Божья кузница (сборник)

— На все сто. Это получилось быстрее и легче, чем я думал. Мне кажется, с ними можно работать.

Когда они вошли в каюту, они нашли там Ганса мрачным. Гости присели по-турецки, Ганс опустился на корточки рядом с ними. Рекс Дудовый Лист держался несколько в стороне ото всех.

— Каменщик и я поговорили немного, — сказал Ганс. — У него из Братьев лучший английский. Я задал ему несколько вопросов о структуре их команды. И вот что я узнал. Каждые пять дней — наших дней, не их — они созывают Командный Совет для обмена веревками, каждая коса жертвует двумя. Из пожертвованных веревок они делают одну толстую затраханную косу, называя ее Соглашателем или что-то в этом роде. Эта коса использует память всех веревок и принимает решения. Веревки эти решения передают в свою очередь своим косам. И никаких приказов. Это тревожит меня.

— Почему? — спросил Джой.

— Потому что при этом нет никакой гибкости. Представьте себе, что мы попали в кризисную ситуацию, и что мы будем собирать какие-то советы? Я думаю, что они теряют массу времени с этим Соглашателем, они не способны постоянно отслеживать изменение условий и обстоятельств… Да… Система несовершенна… Но окончательные выводы я сделаю после того, как я поговорю с самим Соглашателем.

— Ты думаешь, они действуют подобным образом и при сражении?

Ганс пожал плечами:

— Пока не знаю. Вот и все, что я вам хотел сообщить.

— Нам следует выяснить, где произошла катастрофа с ними, — глядя в пол, произнес Чэм. — где они потерпели неудачу.

— Хорошо, я займусь этим, — сказал Ганс. — Мартин, я заметил, ты почему-то еще не обзавелся другом из компании Братьев… Брал бы пример с Паолы и некоторых других.

— Я тоже еще ни с кем ни подружился, — сказал Джой.

— Чем большее количество уз нас скрепит, тем лучше мы узнаем друг друга. Это как в браке.

— Нам следует помочь им изучить английский, — сказал Джой.

— Они шустрые, не сомневайтесь в этом, — заметил Ганс. — Они могут быть намного шустрее, чем мы. Но, черт побери, нам придется еще многое узнать друг о друге, прежде чем мы сумеем объединиться для борьбы с убийцами. Я прав?

— Абсолютно, — громко подтвердил Рекс, по-прежнему держащийся в стороне.

— Я хотел бы узнать, каким образом сольются мозговые центры обоих кораблей. Также я хотел бы знать, останутся ли у нас момы. Или их заменят аналогичные роботы с того корабля…

— Библиотека стала прямо-таки огромной, — сообщил Мартин.

— И мы можем всем пользоваться?

— Прямо уже сейчас. Перед нами открываются необъятные просторы знаний. Я надеюсь, что материалы Братьев реально перевести.

Ганс кивнул:

— Я тоже очень доволен таким прогрессом. Но мне не хотелось бы, чтобы наша команда с излишней восторженностью отдалась общению с Братьями и забыла о своих собственных проблемах.

Чэм и Джой кивнули. Мартин молча ковырял пальцем в комбинзоне, будто бы хотел проделать в нем дыру.

— Кто-нибудь еще хочет что-то добавить? — Ганс обвел взглядом всех присутствующих.

— Я знаю, это ты управляешь Розой, — неожиданно и явно не к месту сказал Мартин.

Ганс минуту колебался, затем утвердительно кивнул со злобным выражением лица:

— Да, я руковожу ею. Это не трудно, поверь мне.

Рекс фыркнул. Ганс неодобрительно взглянул на него, Рекс покраснел и отвернулся.

— Как Роза свяжет присутствие Братьев со своим мировозрением… со своей религией?

— Роза найдет способ. Ей в этих вещах нет равных.

— Я знаю, — сказал Мартин. — Но мне кажется, ты затеял опасную игру. В любой момент может создаться взрывоопасная ситуация.

— Но это лучше, чем позволить ей и дальше терять себя. Я прав?

Никто из экс-Пэнов не ответил.

— И это лучше, чем избавляться от нее, — продолжил Ганс. — Конечно, я ненавижу такие вещи. Но если ситуация будет становиться все хуже и хуже, и это возможно.

Мартин побледнел. Долгое время никто не мог вымолвить ни слова. Десять минут — весьма выразительное затишье для подобного разговора.

