Перевал Дятлова

Прежде чем перейти непосредственно к документам, он решил разобраться до конца со снимками. Несмотря на то что он занимался этой историей всего пару дней и несмотря на тревожный страх, внутри он чувствовал невероятное возбуждение от мысли, что получил доступ к фактам, скрываемым вот уже пятьдесят лет.

Всего фотографий было семь, к каждой приклеена подписанная бумажка — что все они сняты фотоаппаратом Игоря Дятлова. Отложив первые две в сторону, Виктор принялся рассматривать оставшиеся.

Третий снимок еще больше сбивал с толку — не столько тем, что на нем было изображено, сколько тем, что ничего изображено не было. Виктор заключил, что это ночное небо — единственной подсказкой была линия верхушек деревьев внизу кадра. Звезд не было видно, что, впрочем, и неудивительно — таким фотоаппаратом их вряд ли можно было запечатлеть. Виктор перевернул снимок и прочитал: «Ночное небо над лесом к югу от Холат-Сяхыл. Возможно, неудачная попытка заснять необъяснимое явление».

Необъяснимое явление… И что, черт побери, это могло значить?

Четвертый снимок был еще более странным и непонятным. Снова сделан в лесу, на нем трое: Людмила Дубинина и Зинаида Колмогорова, обе на коленях в снегу; Людмила наклонилась вперед, закрыв лицо руками, а Зинаида обнимает ее одной рукой за плечи, будто пытается ободрить; сбоку стоит Георгий Кривонищенко и рассматривает что-то на снегу. Виктор смог разглядеть лишь бесформенную массу, которая расходилась во все стороны темным пятном. Внутри нее находилось что-то тонкое и белое…

Кости? Господи, да это какое-то животное, точнее, то, что от него осталось. Может, его задрал медведь, а Людмила потрясена находкой останков? Наверное, так и есть. Хотя… в таком случае снимок вряд ли бы попал в папку с секретными документами. Надпись на обороте гласила: «Изувеченный труп животного в аномальной зоне № 3. Причина смерти неизвестна». Почему же неизвестна? Но тут до Виктора дошло: медведи зимой впадают в спячку. Это точно был не медведь.

На пятой фотографии не было ничего, кроме круглого белого пятна на темном фоне. На обратной стороне Виктор прочел: «Возможно, летающий шар, точное местонахождение неизвестно». Так вот оно что: группа Дятлова действительно видела шары и даже запечатлела один из них. Виктор попытался рассмотреть что-нибудь внутри пятна, но либо объект был слишком яркий, либо внутри не было ничего. Ясно одно: это не форсажная камера военного самолета. Он перешел к следующему снимку.

По всей видимости, на нем было изображено замерзшее озерцо посреди неглубокой ложбины. В диаметре оно имело метров пятьдесят и было странной, поразительно круглой формы. Поверхность его была абсолютно гладкой и плоской, темного металлического оттенка, который даже на этой старой черно-белой фотографии казался неестественным. Ведь лед должен был получиться на снимке гораздо светлее — почти таким же светлым, как лежащий вокруг снег. Как «котел» выглядел не совсем металлическим, так и «озеро» это казалось заполненным не совсем водой. В мужчине на переднем плане он узнал Рустема Слободина: он бежал к снимающему. На этот раз он не улыбался, даже слегка: на его перекошенном лице было выражение настоящего ужаса. Подписана фотография была: «Рустем Слободин и ртутное озеро, аномальная зона № 3».

И что это значит? Как может быть озеро с ртутью? Но Виктору подумалось, что в озере не обязательно должна была быть ртуть. По-видимому, тот, кто подписывал снимки, просто подбирал подходящие определения для вещей, которые были ему неизвестны. И «котел» на самом деле не был котлом, а всего лишь напоминал его внешне. Так же и озеро: его обозначили как ртутное, потому что в нем было нечто очень похожее на ртуть. Он снова взглянул на лицо Слободина, на его расширившиеся глаза и открытый рот — совершенно очевидно, в этот момент он испытывал смертельный страх. Возможно, он осмелился спуститься к озеру, чтобы ближе рассмотреть его, и теперь бежал обратно. Что-то его там напугало.

