Конец охоты

Благоухали жасмины, по небу мчался Пегас, с крыльями как у летучей мыши. Белые медведи оставили скользкий пятачок полюса и неторопливо карабкались по лунной лестнице, дабы занять место рядом с танцующими слонами и невиданными жирафами. Где-то справа мелькнула комета, на которой восседал человек в оранжевой куртке и с лихо закрученными кверху усами. Он рассказывал звездам о том, как летал на луну, но никто ему не верил, ибо зачем летать на луну, когда можно просто шагнуть на нее. Вот так. Шева сделала шаг и ступила на край кратера Бурь. Потом она оттолкнулась и взмыла ввысь — в черноту, обнимающую своей бесконечностью. За ее спиной выросли крылья — не перепончатые, как у Пегаса, а из нежного пуха, словно у лебедей, провожающих купающееся в озере солнце. Шева летела вперед, она мчалась радостно и стремительно, упиваясь впервые познанным ей чувством полета. Она летела, летела, летела, не думая ни о выборе пути, ни о том мгновении, которое положит конец ее фантастическому полету.

Она просто летела. Ведь человек и рожден для того, чтобы просто лететь.

Сбоку появился еще кто-то, широко расправивший крылья. Они были еще более громадны и черны, резко контрастируя с белоснежным оперением Шевы. Шева всмотрелась в незваного гостя и признала в нем Арктура. Его алый плащ был подобен хвосту кометы в лучах звезды, бледное лицо сверкало, словно умытое лунным светом. Он был столь прекрасен, что Шева застыдилась себя — одетую в уродливую рубаху, порванную, да вдобавок залитую кровью. Она машинально скосила взор туда, где должна была быть рана, но не обнаружила и следа ее. Вместо этого она нашла белоснежную, шитую непорочным серебром тунику, а обернувшись, увидела за своими плечами гигантский плащ того нежно-голубого цвета, которым обладает лишь вода, плещущая в глубине прогретого солнцем родника. И тогда она поняла, что тоже прекрасна — прекрасна не менее, чем Арктур. Они были достойны друг друга — причудливые синие птицы, парящие посреди того, что нельзя было выразить ни пространством, ни временем.

Арктур со счастливым смехом подлетел к Шеве.

— Привет, Охотница! — крикнул он, отражая звездный свет безупречным рядом зубов.

— Привет, добыча! — в тон ему крикнула Шева, щедро плеснув из-под чувственного коралла губ нежным перламутром извлеченных из моря раковин.

— Как дела?

— Не знаю! Впрочем, хорошо! А как твои?

— Лучше не бывает!

Арктур перевернулся на спину, хотя, возможно, на спине летела именно Шева, ведь в черной пустоте не было ни верха, ни низа. Его лицо приблизилось вплотную к лицу Шевы. Глаза Арктура излучали сияние, из приоткрытых твердых губ исходил пьянящий аромат.

— Что это? — крикнула она. — Мои фантазии?

— Нет! — засмеялся Арктур. — Это реальность, какой мы не знаем. Реальность вне времени и пространства.

— Разве такое возможно?

— А почему бы и нет? Достаточно быть рабами законов, придуманных теми, кто не решился порвать путы традиций! Мир устроен иначе, чем мы полагали!

— И что это значит?

— Нет ни времени, ни пространства. Все это придумали мы сами, ибо сознание человека оказалось слишком слабым, чтобы найти себе место в мире без времени и пространства. Человек требовал какой-то определенности, начала и конца. Он выдумал рождение, а потом придумал и смерть. Он назначил себе рамки, породив время, он отвел себе границы, создав пространство! Он не нашел в себе душевной силы сохранить тот чудесный мир, что был дарован ему вначале, мир, сделавший хвостатую тварь Человеком!

— Но кто даровал его? Бог?

Арктур пожал плечами, отчего крылья за его спиной оглушительно хлопнули.

— Разве это имеет значение? Зови его хоть Богом, хоть Дьяволом… Хотя нет, это не было ни Богом, ни Дьяволом. Отец и Сын требуют поклонения, это же не нуждается ни в поклонении, ни в любви. Оно часть нас, нелепо поклоняться собственной части!

— Ради этого ты и похитил копье?

— Ты догадлива!

— Но ты не подумал о том, что рискуешь уничтожить наш мир?

