Мир под лунами. Начало будущего(СИ)

- Это посланники бога. У них обличье людей, но они бестелесны, состоят из света. Иногда их изображают с крыльями. Они приходили к некоторым героям библейских и более поздних историй, чтобы по воле бога предупредить о чем-то или что-то приказать.

- А ваш христианский бог к вам собственной персоной не являлся?

- Древним евреям являлся, и то не в человеческом обличье, а в виде огненного столба, или горящего куста, или голоса... Библию я читала давно и многого не помню, а что помню, то могу перепутать. Был там такой писатель по имени Иоанн, который создал Апокалипсис - предсказание о конце света. Что-то там было о том, как ангелы явились к нему на огненной колеснице, взяли на небо и показали, каким будет конец мира. Подробностей не помню, но нарисованная им картина вполне могла быть рождена во сне. То есть нельзя определить, действительно ли он общался с какими-то сверхъестественными существами, была ли огненная колесница инопланетным кораблем. Официальная наука не считает Библию источником, заслуживающим доверия. Она вообще отрицает бога.

Великий Анту долго молчал, рисовал на листе квадраты. Сказал:

- Расскажи, как вы представляете себе сегодняшний день. Что было за сорок тысяч лет до вашего двадцать первого века?

- Примерно сейчас или на несколько тысяч лет раньше человек двинулся из северо-восточной Африки вдоль побережья на восток, чтобы заселить Евразию, Океанию и Австралию. Возможно, как раз сегодня племена из Передней Азии идут на север и северо-запад, обживают Европу. За океан, в Америку люди проникнут только через двадцать пять тысяч лет. Сегодня существуют и другие виды человека помимо хомо сапиенс сапиенс. Мы зовем их неандертальцами и денисовцами по названиям местностей, где были впервые найдены их останки. А где-то на островах к востоку от Индостана живет особый карликовый вид человека. Все они исчезнут за двадцать пять - тридцать тысяч лет до моего настоящего. Современный человек расселится по всему миру за исключением территорий, занятых ледником. Но за десять-двенадцать тысяч лет до настоящего ледник начнет таять, и человек заселит всю планету кроме Антарктиды. От сегодняшних людей остались каменные и костяные наконечники стрел и копий, рисунки в пещерах - кстати, прекрасные картины, восхищающие моих современников, - каменные и деревянные статуэтки, как правило, изображающие зверей и полных женщин. Наши ученые говорят, это свидетельствует о существовании у них сложных ритуалов, объектов поклонения, представлений о жизни после смерти. Но никаких нанья, никаких богов не существует. Люди верят в бесплотных могущественных духов, поклоняются душам своих предков или тотемам - животным, от которых, как они думают, ведут свой род. Еще нет культуры, не созданы даже самые примитивные мифы и сказки. Сознание только-только зарождается, и человечество схоже с младенцем - ни ума, ни знаний.

Между Высоким домом и океаном с криками носятся чайки. Солнечный свет отражается от стен и пола. Здесь зима, но солнце очень активно. Мне не хватает темных очков, приходится щуриться и перемещаться вместе с табуретом следом за жалкой тенью стены. Великий Анту опять задумался, устремил взгляд вдаль, на сверкающую поверхность океана. Его интересуют мои знания и мысли, зато к потребностям моим он совершенно равнодушен. Это отрешение ученого, который за большим не видит малого. Сегодня он хотя бы ясно формулирует вопросы, а вчера и позавчера я не могла понять, о чем он спрашивает. Мышление нанья не похоже на наше. Мы мыслим шаблонами, видим мир в отдельных деталях и не умеем составить о нем полной, многомерной картины. Нанья, напротив, существуют в подлинной реальности - бесконечно сложной, полной явлений и энергий, о которых мы не догадываемся. Я - червяк, ползающий в двух измерениях и не способный преодолеть вертикальную стену; великий Анту - птица, для которой и Гималаи не преграда. Ему приходится делать усилие, чтобы снизойти до моего уровня. Он по многу часов держит меня при себе, не отпуская в туалет, не разрешая есть и раз за разом заставляя рассказывать одно и то же. Его раздражает, что я пьянею от прозрачного сухого вина, которое на нанья не оказывает веселящего эффекта, хотя они пьют его круглыми сутками. Иногда он смотрит на меня как на какую-нибудь гусеницу, и на его выразительном лице читается: "Почему я разговариваю с этой дурочкой?" И все же я люблю его. Если бы мне нужен был бог, я бы выбрала великого Анту. Он добр и благороден, милосерден и справедлив. Никто не говорил мне об этом, но разве может быть иначе? Разве может существо с таким взглядом, с таким голосом быть злым? В нем есть поистине божественное величие, которого я прежде не могла себе вообразить в живом человеке. В моем мире нет непререкаемых авторитетов, и мне просто невозможно представить, каким должен быть тот, перед кем другие могли бы встать на колени. Перед великим Анту я встану. Сделаю все, что он велит. Буду ему верной рабыней, если захочет, лишь бы он был мною доволен!

