Раб Сармы (Ричард Блейд, Странствие 8)

Впереди отряда восседало в высоких седлах с полдюжины всадников - так, во всяком случае, ему почудилось вначале. Приглядевшись, разведчик сообразил, что ошибся, - пять всадников и одна юная всадница. Девушка отлично держалась на коне; ее светлые, отливающие золотом волосы чуть трепетали под дуновением морского бриза, стройные длинные ноги уверенно сжимали бока лошади, короткая кожаная юбка обтягивала бедра, металлический нагрудник блестел на солнце, как зеркало. Оружия у нее не было.

И пешие солдаты, и всадники время от времени покидали строй и углублялись в заросли тростника, тыкая перед собой копьями. Делали они это довольно лениво, словно занимаясь нудной бессмысленной работой; лица их хранили скучающее выражение. Блейд заключил, что побеги рабов в Сарме случались редко.

Разведчик уже собирался нырнуть под воду, когда маленькое происшествие привлекло его внимание. Он следил за девушкой с золотыми волосами и крепким коренастым мужчиной, который, видимо, командовал отрядом; этот всадник выделялся властными жестами, богатой одеждой и ехал во главе фадры. Несмотря на расстояние в сотню ярдов, Блейд различал блеск белых зубов под крупным крючковатым носом, заросшее темной бородой лицо, игру самоцветных камней на остроконечном шлеме и рукояти меча. Взгляд черных глаз командира фадры был холоден и жесток; его белый статный жеребец шел рядом с вороной лошадью девушки. Вот он наклонился к ней и что-то произнес с веселой ухмылкой; рука его тянулась к обнаженному колену спутницы. Та гневно вскрикнула - Блейд заметил, как исказилось ее лицо, - и ударила мужчину плетью по запястью. В следующий миг девушка пришпорила кобылу, и вороная рванулась вперед. Экебус - разведчик полагал, что видит именно его, - глядел ей вслед с каменным спокойствием. Только пальцы его стиснули рукоять меча; на миг сверкнуло лезвие, потом он с силой послал клинок обратно в ножны. Бородач пожал плечами, сплюнул на песок и, привстав в седле, что-то крикнул солдатам, показывая на заросли. До фадры оставалось ярдов пятьдесят, и Блейд счел благоразумным скрыться под водой.

Просидев там с полчаса, он снова вынырнул на поверхность. Сармийское воинство уже превратилось в тонкую черточку, едва заметную на фоне бурого пляжа, и Блейд пихнул ногой Пелопса, продолжая следить за удалявшимся отрядом. Маленький человечек, тяжело отдуваясь, возник над водой. Теперь лицо его было относительно чистым, и разведчик решил, что ему лет тридцать пять. Возможно, и больше; отсутствие бороды делало Пелопса моложе.

Когда они выбрались на берег, Блейд махнул рукой в сторону зарослей.

- Мы спрячемся там. Не думаю, что солдаты снова полезут в грязь.

Затем он рассказал сармийцу о стычке между предводителем отряда и золотоволосой девушкой. Пелопс лукаво улыбнулся и кивнул.

- Говоришь, нос крючком? Смуглый, с черной бородой? Да, это Экебус. Главный фадрант, большой военачальник, но любит самолично охотиться на беглых. И девушка ударила его? - Пелопс захихикал. - Хотел бы я на это поглядеть!

Блейд сидел в грязной луже, отмахиваясь от атак болотного гнуса. Он сильно проголодался и с каждой минутой все больше жаждал обзавестись одеждой и оружием. В желудке у него тоскливо урчало, ссадины на спине - напоминание о старой конюшне, взлетевшей на воздух, - жгло от соленой морской воды. Он нахмурился, прихлопнул широкой ладонью батальон особо надоедливых кровососов и спросил:

- Кто эта золотоволосая красотка? Похоже, она не из простых, если может отхлестать фадранта?

Пелопс, прищурившись, взглянул на милостивого сьона. Почему-то голод совсем не беспокоил его, и даже гнус, смерчем завивавшийся над Блейдом, особенно не докучал сармийцу. Он казался полностью довольным жизнью и, возможно, был прав: избежавшему челюстей капидов не стоило жаловаться на комариные укусы. Снисходительно улыбнувшись, он ответил:

- Да, мой господин, эта девушка не из простых. Ее зовут Зена, и она дочь тайрины Пфиры, властительницы, которая сейчас правит Сармой по воле Бека, могущественного и справедливого. Экебус слишком зарвался, осмелившись протянуть к ней руки. Зря он поглядывает на Зену... Да и тебе, сьон, не стоит этого делать. Кто же думает о женщинах, сидя в грязном болоте? У нас нет ни одежды, ни еды, а ты пялишь глаза на тайриоту, одну из наследниц великой Пфиры...

