Время льда и огня

Во— первых, возраст. Пожалуй, чуть ли не старше моего Полковника (говорил -шестьдесят пять, но можно было свободно накинуть десятку). Во-вторых, внешность. Новичок, без сомнения, не был десантником даже в свои лучшие годы, он выглядел прирожденным книжным червем, ссутулившимся над фолиантами, — седой, всегда растрепанный, в очках со шнурком, — он-то зачем в этой компании забияк-профессионалов? Звали его Эл Наймарк. По части вылазок и рейдов в тыл он мог представлять только обузу.

Насколько я мог судить, инструкторы, занимаясь с ним, не особенно добивались результатов: оно и понятно — что требовать с пожилого человека, почти старика… Зато сам он вовсю вникал в премудрости подводного плавания и скалолазания, старательно, хотя и с одышкой, взбирался на склон, изредка даже ухитряясь на спуске обходиться без падения, дотошно учился собирать снежное жилище из огромных кирпичей наста и разжигать костер на ветру, имитировавшемся мощным вентилятором…

— Не продержаться ему там и недели, — как-то прокомментировал инструктор-скалолаз беспомощное зависание Наймарка каждый раз в одном и том же месте под гребнем искусственной скалы. — Что они там себе думают, эти начальники, — ума не приложу!

Старикан заинтересовал меня изрядно. Само собой, о его боевой подготовке тоже не было и речи, как и в моем случае, только по другим причинам. Однажды, когда я, как обычно, валялся на койке у себя в боксе, Наймарк заглянул ко мне — к слову, он единственный из команды жил не в казарме, а в мегаполисе.

— Привет, юноша! А где все остальные?

Я объяснил.

— Что ж, невелика потеря, — мгновенно утешился он. — Да я и сам не особенно люблю всю эту стрельбу, резню — бр-р-р! Я бы лучше поплавал в скафандре.

Как можно деликатнее я объяснил престарелому кандидату в участники рейда, что на него в данном случае не делается расчета, другие отстреляются за него, ишь какие лбы ходят, — а плавать в бассейне с ним одним сейчас никто не станет, слишком накладно даже для богатых южан. Наймарк присел ко мне на койку. Вблизи он выглядел еще старше.

— Я кое-что слышал о вас, — начал он неожиданно, — вы — тот самый агент с Терминатора, простите за любопытство?

Отвык я от вежливости, все эти «простите, пожалуйста» совершенно вылетели из головы в обстановке хронической готовности к рукопашной.

— Я просто мирный житель Рассветной зоны, которого похитили головорезы, вроде вот этих, — я показал в сторону пустых коек, — и от которого добиваются совершенно невозможных вещей…

— …и уже добились кое-чего, — вставил Наймарк, показав достаточное знание предмета. Прочие мои товарищи по команде равнодушно относились к причинам моего пленения, им было достаточно, что я — агент, враг.

— Добились выдачи совершенно бессмысленных, ненужных сведений, интимного семейного секрета, не приносящего никому никакой пользы. В любом случае… — Я разозлился и оборвал себя на полуслове. — А вам-то зачем?

— Не стоит расстраиваться так, если это и в самом деле пустяки. У нас, южан, служба безопасности всегда была в большом почете, сейчас тоже. Из-за этого там часто перегибают палку… Поговорим о чем-нибудь другом, например о предстоящем рейде.

— Чего там об этом говорить… Гиблое предприятие. — Я уселся на койке (не удается отдохнуть: если не дураки с кулаками, так этот очкарик…). — Ну хорошо, я человек пленный, меня тянут в этот рейд с веревкой на шее… А вам-то, казалось бы, из-за чего рисковать? Сидели бы с книжкой у камина!

Он усмехнулся:

— С книжкой! У камина! Какая архаичная терминология… Наверно, осталась только на Терминаторе, в Рассветной зоне — так ведь вы именуете свой край?

— Как хотим, так и именуем! У вас-то вон даже человеческого названия нет — «Солнечная сторона», как в учебнике астрономии.

— Солнечная сторона — тоже неплохо звучит… И все же вы не ответили на мой вопрос: что вы думаете о рейде в бывшую Кению?