Он не хочет. Он задумчиво смотрит на меня, подперев подбородок голубоватой ладонью, и сухо спрашивает:

- Где ты видела эти статуэтки, наконечники и прочие древние вещи?

- По телевизору и в музеях, - отвечаю я.

- Они переходили у вас от родителей к детям?

- Это невозможно. За такое время ничего не сохранится. Их находят в земле. Есть такие люди - археологи, они раскапывают остатки древних сооружений, старые могилы, ищут все, что осталось от прежних эпох. У них разработаны точные методы датировки найденных вещей - такие вещи по-нашему называются артефакты.

- Что за методы?

Понятия не имею, как объяснять про радиоуглеродное датирование, совсем в этом не разбираюсь. Но он смотрит на меня. Я должна отвечать. Запинаясь, путаясь в словах, то и дело начиная сначала, говорю:

- В живой материи содержится вещество, которое сохраняется и после смерти в течение примерно сорока тысяч лет. По количеству оставшегося вещества можно с большой точностью определить время, когда это существо или растение жило.

- Но как определить возраст постройки из камня или глины?

- По тем же живым остаткам, найденным рядом, углям костра, костям. Я плохо знакома с этой темой, великий Анту. Нам с тобой повезло, что я вообще об этом знаю! История интересует далеко не всех моих современников.

Под его взглядом я съеживаюсь и опускаю голову. Не понять, о чем он думает, что за странное выражение на его лице. Может быть, его коробят слова "нам с тобой"? Где я, и где он! Однако я сказала так специально. Это моя тактика: не дать им понять, как я перед ними благоговею. Я стараюсь быть настолько независимой, насколько это возможно. Мне кажется, это единственный способ сохранить себя, свое крохотное глупое "я".

Тень прижалась к стене. Настал полдень. Еще час на палубе, и индийское солнце сожжет меня до волдырей. Моему собеседнику свет и жара нипочем, он принимает какие-то ферменты для защиты от ультрафиолета. Мне их не дают, они рассчитаны на физиологию нанья. Прежде чем великий Анту задал следующий вопрос, я взмолилась:

- Пожалуйста, дай мне отдохнуть! Я устала, здесь очень жарко! Сегодня шестой день, как вы меня мучаете, и у меня не осталось сил. Прошу тебя, позволь мне побывать внизу. Я так хочу походить по земле!

Появился Териваг с кожаной сумкой в руке, направился к маленькому лифту, но, сделав несколько шагов, передумал и подошел к нам. Великий Анту сказал вслух:

- Возьми ее с собой вниз. Погуляйте, отдохните в тени.

- Надо что-то на нее накинуть, - Териваг сразу обратил внимание на мою покрасневшую кожу. - А в твоем времени, Ксенья, как ты защищаешься от солнца?

Я покосилась на великого Анту. Он согласно дернул бровями.

- Я живу на севере, там солнце не такое злое. И у нас есть много разных мазей для защиты.

- Из чего эти мази? Может, сделаем такую?

- Самое простое - взять... ой, я не знаю этого слова! Жидкость, которой самки животных кормят детенышей?

- Молоко.