— А разве не стоит пожертвовать вашим миром ради этого, некогда утраченного нашими предками?

— Да, ты прав. Но вдруг все это лишь плод нашего больного сознания?

Арктур радостно расхохотался и сделал пируэт:

— Нет, это реальность! Я уже убедился в этом! А скоро в этом предстоит убедиться и вам. Это реальность, позволяющая порождать самые причудливые реальности. Бессчетное множество реальностей, подобных той, в которой очутилась ты.

— И ты будешь повелевать реальностями?

— Зачем? Ими будет повелевать каждый, любой, у кого достанет на это воли. Мы породим мириады миров, населенных счастливыми, не признающими границ времени и пространства существами. Мы породим миры, не знающие, что есть рождение и смерть.

— Но мы разрушим существующую Систему…

— Конечно! Ее давно следовало разрушить. На смену ей придет нечто новое, прекрасное, полное лимонного света и смеющихся кошек. Разве это не прекрасно?

— Да, — согласилась Шева.

Впереди пробежала стая псов, возглавляемая Звездным псом. Вид мчащейся в черной пустоте стаи настроил Шеву на серьезный тон.

— Хорошо, это все будет потом. Но что мне делать сейчас?

— Что ты хочешь этим сказать? — полюбопытствовал Арктур, деловито обрывая лепестки гигантской ромашки, подхваченной им с одной из промелькнувших под ногами комет.

Я хочу сказать, что я сейчас лежу под каким-то громадным деревом и истекаю кровью от раны в животе, которую нанесла себе собственной рукой.

— Любит, не любит… — Арктур отвлекся от своего занятия и весело подмигнул Шеве. — Это не так. Ты здесь, и у тебя нет никакой раны. Все это осталось в том мире и никогда больше не вернется. Не бойся, пока ты здесь, с тобой ничего не случится!

— А когда я вернусь? — Шева спикировала в одну из трехсот шестидесяти сторон, увернувшись от пылающего болида.

Любит, не любит… А ты и не вернешься!

— А если мне надо вернуться?

Шева покосилась влево от себя, невольно залюбовавшись потоком лавы, причудливо стекавшим снизу вверх.

— Любит, не любит… Ты хочешь сказать, что намерена продолжить охоту?

— Увы, это мой долг.

— Все будет хорошо! — Арктур не прекращал своего дурацкого «любит, не любит», что слегка раздражало Шеву. — Пока ты со мной, все будет хорошо!

— Вот как? Разве я с тобой?

— Конечно. Ты всегда была со мной! Любит, не любит…

— В таком случае я хочу вернуться!

Арктур застыл на месте. Шеву сильно тряхнуло, словно ее крылья попали в невидимые силки. Они повисли в черноте друг против друга.

— Тебе плохо со мной? — тихо спросил Арктур, прикрывая ладонью несколько уцелевших лепестков.

— Я этого не говорила.

— Тогда почему же?

— Есть долг. Все остальное за ним.

— Однажды ты уже говорила это.

— Так это был ты? — удивилась Шева, припоминая тот давний разговор с Паулем, какой случился в монастыре Чэньдо.

— Нет, но я был там. Так, значит, сначала долг?

— Да, — тихо шепнула Шева.

— Сначала Система, Сурты, Броеры и им подобные, и лишь потом звезды, сверкающие миры, цветы! — Арктур резко махнул стебельком, на котором трепетали редкие лепестки.

— Да, но это не значит… — Сглотнув слюну, Шева отвела взор от пылающих глаз Арктура. — Просто ты сам был непостоянен. Ты первым ушел тогда.

— У меня были дела на Альпионе!

— Да. А у меня есть дело сейчас. И решай сам, что это значит. Если это что-то значило для тебя, то и я…

Арктур тихо коснулся пальцем розовых губ Шевы, преграждая путь последнему слову.

— Иди куда хочешь. Рано или поздно ты все равно вернешься ко мне.

— Но как? — прошептала Шева, дыханием лаская руку Арктура. — Ведь невозможно лишь волей сознания переместить оболочку.

— Неправда! — Арктур отпрянул от Шевы, словно опасаясь, что еще немного, и он перестанет владеть собой. — Здесь возможно все! Любит! — ликующе провозгласил он, швыряя в сияющую черноту последний лепесток.

— Я люблю тебя, Арктур! — крикнула Шева.