Колесо Перепёлкина

тносились отрицательно. Валерьян Валерьянович считал, что чем больше карманов, тем больше ученик может принести в школу ненужных и опасных предметов: спички, жвачки, мячики для пинг-понга, фишки для запрещенной игры в «думки», пищалки, стрелялки и даже тюбики с клеем «Момент». На клетчатой форме разрешался лишь один карманчик – нагрудный, для платочка.

А на «сафари» карманов полным полно – и накладные, с пуговицами, и внутренние, с молниями… А на шортах, кроме того, широкие отвороты, за которые тоже можно прятать всякие мелкие вещицы.

Вася сказал, что «ну, не съедят же в конце концов и не прогонят же».

Мама, сказала, что могут и прогнать и «будут совершенно правы».

– Не-е… Мама, купи панаму, а? Ты обещала к лету, а уже почти лето…

– Однако к лету зарплату почему-то не прибавили… И кроме того, сегодня воскресенье, магазины закрыты.

– А киоски на площади открыты!

– Но денег от этого не стало больше!

Вот она, женская логика. Вася посмотрел на папу. Тот украдкой глянул на маму и развел руками: мол, сам понимаешь… Вася понимал. И мысленно махнул рукой: ладно уж, а то опять поругаются.

И все-таки мама купила панаму!

В понедельник, в полпервого, она, как обычно, «забежала» с работы домой, чтобы проводить сына в школу.

– Уроки сделал?

– Ага…

– Не «ага», а «да»! Завтрак съел?

– Да я обед уже съел, суп и сосиску! Только что! – похвастался Вася, ловко уходя от вопроса о завтраке.

– Кроссовки вычистил?

– Да я их еще вчера вычистил!

– Ну, молодец. Тогда держи… – Мама протянула сверток.

– Ой… Ура!

Панама была в точности под цвет рубашки и штанов. И с черной ленточкой, как на кармане. Вася подпрыгнул, чмокнул маму в щеку и закрутился на пятке перед зеркалом в прихожей. Потом подхватил рюкзачок.

– Мама, я пошел!

– Куда? До уроков целый час!

– А я не спеша! Прогуляюсь!

Конечно, он решил не просто прогуляться, а устроить экспедицию в джунгли.

Была середина мая, а солнце жарило по-июльски. Деревья и кусты стояли совсем зеленые, набирали цвет яблони и сирень. На пустырях вблизи овражка, среди молодых сорняков и прошлогодних сухих репейников слышалось жужжание всякой крылатой мелочи. В ручье звонко вякали лягушата. Это были африканские лягушата в зарослях у реки Конго. А всякие вредные колючки были крокодилами…

Вася щелкал фотоаппаратом. Это был игрушечный пластмассовый аппаратик – такой, из которого при нажатии кнопки выскакивает на пружине клоунская рожица. Но Васе и не нужен был другой. Для придуманных зверей годится любая фотокамера.

Вася прокрался сквозь чащу к поляне, где паслись жирафы и зебры. Щелк… На ветках одинокого пузатого тополя (как баобаб) он снял вертлявых мартышек. Затем вплотную придвинулся к пыльному косматому льву. Дождался, когда тот распахнет разовую с белым частоколом зубов, пасть. Щелк… Лев разинул пасть еще шире и утробно рыкнул.

– Да брось, – сказал Вася. Он во всей своей охотничьей красе отражался в круглых львиных глазах. – Мы же давно