Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига

— Ничем помочь не могу, — сухо ответила Джойс.

Дальше они ехали в молчании.

Вскоре они достигли стада изиру — горбатых и острохвостых животных, похожих на земных коров. Джойс оценила их число в несколько тысяч. При той редкой растительности, которая покрывала предгорья, они должны были в поисках корма преодолевать много километров в день.

Двое туземцев издали заметили вездеход и направились к ним навстречу. Они ехали на бесаи, напоминавших больших антилоп с мордой как у тапиров и одним-единственным рогом. Туземцы были одеты так же, как Уулобу, но вместо ожерелья из раковин у них были медальоны из кожи. Ван Рийн остановил машину, и туземцы подъехали ближе. Оружие они держали наготове, луки их были натянуты, короткие копья подняты.

Уулобу спрыгнул с машины и подошел к соплеменникам, вытянув вперед руку.

— Удачи в охоте, силы, здоровья и потомства, — традиционно приветствовал он их. — Я Уулобу, сын Толы, клана Авонго орды Рокулэло, и теперь сопровождаю людей с неба.

— Вижу, — холодно ответил старший седой воин. Младший воин презрительно усмехнулся и поднял лук. Уулобу схватился за томагавк. Старший сделал примирительный жест, и Уулобу слегка расслабился.

Ван Рийн внимательно следил за этой сценой.

— О чем они говорят? И что означают эти дурацкие жесты оружием?

— Лучник оскорбил Уулобу, — с горестным видом объяснила Джойс. — Он предложил нашему другу спрятать томагавк, пока не закончится беседа. Это говорит о том, что они не считают Уулобу достойным уважения.

— Ах так… Грубые, неотесанные люди. Неужели даже внутри одной орды нет гарантированного мира? Но почему они так пренебрежительно относятся к этой обезь… то есть к нашему молодому другу? Разве те, кто служат нам, недостойны уважения других дикарей?

— Боюсь, что нет. Я спрашивала об этом однажды Уулобу. Кстати, это единственный туземец, с кем у меня сложились доверительные отношения.

— Да? И как же вы добились такого счастья?

— Видите ли, мы спасли его от ужасной смерти. Мы как раз получили лекарство от местной разновидности столбняка, когда он заболел. Понятно, что он испытывает благодарность к своим спасителям, чего не скажешь об остальных шанга. А что касается их отношения к Уулобу… Видите ли, к нам приходили наниматься на службу в основном бедняки. Причины этого различны: либо их изгнали конкуренты с родной земли, либо засуха уничтожила дичь на их охотничьей территории, либо еще что-нибудь подобное. Они поклялись нам в верности… вы сами видели, как они храбро сражались. Но это было делом их чести, а не следствием особой любви к пришельцам из чужого мира. Уулобу — это другое дело, он на самом деле привязан к нам.

— Какая неблагодарность — ведь вы прибыли сюда спасти всех т’келанцев, до единого! — с иронией сказал ван Рийн, а затем побагровел и внезапно заорал: — Черт побери, да у всех вас рыбьи головы и мозги макрели! Занялись дурацкой планетографией, а надо было начинать с исследования психологии аборигенов. Протухшие, провонявшие макрелью головы…

Ван Рийн едва успокоился, а затем потребовал продолжать перевод.

— Пожилого воина зовут Ньяронга, он глава их прайда, — продолжала Джойс. — Младший — его сын, один из многих. Они принадлежат к клану Гангу орды Рокулэло. Формальности приветствия соблюдены, и туземцы приглашают нас в свой лагерь. Они по-своему гостеприимны, но прежде всего стараются удостовериться, что у гостей честные намерения.

Всадники отъехали, и Уулобу вернулся к вездеходу.

— Мои соплеменники спешат, — сказал он по интеркому. — Сегодня солнце вспыхнет, а до укрытия еще далеко. Нам лучше следовать за ними на некотором расстоянии, чтобы не напугать животных.

Он взобрался на крышу вездехода. Джойс перевела его слова ван Рийну, и тот двинул вездеход вперед.

— Вы должны еще о многом рассказать мне, фриледи, — потребовал торговец, сурово сдвинув брови. — Для начала объясните поподробнее, почему туземцы так пренебрежительно относятся к тем, кто работает в вашей миссии?

