Миры Уильяма Тенна. Том I

Решение было простым: поскольку троххты прочно обосновались на небольшом Австралийском континенте и выбить их оттуда было невозможно, то численно превосходившие их денди собрали столько боевой техники, что им удалось уничтожить всю Австралию и превратить ее в пепел, надолго замутивший воды Тихого океана. Это случилось 24 июня, в священный день Первого Повторного Освобождения. День, памятный для всего оставшегося в живых человечества

— Неужели вы такие глупцы, — с интересом осведомлялись денди, — что вас могла увлечь эта дешевая шовинистическая протоплазменная пропаганда? Ведь если физические характеристики являются критерием ваших симпатий и антипатий, вы не должны были ограничиться таким частным признаком, как биохимия. То, что жизненная плазма денди основана на кремнии, а не на углероде, — верно, но разве позвоночные, да еще позвоночные, владеющие придатками, подобно людям и денди, не имеют бесспорно больше общего между собой при ничтожном биохимическом различии, чем позвоночные и те безногие, безрукие, ползающие слизистые существа, которые по какой-то нелепой случайности обладают идентичной с людьми органической субстанцией?

Что же касается нарисованной троххтами фантастической картины жизни в Галактике, то это просто бред. — Тут денди пожали многочисленными плечами, одновременно продолжая сложнейший монтаж своих болтливых боевых машин по всей покрытой обломками поверхности планеты.

— А вы когда-нибудь видели кого-либо из представителей этих пресловутых протоплазменных народов, которых троххты якобы защищали? Разумеется, нет, да и не увидите! Потому что, как только какая-то раса — животная, растительная или минеральная — развивалась настолько, что становилась потенциальной угрозой для червеобразных агрессоров, ее цивилизация просто демонтировалась бдительными троххтами. Поскольку вы находитесь на такой примитивной стадии развития, что не представляете для них опасности, они в шутку дали вам иллюзию полного равенства. А разве вы получили хоть какую-нибудь информацию о технологиях троххтов? Несмотря на все труды по изготовлению их машин и бесчисленные жизни, потерянные при этом? Нет, разумеется, нет! Вы лишь внесли свою долю в дело порабощения очень далеких народов, которые вам лично не сделали ничего дурного.

Вам есть из-за чего чувствовать себя виноватыми, — говорили внушительно денди, когда несколько уцелевших переводчиков с прабенгали выбрались из своих убежищ. — Но ваша коллективная вина — ничто по сравнению с той, которую несут на себе червивые коллаборационисты, то есть те предатели, что заняли место ваших мучеников — прежних лидеров. Да еще эти непотребные переводчики, проложившие тропу через языковой барьер к существам, нарушившим мир в Галактике, продолжавшийся два миллиона лет… Убить их мало, — сказали денди.

И убили.

Когда троххты вернулись снова, примерно восемнадцать месяцев спустя, и захватили власть над Землей, принеся сладкие плоды Второго Повторного Освобождения, а также полное и необычайно убедительное опровержение доводов денди, то нашлось очень немного людей, которые захотели принять на себя обязанности, связанные с освободившимися прекрасно оплачиваемыми постами в области языкознания, науки и управления. Разумеется, поскольку троххты, повторно освобождая Землю, сочли необходимым удалить взрывом огромный кусок Северного полушария, то на Земле население сильно поубавилось, но даже оставшиеся предпочли скорее прибегнуть к самоубийству, нежели принять титул Генерального Секретаря ООН, когда денди вернулись обратно для Славного Третьего Повторного Освобождения. Между прочим, это было то самое Освобождение, которое содрало с нашей планеты глубокий слой рыхлых пород и придало ей форму, названную нашими праотцами грушевидной.

Возможно, что именно в это время, а может быть, Освобождением или двумя позднее, троххты и денди обнаружили, что орбита Земли стала столь эксцентричной, что уже не удовлетворяет условиям безопасности, предъявляемым к театру военных действий. И тогда сверкающим зигзагом смертельная битва удалилась в направлении Альдебарана.