«Человек Крамера: все знает. Но тогда зачем он это демонстрирует?» Вслух же я сказал:

— Если серьезно, то это осуществимо процентов на пятнадцать. Имею в виду лишь прохождение маршрута, без противодействия ночников и неприятных случайностей, — только само прохождение семисоткилометрового маршрута по Темной стороне.

— Я знаю, что вдохновляет Крамера, — клиника в зоне эрозии ледника, то есть имеется прямая доступность.

— Но ведь обстановка на леднике всегда ненадежная: то там вырастает снежный язык в десятки километров длиной, то, наоборот, идет интенсивное таяние, сползание глыб и распад. Словом, не знаешь, что более проходимо…

Я помолчал. Оказывается, мне давно хотелось высказаться по этому поводу.

— Начальство предполагает, что пройти семьсот километров по леднику на этих самых, как его… лыжах! во, лыжах… если не плевое дело, то и не такой уж подвиг. Я вам скажу — они плохо знают историю. Помните, у Амундсена в его рейде на Южный полюс был соперник-неудачник, забыл, как звали…

— Капитан Роберт Скотт, — подсказал Наймарк.

— Похоже… Так вот этот самый Скотт предусмотрел, кажется, все в экспедиции, кроме соперника. Ну, а дальше посыпалось как из рога изобилия, — словом, превосходно снаряженная экспедиция на ледник закончилась самым плачевным образом… И ведь соперник там был джентльменом, от него не надо было прятаться, он не подстерегал в засадах, не обстреливал в ледовых теснинах…

— Не думаю все же, что ночники такие уж мерзавцы, скорее всего — люди как люди…

Снова он меня удивил — первый среди южан отозвался вот так о ночниках. Наймарк продолжал:

— Главное для меня, как и для Роберта Скотта, — дойти, возвращение мне не столь уж и важно. Потому и спрашиваю вас только о билете «туда», билет «обратно» меня меньше интересует. Хотя если дойдем, то, может, и будет наоборот, а?

Еще один южанский фанат, подумалось мне. Из коридора донесся грохот многих башмаков — это вернулись пропахшие порохом молодцы-террористы с занятий. Мой незваный гость поднялся с койки.

— Ну, теперь уж не поговорить совсем. Могу я как-нибудь заглянуть к вам еще? Вы интересный собеседник.

«Интересный»… Чем же это я ему интересен? Отбривал почем зря…

Он кивнул мне на прощание и вышел, а в бокс ворвался, разгоряченно пыхтя, мой отделенный.

Несколько дней спустя наш питомник горилл, наше гладиаторское училище посетил сам великий Крамер. Он прибыл сюда как раз в момент, когда все сорвиголовы уже были готовы к выходу на тренировку, прибыл в сопровождении небольшой свиты, и в свите той я сразу же уловил знакомый силуэт — Норма! Генерал долго беседовал с инструкторами, загодя прибывшими в казарму, и, судя по всему, остался недоволен — даже к нам в казарму долетали крики и брань из-за сержантской перегородки. Затем он проследовал с нами на занятия и сумрачно наблюдал, стоя в отдалении, как мы берем десятиметровые пики и съезжаем с укатанного до металлического основания «снежного склона». Крамер убыл, не пожелав усладить себя зрелищем нашего барахтанья в бассейне. Напоследок, проходя мимо меня, спросил кратко:

— Ковальски, ну как вы тут?

И — не дожидаясь ответа — какому-то офицеру из свиты:

— Вы за ним посматривайте. От него всего можно ожидать, особенно там…

С тем он и проследовал дальше, а Норма поотстала от группы и подошла ко мне. В отличие от прошлых наших контактов, разговор ее был краток и исключительно по делу:

— Здравствуйте. Занятий со мной больше не будет.

— Но…

— Слушайте внимательно, у меня мало времени. Вылазка форсируется, режим перехода границы — нелегальный, экипировка — по среднему стандарту, Крамеру не удалось выбить больше, там интриги и проблемы. Майору Португалу дана полная власть над каждым участником рейда…

Солдафоны не столь уж неделикатные существа, как их обычно представляют, они на каком-то уровне сознания понимают, что нехорошо мешать уединенной беседе с девушкой. И прекрасно, а то мне и самому стало не по себе от этого вороха государственных тайн, вывернутого мне на голову. Норма продолжала: