Особо опасная особь

релить в спину при первой же возможности. Готовы воевать, пока последний их ребенок не ляжет в землю. И кто им в этой войне помогает? Думаете, я не знаю, да? Думаете, я ограниченная технократка, не знающая ничего, кроме своей профессии? Все я знаю. Вы, русские, подстрекаете этих несчастных! — Лина вытянула палец в направлении экрана. — Вы поддерживаете их идиотскую священную войну против неверных, снабжаете их деньгами и вашим примитивным оружием, кидаете их в топку — пусть горят, пусть умирают, лишь бы только досадить приличным людям…

— Вам, Лина, оратором бы быть, — заметил Иконников. — Значит, это мы арабов подначиваем?

— А кому они еще нужны после того, как у них нефть кончилась? Поднебесной? Все знают, что китаезы мусульман терпеть не могут, просто ненавидят. Европе? На фиг нужно! Только вам — Славянско-тюркскому Союзу, или как вы там называетесь. Сами бедные, без штанов, на голодном пайке, но братьев-мусульман в беде не оставите. Всяко подкинете им деньжат на священный джихад — воюйте, братья. Господи, ну что вам, русским, не живется спокойно?

— Вот значит как? — доктор поднялся с кресла. — Ну спасибо, Лина, открыли мне глаза на правду. Ладно, не буду спорить. Думаю, вам стоит выйти наверх, — он показал пальцем куда-то в потолок, — увидеть все собственными глазами, подумать и осмыслить. Единственное, что мне стоит сделать — все-таки ответить на ваш вопрос.

— Какой вопрос?

— Какого черта понадобилось Соединенным Штатам в Арабии, — так вы, по-моему, выразились.

— Ну и какого?

— Нефть.

Лина фыркнула. Смешной неуемный доктор Иконников.

— Там уже нет нефти, — сказала она. — Или почти нет. Маленькая лужица черной вонючей грязи. Добыча ее невыгодна.

— Есть там еще нефть, есть, — сказал Иконников. — Не так много, но вполне достаточно. И Америке она очень нужна. Как говорится, на безрыбье и рак рыба. А лангуст на безрыбье — рыба втройне. Стоит за него побороться, уложить десяток-другой миллионов аборигенов в сыру землицу, дабы вычерпать природный ресурс до донышка.

— И зачем же нам нефть? — язвительно поинтересовалась Лина. — Вообще-то мы ездим на водороде.

— И вы, Лина, ездите на водородниках? Или все-таки предпочитаете “БМВ” и “Сузуки”? Насколько я наслышан о ваших водительских предпочтениях…

— Уже отъездилась, — буркнула Лина. — Отныне, насколько я понимаю, буду передвигаться на брюхатых российских кобылах.

— Что касаемо нефти, думаю, лучше вам это объяснит Юрий Ладыгин, — суховато сказал Иконников. — Спросите у него. Он у нас крупный спец по пропаганде.

Умник!

Лина глянула на часы. Время, оказывается, уже почти шесть. Слава богу.

Ура! Ура! Умник!!! Она увидит его.

— Сейчас вы поведете меня к Умнику? — спросила она.

— Именно так. Прошу вас, dеаr Lеnа…

Доктор услужливо показал на дверь обеими руками.
* * *

На кнопочной панели лифта оказалась нулевая отметка и тридцать этажей — десять выше нуля и аж двадцать — ниже. Из чего следовало, что здание, в коем Лина имела счастье пребывать, больше