Эволюционирующая бездна

— Это решение мы примем все вместе, — ответил Кватукс, — Я боюсь, что изменения скажутся на нас не лучшим образом. Бездна целую вечность была нашей целью, она стала частью нашей жизни.

— Ты можешь не сомневаться, что в Великом Содружестве вам всегда рады.

— Твоя доброта делает тебе честь. Но у нас есть обязательства перед другими расами, живущими на Высоком Ангеле и других ковчегах.

— Вы по–прежнему будете предоставлять им убежище?

— Вероятно. У некоторых не осталось домашних миров, куда они могли бы вернуться. Уже было выдвинуто предположение, что мы продолжим нашу деятельность в новых галактиках.

— А ты, Кватукс? Что станешь делать ты? Есть ли у райелей домашний мир?

— Есть. Но вряд ли кто–то придает этому значение. С тех пор как мы объявили войну Бездне, уже две расы там достигли способности мыслить разумно. Пути назад для нас нет.

— Может, это и к лучшему. Однажды я попыталась вернуться домой. За время отсутствия я слишком сильно выросла. Как и мы все.

Наконец они остановились перед храмом Заступницы. Кватукс нерешительно помедлил перед ступенями.

— Тебе не обязательно это делать, — сочувственно сказала Паула.

— Обязательно.

В храме стояла тишина. Лучи, проникавшие сквозь центральный прозрачный купол, почти не освещали боковые притворы. И как раз на границе серебристого сияния стояла статуя, высеченная из белого мрамора. Паула подняла взгляд к серьезному, искусно вырезанному лицу, и уголки ее губ приподнялись в одобрительной улыбке.

— Здесь она выглядит совсем по–другому, — отметила она. — Но я и видела ее всего только раз, когда мы прибыли на Дальнюю.

— Я помню, — сказал Кватукс. — В тот день я впервые с ней встретился.

— Я не одобряла ее участия.

— А я любил ее даже тогда. Она была такой яркой, такой грешной и такой полной жизни. Она снова научила меня чувствовать. Я ей многим обязан.

— Но как же она оказалась здесь?

— После того как Кэт покончила с ней, ее, конечно, оживили. Я сам предоставил воспоминания для ее нового тела, поскольку мы делили все ощущения вплоть до самого конца. Именно поэтому мы и расстались. Мы больше ничего не могли узнать друг о друге.

— И она села на корабль династии Брандтов, чтобы начать новую жизнь. После войны против Звездного Странника так много Брандтов разочаровались в Великом Содружестве, что едва ли не пятая часть старших членов семейства отправились на поиски новых миров. Они с радостью взяли ее на корабль, но бедняжка, наверное, чувствовала себя такой одинокой.

— Это был лучший выход. А потом, когда они приблизились к Стене, Маккатран каким–то образом услышал ее. Он принял ее за райеля, поскольку мы долго делились любыми мыслями, и позвал ее.

— А Бездна довершила все остальное. Как делала это всегда.

— Да.

Кватукс поднял щупальце и погладил щеку статуи.

— Прощай, моя любимая.

С этими словами он вышел из храма.

Паула не удержалась, чтобы не оглянуться через плечо и не проверить, не ошиблась ли она. На мгновение ей показалось, что на лице статуи вспыхнула смешная беззаботная ухмылка Тигрицы Панси, всегда сиявшая на ее лице в счастливые дни. Но это была лишь игра света.

С поворота извилистой горной дороги Салрана смотрела на равнину Игуру и не узнавала ее. Впрочем, в этот день вообще все казалось ей странным.

За ее спиной кто–то кашлянул. Она испуганно обернулась.

— Эдеард! — вскрикнула Салрана.

Это был, конечно, он, только намного старше. Впрочем, такой робкой, полной надежды улыбки она не встречала ни у кого. Про–взгляд Салраны, несмотря на ее старания, не мог его обнаружить, хотя Эдеард стоял от нее не больше чем в пяти ярдах. И она почему–то не чувствовала своей третьей руки.

— Что произошло? — взмолилась она.

Эдеард опустил глаза на маленького мальчика, которого держат за руку. Ребенок ответил ему любящим взглядом. В их лицах нетрудно было отыскать схожие черты.

— Эдеард!

Салрана едва не плакала.

