепенение, Эдгарсон отпрыгнул в придорожный ров.

Автомобиль остановился в тридцати метрах поодаль.

— Сумасшедший! — крикнул Эдгарсон предположительно по-фаммийски. Самоубийство — это, конечно, хорошо. Но когда тебя чуть не сбивают насмерть… — Эй, что ты делаешь? — крикнул он человеку, который начал сдавать машину задом. — Хочешь повторить попытку?

— Мне ужасно жаль, — сказал водитель, любезно улыбаясь. Он был крупного сложения, краснощекий и рыжеволосый. — Вот уж не хотел тебя напугать.

— Напугать? — рассердился Эдгарсон. — Черта с два. Ты меня чуть не убил!

— Ничего подобного. — Здоровяк внимательно оглядел Эдгарсона. — Ты еще не в том возрасте.

— Да ладно, — сказал Эдгарсон. — Умереть можно в любом возрасте.

— А-а, ты, наверно, с другой планеты, — догадался рыжий. — Я не сразу обратил внимание на твой акцент. Что ж, приятель, здесь ты не можешь умереть. По крайней мере, не сейчас.

— Я могу умереть в любом месте и в любое время, когда захочу, — сказал Эдгарсон и почувствовал себя глупо.

Рыжеволосый задумался на секунду, потирая нос веснушчатым указательным пальцем.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

— Тридцать шесть.

— Так я и подумал, ты примерно моего возраста. Здесь, на Порифе, ты не можешь умереть, пока тебе не исполнится сорок четыре. По крайней мере, не в текущем цикле.

Эдгарсон не нашелся что ответить. Он просто удивленно разинул рот.

— Меня зовут Фаулз, — представился мужчина. — Могу подбросить до города.

Эдгарсон забрался в машину, и уже через несколько секунд Фаулз закладывал крутые виражи.

— Ты убьешь нас обоих, — охнул Эдгарсон. Пейзаж за окном со свистом проносился мимо.

— Может быть, я и в состоянии эйфории, — сказал Фаулз, — но статистика не подтверждает твои страхи. Я не убью ни тебя, ни себя. А машина застрахована.

Остаток пути Эдгарсон стоически хранил молчание. Пока он не выяснит, что представляет собой Пориф, лучше держать язык за зубами. Не хватало еще нарушить какое-нибудь табу.

Среди великого множества планет цивилизованной галактики встречаются довольно-таки странные места, где благоразумие и здравый смысл не стоят ни гроша. Где закон гравитации отменяется на шесть месяцев в году, а постулаты земной науки воспринимаются как изящные фантазии.

Законы мироздания в формулировке ученых Земли и Пояса нисколько не волновали древнюю матушку-природу. Возможно, ей просто наскучило создавать однотипные Вселенные. Поэтому Эдгарсон вполне допускал, что здесь, на Порифе, он может умереть только по достижении сорока четырех лет.

— Вот мы и приехали, — радостно сообщил Фаулз, останавливаясь перед кирпичным домиком в пригороде. — Что я еще могу для тебя сделать? Какое-нибудь одолжение?

«Да, парень явно в состоянии эйфории, — подумал Эдгарсон. — Но это не повод отпускать его просто так».

— Временно я стеснен в средствах, — начал он вкрадчиво. — Может быть, ты…

— Ни слова больше, — прервал его Фаулз. — Будь моим гостем. Заходи в дом, располагайся. Сейчас я не могу отказать тебе ни в чем.

— Точно ни в чем? — Глаза Эдгарсона прищурились.

— Почти ни в чем. У меня сейчас пик альтруизма. Одна из моих особенностей. Конечно, через день или два это пройдет. Вероятно, потом я буду очень жалеть. Но сейчас — добро пожаловать!

Возле самой двери Фаулз остановился.

— Не обращай внимания на мою сестру, — прошептал он. — Настроение у нее не очень. Ты же знаешь, какими несносными бывают астеники. Сейчас она выбирается со дна депрессивного провала. Будь с ней добрее. — Он громко рассмеялся и толкнул дверь.