И что такое аномальная зона № 3? Относилась ли она к местности вокруг горы Холат-Сяхыл, где группа Дятлова нашла свою смерть? И почему № 3? Тогда, по логике, где-то были по крайней мере еще две аномальные зоны…

Последняя, седьмая фотография шокировала сильнее прочих. Она была настолько странная, что Виктор сразу же перевернул ее, чтоб посмотреть, какое название дал ей незнакомец. Подпись состояла всего из одного слова: «Инсталляция».

Запечатленный объект занимал почти весь кадр. Окружавшие его деревья гнулись в сторону, словно их вырывали с корнем. Прямо перед ним находилась одинокая фигура, и, хотя она была слишком далеко, чтобы ее можно было как следует разглядеть, Виктор прикинул размеры объекта. По меньшей мере двадцать метров в высоту, цилиндрической формы. Нижнюю часть — примерно две трети — составляли похожие на колонны конструкции метров десять шириной, каждая скошена, наподобие клинка, острие которого уходило в высоту на шесть-семь метров от земли. Венчал эту конструкцию купол диаметром метров пятнадцать, на котором, в свою очередь, был купол меньшего диаметра — метра в три. Колонны отливали металлическим блеском, как отполированная сталь, а оба купола были более темными и матовыми.

Виктор положил фото на стол с такой осторожностью, словно оно было древней реликвией, рассыпающейся от времени, и еще несколько минут смотрел на него. Он в жизни не видел ничего даже отдаленно похожего на эту штуку, которую некто обозначил просто как «инсталляция», не найдя лучшего названия. Виктор тщетно пытался отделаться от навязчивой догадки, уверенность в которой только росла, чем дольше он смотрел на снимок.

Этот объект — строение ли, машина ли, неважно — было построено не людьми.

Это совсем не факт, убеждал он сам себя, но его внутренний голос был тихим и слабым, как у ребенка, отказывающегося признавать неприятную действительность. Внешний вид объекта был абсолютно внеземным, о его предназначении и внутреннем устройстве оставалось только гадать. А лаконичная подпись к снимку свидетельствовала о непричастности советских властей. Они и сами не знали, что это, откуда и для чего.

Виктор отложил фотографии и приступил к бумагам. В заключении о смерти Людмилы Дубининой, написанном судмедэкспертом Борисом Возрожденным, указывалось, что сердце проткнуто одним из сломанных ребер. Так что, даже если исключить губительный фактор переохлаждения, у нее вряд ли были шансы выжить.

Касательно другой ее раны Возрожденный писал, что ротовая полость была удалена с хирургической точностью и — подчеркивалось — это не могло быть сделано диким животным. Особенно поразило Виктора следующее замечание врача:

На какое-то время Виктор задумался, пытаясь переварить информацию. Ему не нравилось заключение Возрожденного о том, что части тела Дубининой просто исчезли, но он представил, в каком состоянии должен был находиться врач, осматривавший тело, чтобы вообще осмелиться высказать подобную версию. В этом отношении Советский Союз мало чем отличался от сегодняшней России или любой другой страны: всякое предположение о существовании паранормальных явлений встречалось с неодобрением и отметалось сразу как суеверная чушь — по крайней мере, официально. Однако в правительственных кулуарах подобными вещами интересовались — как выяснилось из документов, которые начали обнародоваться после распада Союза.

Стала ли Людмила жертвой неизвестного и необъяснимого феномена? И он ли явился причиной, по которой территорию вокруг Холат-Сяхыл после происшествия закрыли на три года? Но если это так, почему органы пропали только у нее? Тела Александра Золотарева, Николая Тибо-Бриньоля и Александра Колеватова были найдены на дне оврага тут же, рядом с ней, но они были целыми. Причастна ли эта неизвестная сила, изуродовавшая Людмилу, к раскроенному черепу Николая?