Двери паранойи

ки внушает некоторые опасения. Неугомонная стерва снова занялась дурацким компьютерным кодированием. Ее новый «ноутбук» еще мощнее прежнего, хотя и не доработан в «Маканде» для охоты за беглым товаром. Я хотел сделать ему маленький «брейк», но босс неожиданно заинтересовался неизученными способами дебилизации мирного населения. С Зайкой они сблизились очень быстро – у нее удивительный нюх на мужские гормоны, вернее, на их отсутствие.

Теперь нас часто можно видеть вместе – в кабинете или в хижине для чайной церемонии, сооруженной в саду хозяином виллы. Правда, чаем здесь и не пахнет. Зато «ноут» почти непрерывно малюет фракталы и выстраивает бесконечные последовательности символов, а специальное воспроизводящее устройство преобразует их в звуковые колебания.

В результате хижина наполняется непередаваемым воем и свистом, который явился причиной исчезновения птиц и насекомых в километровом радиусе. Слава Богу, что я не слышу большей части диапазона! Поскольку эта штуковина работала и ночью, однажды утром ко мне в спальню ввалилась похмельная Верка и предложила пойти взглянуть на берег. На русском это прозвучало бы примерно так:

– Ваше сиятельство, посмотрите, что вы наделали, мать вашу!

73

Я не поленился встать и продрал глаза. Залив кишел дельфинами, как трюм траулера килькой. Впервые в жизни я видел столько млекопитающих сразу (если не считать скоплений двуногих на рынках и стадионах). Часть из них барахталась в пене прибоя и была близка к совершению массового самоубийства. Казалось, что черные лоснящиеся спины образуют колеблющуюся сушу, площадь которой едва ли не больше, чем поверхность воды. На пляжи высыпала половина Сорренто, какой-то придурок пытался протолкнуться на яхте в открытое море, а на горизонте маячили катера береговой охраны. В общем, Верка была права: шухер поднялся невероятный!

Насколько я мог судить, дельфины приплыли сюда с единственной целью – сдохнуть. Босс, конечно, сволочь, но не настолько большая, чтобы позволить им сделать это. По крайней мере, он предоставил меня самому себе, чего давно уже не случалось.

Когда я добежал до хижины, излучатель молчал. То есть он, понятное дело, кричал, но на частотах выше восемнадцати килогерц. Мои немузыкальные уши не воспринимали этих звуков. На экране пульсировал черно-фиолетовый цветок с бесконечным количеством нарождающихся в середине и отмирающих по краям лепестков. А еще изображение напоминало ротик негроида с выворачивающимися наизнанку губами, причем каждая губа была пористой губкой без объема…

С берега донеслись выстрелы. Кто-то проявил врожденный кретинизм. В хижину ворвалась непроспавшаяся Зоя и пыталась налечь на меня мускулистой грудью, спасая от уничтожения код, который был обнаружен «ноутом» среди бесчисленного многообразия случайных сочетаний.

Она, безусловно, обнаглела, но еще не до такой степени, чтобы активно нападать. Зато с воплями мольбы висла у меня на руках, на шее и чуть ли не на ногах, как только я протягивал соответствующую конечность к