Внутри было именно то, чего Эдгарсон ожидал от жилища отсталой атомной эпохи: бугристые диваны, кляксообразные картины на стенах, нелепые шторы и дутые кресла.

Эдгарсон настороженно огляделся, пытаясь просчитать свои следующие ходы. Или его покровитель слегка съехал с катушек, или на этой планете и правда кроется нечто уникальное. Депрессивный провал! Даже жители продвинутых регионов не оперируют в быту такими терминами.

— Наверное, ты психолог, — предположил Эдгарсон, усаживаясь в кресло.

— О нет, — улыбнулся Фаулз, — я пожарный. Время от времени.

— Время от времени?

— Ага. Сейчас у меня каникулы. Как и у всех наших.

— Тогда кто тушит пожары?

— Какие пожары? — удивился Фаулз.

Эдгарсон хотел было начать все заново, но тут вошла депрессивная сестра.

— Ох, как же я устала, — простонала она и рухнула на диван, игнорируя присутствие гостя.

Пару секунд он разглядывал ее, но, вспомнив о приличиях, быстро вскочил на ноги. Девушка была рыжеволосая, как и ее брат, но гораздо стройнее. Фаулз сказал, она — астеничка? Да, худощава, но и отчетливые припухлости, свойственные женскому полу, все на своих местах.

Эдгарсон приободрился. Самоубийство может подождать. В жизни снова забрезжил интерес. Возможно, даже коммерческий.

Долгое время разговор не клеился. Фаулз включил маленький экран, похожий на недоразвитого младшего брата трехмерного телевидения, и увлекся какой-то, предположительно комедийной, передачей. Рыжеволосая Хетта не шевелилась. Один раз она пробормотала что-то про жестокость мира, но так невнятно, что Эдгарсон не знал, что ответить.

Наконец она приподнялась на диване и попыталась улыбнуться.

— Видишь? — прошептал Фаулз. — Выбирается из депрессивной ямы.

Эдгарсон покачал головой. Пожарник, который не тушит пожары, зато демонстрирует знание психологии… Что ж, придется во всем этом разобраться.

— Приготовлю-ка я ужин, — объявила Хетта и соскочила с дивана.

Трапеза проходила очень приятно. Хетту очаровали истории о великом внешнем мире, которого она никогда не видела. Затаив дыхание слушала она рассказы Эдгарсона о межзвездной торговле и нелепом обвале фондового рынка на Мойре-2, в результате которого Эдгарсон разорился вчистую.

Поставив суп на стол, она спросила:

— Как такое могло случиться?

Эдгарсон улыбнулся ее очаровательной наивности.

— Или ты был не в цикле? — допытывалась она. — Разве ты не знал, что рынок собирается упасть?

Эдгарсон постарался объяснить, как работают рынки. Иногда можно поймать тренд, предсказать рост, подготовиться к падению. Но не всегда. И даже в самом лучшем случае прогноз поведения рынка — гадание на кофейной гуще.

— Но это нелепо! — воскликнула Хетта, очаровательно хмурясь. — Как можно жить в таком непредсказуемом мире? Я рада, что у нас все иначе.

— Прости мою сестру, — улыбнулся Фаулз. — Она ничего не знает о внешнем мире…

Эдгарсон пропустил его слова мимо ушей.

— У вас все иначе? Это как? — спросил он у девушки.

— Так, как написано в книгах, — пояснила она тоном, каким объясняют азбучные истины детям. — В статистических книгах. Если дела будут идти хорошо, статистические книги расскажут об этом.

— И книги никогда не ошибаются? — снисходительно спросил Эдгарсон.

Она покачала головой:

— Только не внутри цикла.

В этот момент зазвонил телефон. Фаулз встал из-за стола и взял трубку:

— Да. Да-да. Хм. Хорошо, я проверю. — Он прикрыл трубку ладонью. — Пожар в районе склада тридцать один. — Он задумался на секунду. — Не думаю, что огонь распространится дальше.

— Ты должен быть абсолютно уверен, — сказала Хетта. — Я принесу книгу.

— Одну минуту, — сказал Фаулз в трубку.

Хетта вернулась с толстенным томом. Книга называлась «Статистика пожаров, город Миф, цикл Б».