— Хорошо… Уулобу говорил, что все, кто нанимается к нам, не имеют своей земли. По той или иной причине, о которых я уже говорила, они потеряли охотничьи территории своих предков. Престиж их в глазах соплеменников упал почти до нуля. Еще хуже'для наших помощников то, что мы не позволяем им участвовать в схватках клана с врагами. Потому широко распространено мнение, что все наши друзья-туземцы — трусы.

— Воинственная культура, да?

— Нет… здесь какой-то парадокс. У них нет войн и даже кровной мести в нашем понимании, Стычки происходят постоянно, но в них принимает участие слишком мало туземцев. Неясно, чем это вызвано — может быть, особой политической организацией? Но подобное происходит и в других районах Т’Келы, где племена организованы совсем по другому принципу, чем орды.

— Рассказывая, не будете ли так любезны приготовить мне небольшой четырехслойный сандвич?

Джойс недовольно поморщилась, но все же пошла к кухонному столу.

— Как я уже говорила, у нас не было времени проводить ксенологические исследования даже в районе миссии, — продолжила она. — Но мы знаем, что основной общественной единицей на планете является прайд. Его состав определяется соотношением полов. Обычно на одного мужчину приходится три женщины. Все мужчины, а также бездетные женщины участвуют в охоте, хотя с другими т’келанцами сражаются только мужчины. Маленькие… гм-м… дети помогают в работах по лагерю. То же делает вдова отца главы прайда, если она есть. В такой прайд входит около двадцати туземцев. Это максимальное количество, способное прокормиться на территории, которую можно обойти за день пешком. Увы, планета слишком бедна.

— Ха, это я и сам вижу, — проворчал ван Рийн. — Нет даже одного-единственного ящика с пивом! Но вернемся к этим грязным туземцам. Кроме прайдов у них есть и более крупные общественные единицы, не так ли?

— Самые отсталые аборигены объединяются только в прайды, но сообщество Кузулонго — так мы называем туземцев из местной орды — имеет более сложную структуру. Десять или двенадцать прайдов образуют то, что мы называем кланом. Входящие в него туземцы происходят от одного общего предка. Они контролируют большую территорию, по которой следуют за своими полудикими стадами. Кланы организуются в орды, каждая из которых ежегодно собирается в каком-нибудь традиционном для них оазисе. Там они обсуждают различные вопросы, торгуют и заключают браки между юношами и девушками. Здесь же разрешаются споры — судом или схваткой. Среди кланов часто происходят стычки из-за вопросов чести или из-за более практических проблем, например по поводу источников аммиака. Орда — это замкнутое сообщество, браки заключаются только среди его членов. У каждой орды своя одежда, обычаи, боги и прочее.

— Между ордами не бывает войн?

— Нет, если не считать ужасных стычек во время миграций орд. Но войн нет, так же как нет и армий — туземцы попросту не способны их содержать.

— Хм-м… сомнительно. Похоже, здесь-то и зарыта собака. Когда мужчины намерены воевать, то они не заботятся, хватит ли у них пищи. Ключ к нашим проблемам, возможно, лежит где-то рядом — только надо разыскать его и научиться им пользоваться.

Джойс недоуменно взглянула на него и продолжила:

— Э-э… все дело в Старейшинах, которые улаживают военные конфликты. Кроме того, они разрешают большинство споров между ордами по другим вопросам.

— Ах да, эти умники-разумники на горе… Расскажите о них, девочка.

Джойс приготовила четырехслойный сандвич и протянула его ван Рийну. Тот стал шумно жевать, глядя в окно. Мимо проплывали редкие кустарники и валуны. Впереди неслось облако пыли, расцвеченное красным карликом. Впереди него метались всадники, пытаясь то здесь, то там разнять дерущихся животных. На горизонте возвышался ледяной хребет Лубамбару, вершины которого сверкали на фоне тусклого неба.

— Старейшины — это реликт былой цивилизации, — сказала она. — Они сохранили крупицы знаний и держатся за оседлый образ жизни в городе, в то время как остальные туземцы давно превратились в кочевников. У Старейшин совсем иная психология, и они отличаются редкой скрытностью.