Круги на песке

Торговый человек Кари оказался заядлым игроком. Камешки из его ладони вылетали с удивительной точностью один за другим, не успевал первый коснуться песка, как последний уже летел к кругам и щепкам. Он с удовольствием проводил бы время за игрой. Но после того, как он пару раз оставил детей ни с чем, Чакмар при виде купца быстро сворачивал игру.

Старшины с каждым днем все строже следили за тем, чтобы никто из паломников не пропускал положенные песнопения, а нам прямо указали, что жертвенное мясо не будет считаться таковым, если его не вкушать с благодарностью и пожеланием удачи бенефицианту. Так что и мне приходилось открывать и закрывать рот в такт хоровому пению караванщиков. В такие минуты я чувствовал себя идиотом, беззвучно шевелящим губами пропитания ради. Приходилось опускать глаза и внимательно рассматривать камни под ногами, чтобы легче было подавить душащий меня смех, который мог оскорбить благочестивых паломников.

Разглядывание камней отвлекало. Иногда попадались весьма забавные образцы. Я думал, что все знания о породах и минералах исчезли, выветрились из головы, занятой с утра до вечера мыслями о еде, о том, как защитить семью от угроз мнимых и реальных. Но все же я замечал, что гранитные породы здесь имеют ярко выраженные следы выветривания. Сотоподобные ячейки придавали скалам вид обломков гигантских деревьев, изъеденных соответствующих размеров древоточцем, а вблизи мириады выемок, глубоких и не очень, были похожи на гнезда птиц с могучими клювами, способными выдолбить в камне убежища для своих птенцов.

Несколько раз мне попадались куски розового кварца, прозрачного, почти без внутренних трещин. Очевидно, поблизости был выход кварцевой жилы. Я стал присматриваться к осыпям. Дочка и Чакмар заметили мой интерес к камням и стали приносить самые, на их взгляд, необычные.

Чакмар внимательно прислушивался к моим рассказам о минералах, их свойствах, но заскучал, узнав, что вряд ли их можно кому-либо продать в ближайшие десять, а то и двадцать лет. Смотрел тем не менее по сторонам цепким взглядом и старался запомнить все, что я говорю.

Среди обломов на осыпях я замечал кристаллики серного колчедана. Горы, по всей видимости, были рудными. Но никаких признаков цивилизации, то есть обогатительных модулей, плавильных емкостей и вихревых теплообменников, здесь и в помине не было. Рано или поздно аборигены или окончательно впадут в дикость, или в поисках необходимого сырья обязательно доберутся и до этих мест. Пока они довольствовались малым. Или же им просто не разрешали пользоваться своими ресурсами из-за каких-то забытых грехов забытых правителей.

Вечных запретов не бывает. Ограничения снимут или тугамцы войдут в силу и плюнут на запреты. Вот тогда Чакмар, если, конечно, доживет до той поры, может разбогатеть. Мальчик шустрый, своего не упустит, да и чужое при случае прихватит не раздумывая.

Время от времени ко мне приставал с расспросами Гинтар. Ему хотелось знать, не водится ли в здешних местах золото. Где много кварца, там может быть немного золота, ответил я, но это вовсе не значит, что его легко извлечь. Нужно специальное и дорогостоящее оборудование. Ну, может, когда-нибудь сюда стоит вернуться, прищурился Гинтар. Когда-нибудь стоит, согласился я, а сам подумал, что в недалеком будущем аборигены основательно возьмутся за ресурсы своей планеты. На будущее Тугама мне наплевать, я хочу одного - как можно скорее убраться отсюда, обрести наконец свой дом. Признаться, и судьба Чакмара мне безразлична. Все мои мысли были о Катарине, которая, забыв об игре в камешки и щепки, готова часами идти рядом со мной, держась своей ручонкой за мою руку, и слушать о магматических и осадочных породах, о том, как и во что они преобразуются под большим давлением и при высокой температуре.

Не знаю, кому я рассказывал - ей или себе, не знаю, многое ли она понимала из сказанного, скорее всего - ничего, но порой мне казалось, что Катарина хочет спросить о чем-то, и когда наконец решится, то речь вернется к ней.

Наконец дорога привела нас к ущелью, и мы остановились. Кашевары принялись складывать из камней небольшие очаги и устанавливать на них котлы, повозки расположили кругом, так, чтобы высокие борта тесно примыкали друг к другу. Из носилок и шатров составили внутренний круг. Сильно поредевшие стада отогнали назад, на расстояние одного дневного перехода. Саама и его людей определили в охрану периметра, а Керби и меня приставили к смотрителям вьюков.

Чакмар пошептался с носильщиками и, вернувшись, сказал, что будем ждать подхода большого каравана. Так безопаснее, да и дешевле обойдется, добавил он, ухмыляясь. В тесном проходе между горами всякое может случиться. Никто не знает, как настроены местные обитатели.

На закате, когда от скудного ужина не осталось даже крошек, а пальцы были тщательно вылизаны, местные обитатели дали о себе знать. Фигура, замотанная с головы до ног в выцветшие тряпки, внезапно появилась перед повозками и пронзительными криками привлекала к себе внимание.

Слуги паломников быстро заняли места у повозок, в руках некоторых я заметил дротики и длинные ножи.

Седобородый старшина взобрался на повозку и громко спросил, какая нужда привела незнакомца к добрым паломникам.

– Я отважный Радук! - услышали мы в ответ. - Без моей воли здесь человек не пройдет, птица не пролетит, зверь не пробежит. Платите дорожную пошлину и идите с миром. А то мои молодцы не стерпят обиды.

В подтверждение его слов рядом с ним появились еще двое, в таких же тряпках, и принялись размахивать тесаками. Наверное, для того, чтобы придать убедительности требованиям вожака.

– Мы и так идем с миром, отважный Радук, - прокричал старшина. - Бедным паломникам нечем делиться, кроме будущей удачи и благословения добрых сил. К благословению мы можем добавить немного вяленого мяса и мешочек соли.

– Пусть солью покроются лживые глотки жадных и скупых людишек, покинутых добрыми силами! Щедрые паломники поделятся с Радуком тремя вьюками и одной повозкой, и удача с ними будет пребывать до гнезда Спящего Дракона.