Черный разрушитель

— Я — директор этой экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали ваши рекомендации.

Гроувнор медленно покачал головой. Внезапно он ощутил сильный жар. Он весь горел.

— Право, не знаю, что вам сказать. Вы достаточно предсказуемый человек, мистер Кент. Видите ли, я заранее знал, что вы поступите с моими посланиями именно так, как вы это сделали. Я знал, что вы подниметесь сюда, ко мне, с… — он взглянул на двоих провожатых, — с парочкой амбалов. В связи с этим я настаиваю на совещании глав отделов, где я сам изложу свои рекомендации…

Будь у него время, он выставил бы руку, но…

— Ловко, а! — Разъяренный Кент ударил его по лицу и снова заговорил сквозь стиснутые зубы: — Так вы заболели, не так ли? Люди со странными заболеваниями частенько не в своем уме и подлежат суровому обращению, ведь в своем безумии они могут напасть на добрых друзей.

Гроувнор видел его как в тумане. От того, что его била лихорадка и он действительно сильно ослабел, ему стоило труда нащупать и сунуть в рот таблетку противоядия, притворившись, что держится за щеку, по которой пришелся удар.

— Предположим, я обезумел, а дальше что? — проговорил он.

Если даже Кент и был удивлен ответной реакцией Гроувнора, виду он не показал. Он только отрывисто спросил его:

— Чего вы, собственно, добиваетесь?

Какое-то время Гроувнор справлялся с вдруг подступившей тошнотой. Когда она прошла, он ответил:

— Я хочу, чтобы именно вы начали работу по убеждению всех членов экспедиции в том, что от них потребуется более длительное, чем предполагалось, пребывание в космосе для борьбы с враждебным нам интеллектом. Не исключено, что это займет около пяти лет. На сегодня это все. Когда вы сделаете это, я открою вам то, что вы хотите знать.

Он почувствовал улучшение — противоядие начинало действовать. А сказал он именно то, что хотел сказать. Он следовал своему плану. Раньше или позже Кент да и большинство ученых примут его предложения, и тогда ему не нужны будут никакие стратегические уловки.

Кент то открывал рот, как будто намеревался говорить, то снова закрывал его и наконец произнес с удивлением:

— И это все, что на данный момент вы хотите предложить?

Гроувнор все это время не снимал пальца с кнопки на раме кровати, готовый нажать на нее в любую минуту.

— Клянусь, вы получите то, что хотите! — сказал он.

Кент резко возразил:

— Я не могу быть соучастником этого безумия. Люди не вынесут и одного добавочного года.

— Ваше присутствие здесь говорит о том, что вы вовсе не считаете мое решение безумным.

Кент сжимал и разжимал кулаки.

— Нет, это невозможно! Как я могу объяснить это руководителям отделов?

Наблюдая за этим маленьким человеком, Гроувнор понял, что кризис близок.

— Вам не придется ничего им объяснять. Все, что вам придется сделать, — это пообещать им дополнительную информацию.

Один из тех, что сопровождали Кента, вмешался в разговор:

— Шеф, этот человек, похоже, не понимает, с кем разговаривает. Может, разъяснить ему?

Кент, который собирался еще что-то сказать, осекся. Облизывая губы, он отступил на шаг и кивнул:

— Вы правы, Бреддер. Не знаю, зачем я вообще ввязался в этот спор. Подождите минутку, я запру дверь. Тогда мы…

Гроувнор угрожающе предостерег:

— На вашем месте я не стал бы запирать ее. Я подниму по тревоге весь корабль.

Кент, уже взявшись за дверь, повернулся, на лице его застыла ухмылка.

— Что ж, хорошо, — жестко сказал он, — Мы с тобой расправимся и при открытых дверях. Начинайте, ребята…

Подручные тотчас двинулись на Гроувнора.

— Бреддер, вы когда-нибудь слышали об электростатическом ударе по периферийной нервной системе? — спросил он и, заметив их колебания, продолжил: — Только дотроньтесь до меня, и сразу узнаете, что это такое: руки ваши покроются волдырями, а лицо…

Оба отпрянули назад. Белобрысый Бреддер нерешительно взглянул на Кента. Кент гневно сказал:

— Электричества, что в человеческом теле, не хватит убить и муху.

