Некромант (Некромансер; Нет места человеку)

Джейс посмотрел удивленно:

— Мы заботимся, конечно, обо всех наших людях.

— Я один из них?

Маг замер и взглянул на него:

— А ты разве не хочешь? — он кивнул в сторону двери офиса и сухо добавил:

— Если ты желаешь выйти здесь, то я не возражаю.

— Нет, — произнес Пол и к собственному удивлению грустно улыбнулся, — нет, я один из вас. Согласен.

— Хорошо, — Джейс проворно повернулся к столу и освободил его от бумаг. — Закрой окно.

Когда Кантеле закрыла окно, Джейс поднял с пола кейс и положил на стол.

Он достал широкую черную мантию с капюшоном, надел ее. Она укрыла его почти полностью. В тени капюшона лицо потеряло индивидуальность. Кантеле вернулась к столу. Она взяла из кейса предметы, напоминающие крупные конусы кадила, и зажгла их. Сразу же появился густой тяжелый дым, который стал быстро заполнять комнату. Дым, показалось Полу, имел сладкий до отвращения привкус и, по-видимому, что-то наркотическое. В голове посветлело уже после первых нескольких вдохов.

Они все стояли рядом около стола. Комната заполнилась дымом, в котором притупленные чувства Пола с трудом могли сосредоточиться на окружающем.

Вдруг послышался голос Мага, глубокий, ниже, чем обычно, звучащий нараспев.

— Этой ночью, этой ночью, каждой ночью и всегда...

К нему подключился голос Кантеле с другого конца стола, и сразу то, что в его устах звучало речитативом, превратилось в красивую музыку:

— Огонь и дождь, и блеск свечей унесет гибель...

Маг исполнил еще один куплет и положил что-то на стол. При виде этого у Пола возникло ощущение опасности. Будучи даже малограмотным горным инженером, он узнал бы это сразу. То, что Джейс положил на стол, было картонной коробкой с разрушающим желеобразным веществом. Совсем небольшая коробка. Всего два дюйма, но этого достаточно, чтобы разнести на куски весь офис. Наверху находился шнур на девяносто секунд. Пол разглядел сквозь дым, как Маг освободил шнур и стал его поджигать.

Джейс теперь пел один:

— Если отсюда назад, в прошлое...

Голос Кантеле:

— Каждой ночью и всегда...

Пол узнал, что они исполняли. Откуда, как это пришло к нему, он не мог вспомнить в тот момент. Но это были строки из старой северо-английской песни, правда несколько измененные. Это была ритуальная песня, корни ее исходили от древних кельтов. Люди собирались в лесу почтить память умершего родственника на его пути в небытие, в первые ночи после его ухода. И исполнение, которое он сейчас слышал, ничего не имело общего с торжественной музыкой XVII столетия. Это было бесчувственное, примитивное исполнение оригинала, холодное, как зимние камни и беспощадное, словно ветер над ними. Это была панихида.

Вдалеке, с улицы, сквозь пение и клубящийся дым послышался голос из громкоговорителя:

— Форман! Пол Форман! Это полиция. Вы полностью окружены. Если через две минуты вы и те двое не выйдете, мы будем штурмовать.

Тем не менее дым в комнате теперь стал таким густым, что даже коробка со взрывчаткой скрылась из глаз Пола. По-прежнему слышалось только пение.

Шнур быстро укорачивался. Всех троих что-то сдавливало. У Пола появилось странное желание присоединиться к пению. Он услышал шипение шнура. Одна его половина кричала, что через несколько секунд его разорвет на куски, но другая наблюдала с любопытством и удерживала пение внутри, чтобы оно не достигло губ.

Голоса Джейса и Кантеле обхватили Пола как веревочная петля и держали вместе с ними.

Должно быть, шнур уже догорел.

Неожиданно Джейс и Кантеле исчезли, и почти в те же доли секунды яркая вспышка осветила все вокруг Пола.

Он чувствовал тяжесть, будто его сжали две гигантские руки. Он сознавал, что здание разлетается на куски вокруг него. Казалось, он сам улетает в никуда.