Блейд стиснул кулак, собираясь ответить поучением на поучение, но надоедливая мошкара и пустой желудок умерили его пыл. Потеребив жесткую щетину на подбородке, он внимательно посмотрел на Пелопса. Пожалуй, все было сказано искренне, без насмешки... Забавный же у него спутник! Философ, не иначе! Гнев прошел, и он рассмеялся.

- Ты не прав, малыш! Сейчас я думаю не о девушках, а о еде. И еще - об оружии и одежде. Именно в таком порядке, - разведчик хлопнул себя по впалому животу. - Но с женщинами тоже полезно разобраться, и потому оставь советы при себе и отвечай, когда я спрашиваю. Эта Зена - дочь правительницы, говоришь? Выходит, она - принцесса, так? Зачем же ей скакать с пограничной стражей и наглым фадрантом по дикому берегу, вместо того, чтобы нежиться во дворце? Ну, отвечай!

Маленький сармиец испуганно съежился, прижав руки к груди.

- Не сердись, милостивый сьон, я расскажу все, что знаю. Я был учителем - в столице, в Сармакиде - и кое-что слышал... О, я был прекрасным учителем, может быть, лучшим во всей Сарме!

Блейд глубоко вздохнул и мрачно уставился на сармийца. Судьба и в самом деле послала ему в спутники философа, наставника молодежи и, видимо, большого любителя читать мораль. Для моралиста это могло плохо кончиться, ибо Блейд нуждался не в поучениях, а в информации.

- Что же ты делаешь здесь, коротышка, столичный учитель? - рявкнул он. - Почему сидишь голый в вонючем болоте? Поведай-ка об этом, если тебе так не нравится болтать о женщинах!

Пелопс горестно поник головой.

- Женщина предала меня, сьон! Моя собственная жена! Меня, Пелопса, мудрейшего и любимейшего из ее шести мужей - во всяком случае, так она говорила! А потом... потом выдала меня Экебусу, обвинив в богохульстве... Может, я и сболтнул лишнего, сьон, но ведь не со зла... Я думаю, ей просто хотелось заполучить в постель кого-нибудь помоложе... Вот так, сьон! И если я останусь жив, то буду теперь остерегаться женщин, как огненной пасти Тора! Они - ловушка, западня, а их любовь...

- Иллюзия и обман, - закончил Блейд, памятуя о печальном опыте с Зоэ. Я понял, что ты имеешь в виду, Пелопс.

Он усмехнулся, подумав, что женщины одинаковы во всех измерениях. Гнев его угас. Что там говорил Пелопс о своей благоверной? Насчет шести мужей? Вот это интересно! Надо бы разузнать побольше о таких вещах. Разведчик ободряюще похлопал Пелопса по плечу.

- Расскажи-ка мне о Сарме, - велел он, - и подробней. Забавная у вас страна, если женщина, спровадив на завтрак крабам шестерых мужей, может заполучить седьмого. Давай, Пелопс, рассказывай!

Сармиец нерешительно взглянул на Блейда, и тот уверился, что малыш не врет - сейчас он действительно походил на школьного учителя из какого-нибудь ирландского захолустья. Пелопс откашлялся,

- О чем рассказывать, великодушный сьон? - он выглядел так, словно собирался читать лекцию в колледже

- О чем угодно, приятель. Обо всем, что придет в голову - о богах и людях, о мужьях и женах, о королях и капусте - обо всем понемногу. Начинай, не стесняйся.

И Пелопс начал. Он явно был в своей стихии - и, похоже, никогда ему не попадался такой благодарный слушатель, не знавший абсолютно ничего ни о Сарме, ни о Тиранне, ни о прочих странах и городах окружающего мира, об их обычаях, законах, повелителях и божествах. Итак, Блейд, время от времени прерывавший поучительную лекцию вопросами, в течение следующего часа получил некое представление об истории и географии той реальности, в которой ему предстояло выследить и прикончить своего двойника.

Внезапно Пелопс оборвал свои речи. Вдали по пляжу катилось бурое облачко песка; потом из него возник всадник, мчавшийся с той стороны, куда ушел отряд Экебуса. Он явно торопился обратно в цитадель на мысу.