Все это произошло девять поколений назад. Но тот рассказ о событиях, что передавался от отца к сыну, а от сына к внуку и правнуку, почти ничего не потерял при передаче. Вы услышали его сейчас от меня почти в том же виде, в котором я впервые услышал его сам. Слыхал я его от своего отца, когда мчался плечом к плечу с ним от одного болотца к другому, через бесплодные пространства пышущего жаром желтого песка. Слыхал я его и от матери, когда мы жадно втягивали легкими воздух, неистово цепляясь за пучки жестких зеленых стеблей, в то время как планета под ногами содрогалась в предчувствии геологического спазма, который мог ввергнуть нас в ее раскаленные недра или внезапным изменением скорости вращения выбросить в космическое пространство.

Да, теперь, как и тогда, рассказываем мы все ту же историю, пробегаем все с той же безумной скоростью мили непереносимого жара ради еды и влаги, ведем все те же, не знающие пощады битвы с гигантскими кроликами из-за жесткого и почти непригодного в пищу мяса друг друга, и всегда жадно ловим легкими драгоценный воздух, который уходит из нашего мира во все больших количествах при каждом новом безумном рывке.

Нагими, голодными и жаждущими пришли мы в этот мир, нагими, голодными и жаждущими влачим мы наши жизни под чудовищным, никогда не заходящим солнцем.

Никогда не меняется этот рассказ, никогда не меняется и его традиционная концовка, которую я слышал от своего отца, а он-от своего. Так наберите побольше воздуха в легкие, покрепче уцепитесь за пучки водорослей и выслушайте важнейший и священнейший вывод из нашей истории: «Оглядываясь назад, мы с законной гордостью можем сказать, что вряд ли какой-нибудь другой народ или другая планета были освобождены столь окончательно и бесповоротно, как Земля и земляне».

Ирвинга Боммера любят все

Ирвинг Боммер, задумчивый и печальный, шел за девушкой в зеленом платье когда услышал нечто совершенно фантастическое.

Комплимент.

Толстая цыганка, растекшаяся всем телом по каменной ступеньке перед входом в свою замызганную лавочку, подалась вперед и крикнула: «Эй, мистар!» Затем, когда Ирвинг замедлил шаги и взглянул на нее и на витрину, забитую сонниками и книгами по нумерологии, цыганка прочистила горло, издав звук, который можно услышать, перемешивая комковатую овсянку.

— Эй, мистар! Да, ты, красавчик!

Ирвинг чуть не споткнулся, резко остановился и посмотрел вслед девушке, исчезающей вместе с зеленым платьем за углом и из его жизни.

На мгновение его словно парализовало. Он не смог бы покинуть место, где услышал столь восхитительный комплимент, даже… даже если бы сам Хамфрис, заведующий отделом хозтоваров в «Универмаге Грегворта», сейчас материализовался перед ним за невидимым прилавком и повелительно щелкнул пальцами.

Ну конечно же. Некоторые находят такие шутки забавными. Некоторые, особенно женщины… Бледные щеки Ирвинга стала медленно заливать краска, и он, по обыкновению медленно соображая, стал напряженно подыскивать ответ — умный и сокрушительный одновременно.

— А-а-ах! — начал он, понадеявшись на импровизацию.

— Поди сюда, красивый мистар, — велела цыганка без тени иронии. — Заходи, и получишь то, чего так сильно хочешь. У меня это есть.

А чего он хочет сильнее всего? Откуда она может знать? Даже он, Ирвинг Боммер, представлял себе это весьма смутно. Но все же он двинулся следом за толстой, покачивающейся при ходьбе цыганкой и вошел в лавку, скупо обставленную тремя складными стульями и столиком для бриджа, на котором расположился покрытый мелкими трещинками хрустальный шар. Перед драной простыней, завешивающей вход в заднюю комнату, играли пятеро детей на удивление близкого возраста. Когда цыганка повелительно цыкнула, они проворно высыпали на улицу.

Усевшись на складной стул, который немедленно накренился под углом сорок пять градусов, Ирвинг задумался над тем, что он здесь делает. Ему вспомнилось, что сказала миссис Нэгенбек, когда он снял у нее комнату: «Опоздавшим жильцам — никаких ужинов. Без объяснений», а поскольку сегодня в отделе хозтоваров проводилась ежемесячная инвентаризация, он уже был и опоздавшим, и голодным. И все же…