— Это было бы и не очень умно с твоей стороны, — заговорил наконец Джой. — Это сделало бы из нее великомученицу.

— Хорошо, все это дерьмо. Давайте оставим эту тему, — сказал Ганс. — У нас есть проблемы и поважнее, чем Роза.

Ганс пригласил Каменщика встретиться со всей командой «Спутника Зари». Он хотел побольше узнать об истории Братьев, и особенно об их столкновении с убийцами.

Он проводил Каменщика в учебную комнату. Команда ожидала в вежливой тишине, наблюдая как Каменщик с помощью лестничного поля цилиндрической формы поднимается к центральной звездной сфере.

Мартин научился различать Каменщика по цвету — две его веревки в верхней части были окрашены полосами — в черный и ярко-желтый цвет.

— Каменщик — наш друг, — объявил Ганс, обнимая косу за шею. Запах жаренной капусты означал — Мартин уже понял это — сильное волнение. В учебной комнате не один он желал, чтобы этот волнительный момент побыстрее прошел.

Те, кто уже встречался с Братями, понимающе морщили носы. Нельзя сказать, что выслушивать подобные сказки было для них делом привычным.

— Мы мы имеем похожую жизнь, похожую историю, — сказал Каменщик.

Повторение слов у Братьев было неизбежным. По лингвистическим и культурным обычаям, а в этом случае они значили даже больше, чем религиозные, язык Братьев использовал два местоимения, первое имело отношение к индивидуальной косе или группе кос, второе к их компанентам — веревкам. Я мы, мы мы. С притяжательными местоимениями дело обстояло сложнее: мы мое — обозначало принадлежность индивидууму, первое относилось к веревкам, второе к косе; мы наше или мы наши — принадлежность группы. Другие притяжательные местоимения — это мы, я мы мое, мы наш мы сами — вообще употреблялись непонятно в каких случаях. Интересно, что в отношениях с людьми Братья старались употреблять более простые словосочетания.

— Я мы будем рассказывать вам многое из мы наших жизней, — сказал Каменщик. — Мы мы будем работать вместе, убивать тех, кто убивал мы наше прошлое, — ощутилось появление запаха, нечто напоминающее скипидар, — мы мы будем находить общие мысли, общую силу.

Мы мы верим: мы наши миры много похожи, как Земля и Марс.

В это время на звездной сфере появилось изображение двух планет: первой — почти полностью зеленой, второй — цвета охры.

— Мы наш вид расти молодыми в мире, который вы можете называть Листовщиком. Мы наше прошлое время было давно — сотни тысяч назад. — Запах пыли и освещенной солнцем грязи. — Мы наше время проходит короче, чем ваше. Но мы мы можем путешествовать между мирами часто, вы — нет. Мы мы были молодыми и на второй планете. Мы мы называли ее Сухой Песок. Десять тысяч раз лет мы жили там, не делая оружия, не имея врагов.

Убийцы пришли к мы нам, как друзья. Они пахли мы наша невинная радиация. Да, да они приходили к нам, как друзья.

Каменщик спроектировал изображение нескольких блестящих сфер, соединенных вместе, напоминающих гигантскую гусеницу. Мартин тотчас же вспомнил австралийских роботов, так называемых «шмусов». Они вполне могли быть одной из разновидностей этих форм.

— Друзья были как ваши машины, но живые, живые внутри, — продолжал Каменщик. — Они рассказали мы нам о далеких мирах, очень интересных, они звали мы нас туда, учиться. А потом… потом… мы мы почувствовали мы наш мир больной оружием, он умирает. Мы мы сделали мощный корабль и оставили мы наш вид погибать. Мы мы не можем путешествовать между звездами, но оставить всех и наблюдать, как мы наш мир съедают миллионы убийцы — машины. Затем пришли другие, Благодетели имя, и была война. Мы наши миры исчезли, несколько остались, но мы мы были взяты Благодетелями на войну, искать убийц. Это короткая версия, длинную вы можете понюхать в мы нашей библиотеке.

Мы наш корабль получил слабость, когда нашел звезды и миры убийц. Мы мы попали в течение, которое поздно обнаружили, многие мы из нас погибли, а «Странствующий дом» получил поломку. Сотни раз лет прошло. Мы мы опять лететь. — Запах скипидара.