Гроувнор покачал головой:

— В уме ли вы, Кент? Электричество не в моем теле, но оно будет в вашем.

Кент вытащил свой вибратор и подчеркнуто стал его настраивать.

— Отойдите назад, — приказал он своим помощникам. — Я всажу ему десятую долю секундной порции. Он у нас попляшет!

— Я бы не стал этого делать, Кент. Я ее не получу, — снова предупредил Гроувнор.

Химик либо не слышал его, либо пребывал в такой ярости, что не придал значения его словам. Вспышка ослепила Гроувнора. Послышалось шипение и треск, и Кент закричал от боли. Гроувнор видел, как он пытается избавиться от оружия, которое буквально прилипло к его руке. В конце концов вибратор с лязгом упал на пол. Кент в шоке стоял, обхватив пораненную руку и покачиваясь от мучительной боли.

— Почему вы не послушались? — В голосе Гроувнора не было участия. — Защитные экраны в стенах этого помещения несут в себе большой энергетический заряд. Выстрел вибратора ионизировал воздух, и вы получили электрический удар, который одновременно уничтожил энергию вашего заряда. Надеюсь, ожог не слишком сильный?

Кент уже взял себя в руки. Он был бледен, напряжен, но спокоен.

— Вы еще ответите за это, — прошипел он. — Когда все узнают, что один человек хочет силой осуществить свои идеи… — Он замолк, затем властно обратился к своим головорезам: — Идемте, мы и так потеряли здесь много времени.

Через восемь минут после их ухода появился Фендер. Гроувнору пришлось терпеливо объяснять ему, что он уже здоров. И еще дольше пришлось убеждать в этом Эггерта, которого вызвал ассистент. Гроувнора не беспокоило возможное разоблачение — для этого необходимо было тщательное расследование. В конечном счете они оставили его в покое, посоветовав еще день-другой не покидать своего отдела. Гроувнор уверил их, что будет строго следовать их инструкциям. Он на самом деле намерен был сидеть на месте. Впереди у него были нелегкие времена, и отдел некзиализма будет его крепостью. Он не знал, что могут против него предпринять, но здесь ему бояться было нечего.

Примерно через час после того, как ушли медики, звякнуло в почтовом желобке-приемнике. Это было послание Кента, извещавшее о созыве совещания по просьбе Эллиота Гроувнора. Приводились выдержки из его первой записки Кенту, и ни слова не было о последовавших затем событиях. Послание заканчивалось словами:

В конце послания, предназначенного самому Гроувнору, была собственноручная приписка Кента:

В назначенный час Гроувнор настроился на контрольный пункт. Как только появилось изображение, он обнаружил, что видит все помещение как на ладони, а сигнал его коммуникатора выведен на большой экран над массивным контрольным щитом. Его десятикратно увеличенное лицо смотрело с экрана на собравшихся в зале. И Гроувнор подумал, что впервые его присутствие на совете столь заметно.

В зале собрались почти все руководители отделов. Как раз под экраном Кент беседовал о чем-то с капитаном Личем. Видно, их беседа подходила к концу, потому что он взглянул на Гроувнора, угрюмо ухмыльнулся и повернулся лицом к немногочисленной аудитории. Гроувнор заметил, что его левая рука забинтована.

— Джентльмены, — начал Кент, — без всяких предисловий я хочу предоставить слово мистеру Гроувнору. — Он снова взглянул вверх, на экран, и снова у него на лице промелькнула странная ухмылка. — Мистер Гроувнор, прошу вас.

— Джентльмены, около недели назад у меня накопилось достаточно данных, чтобы утверждать, что против нашего корабля орудует чуждый нам разум, находящийся в этой галактике. Мои слова могут звучать несколько панически, но это всего лишь горький факт, который я постараюсь изложить вам в своем понимании на основе доступной мне информации. Я долго ломал голову над тем, как убедить вас, что такая угроза действительно есть и такой разум существует. Одни из вас примут мои доводы, другие, не имеющие знаний в соответствующих областях, решат, что мое заключение голословно. Я изучил проблему и долго думал, как убедить вас, что мое решение является единственно верным. Одним из аргументов в его пользу будет сообщение о проделанных мною экспериментах.