— Это так трудно объяснить, — сказал он. — Я знаю, я сам перенес подобное испытание. Но, если у тебя сохранилась хоть капля доверия ко мне, не сомневайся, что все будет хорошо. Тебе ничто не угрожает.

Она нерешительно шагнула в его сторону.

— Где мы? И где Маккатран? Произошло землетрясение?

Она повернулась лицом к картине разрушений, потрясших равнину. Фермы, цветущие сады и виноградники исчезли, и вместо них до самой береговой линии протянулась серая каменистая пустыня. Но еще более странно выглядели корабли. По крайней мере, она думала, что это корабли, ни на что другое они не походили. Двенадцать металлических чудовищ лежали на краю разоренной равнины, и она не могла себе представить, чтобы такие махины когда–то летали.

— Мы дома, — сказал Эдеард. — Хотя это уже не дом, не настоящий дом. Маккатрана больше нет. Но никто не погиб. Все его жители прожили замечательные жизни, Салрана. И теперь у нас появился шанс прожить наши жизни. Вместе.

— Вместе? — все так же растерянно переспросила она.

— Ну, точнее говоря, втроем. — Он взъерошил волосы на голове мальчика. — Это Бурлал, мой правнук.

— Правнук? Эдеард, объясни, я ничего не понимаю.

— Я знаю. Возможно, я зря это сделал, поскольку Заступница знает, я поступил так из чистого эгоизма. Но иногда, чтобы выйти на верный путь…

— …надо сделать что–то неправильно.

— Ты ведь закончила свою стажировку в госпитале Уффорда?

— Я должна была уехать завтра, но очнулась здесь. — Она нахмурилась. — Нет, как–то я ведь сюда добралась. Эдеард, может, я все это вижу во сне?

Он взял ее за руку, вызвав до смешного сильное чувство благодарности. Но ведь любое его прикосновение всегда так на нее действовало, и за долгие месяцы, проведенные вдали от Маккатрана, она очень соскучилась.

— Мы теперь не во сне, моя любимая. Мы полностью реальны. И здесь, сейчас, я выбираю тебя среди всех остальных. Я выбираю тебя сегодняшнюю, потому что это и есть настоящая ты. Мой брат научил меня.

— Какой брат?

Он рассмеялся.

— Мне так много придется тебе объяснять, что не знаю, с чего начать. Я ведь никогда не рассказывал тебе о своих снах? Так вот, всю жизнь каждую ночь я видел сны о жизни за пределами Бездны. Ну, там, откуда прибыли корабли. Снаружи, где Вселенная простирается в бесконечность.

— Откуда прилетели Рах и Заступница?

— Да. И мы втроем отправимся туда на одном из этих кораблей. Они улетят отсюда. И мы будем жить там, Салрана, снаружи, среди звезд.

Она улыбнулась его безрассудству. Но Салрана видела, что Эдеард счастлив, и это ей нравилось.

Рука Эдеарда легла ей на плечи, что привело ее в полный восторг. Именно такого откровенного и искреннего жеста она ждала много лет. А потом она увидела странно одетого человека, идущего в их сторону. На нем было что–то вроде юбки в яркую клетку и алая куртка. В густых каштановых волосах сверкали извилистые серебряные и золотые нити.

Он остановился перед ними, осмотрел с ног до головы и широко улыбнулся.

— Я вас знаю, — с удивлением сказал Эдеард. — Вы Лев Уокер. Вы были директором научной станции, где работал мой брат, и тогда мы впервые увидели друг друга во сне.

— А, да, это был я. Доброе утро, Идущий–по–Воде. И, конечно, тебе, Салрана. А ты, наверное, Бурлал. Я угадал?

Мальчик настороженно кивнул и теснее прижался к ноге Эдеарда.

— Примите мои искренние поздравления. Идущий–по–Воде, это было просто великолепно. Прошлую ночь я провел в горах, где воздух чище. Не хотел ничего пропустить. В конце концов, не каждый день можно увидеть, как эволюционирует целая Вселенная, верно?

— Я тоже видел это впервые, — ответил Эдеард.

— Ну, что ж, теперь все закончилось. — Он озорно подмигнул Салране. — Такому старому романтику, как я, приятно видеть вас вместе. — Затем его палец уперся в грудь Эдеарда. — Постарайся снова ничего не напортить, парень.

— Постараюсь, — негромко заверил его Эдеард.