Звезда Пандоры

— Да, они оказались не слишком сговорчивыми, — признала Патриция.

— Ха! — Золотые губы Гора раздвинулись в явной усмешке. — Найджел ненавидит профессиональных политиков. Я полагаю, это обусловлено его первой жизнью. Поэтому он и дразнит вас до сих пор. Но за прошедшие столетия он научился прагматизму. А теперь у вас есть что ему предложить. Хотя даже сей­час ему не поздно выставить собственного кандидата на кресло президента. Но это потребует массы средств и сил и приведет к антагонизмам. Не с вами, это можно не учитывать. Но с Межзвездными Династиями и Великими Семейства­ми, которых разозлит такой шаг. А это имеет для него значение. Поэтому со­ветую вам стать такими, какими ему хочется, и тогда можно не беспокоиться об оппозиции. Вы готовы к этому?

— Мы могли бы учесть интересы Августы в своей предвыборной кампании.

Гор немного помолчал.

— В настоящий момент учитывается только один интерес: деньги. Вы собираетесь проводить кампанию, которая повлечет увеличение налогов, а эта мера никогда не пользовалась популярностью.

— Я понимаю. — Патриция нерешительно помедлила. — А вас сильно расстроят новые налоги?

— Если бы мы платили серьезные суммы — возможно.

Один из огромных телохранителей Гора, облаченный в темный костюм, впустил в кабинет Кэмпбелла. Он вежливо улыбнулся Патриции и сел с ней рядом.

— А теперь, детки, поиграйте друг с другом, — сказал Гор.

Огонь в камине успел прогореть, когда в кабинет вошли Джастина и Томп­сон. Двое слуг под бдительным взглядом охранника воспользовались случаем, чтобы прибрать стол после дневного чаепития. Гор вытащил из плетеной кор­зины рядом с камином пару сосновых поленьев и бросил их на решетку, вызвав рой искр с янтарно-красных углей.

— Все должно получиться, — сказал он своим детям. — Шелдон поддержит кандидатуру Дой.

— Чего это ей стоило? — спросила Джастина.

— Миллиардов, — ответил Гор. — Из денег налогоплательщиков. Ее предложение по первоначальному бюджету агентства даже меня удивило.

— Ей придется подыскать подходящую мишень для представления проекта, кого-нибудь, кто собирается выйти из состава сената, — сказал Томпсон. — Если у Патриции хватит ума, она убедит президента объявить о создании агентства еще до инаугурации. Таким образом Дой не придется краснеть, когда бюджет обнародуют.

— Ей придется несладко, когда начнется постройка военного флота, — заметила Джастина.

— Если флот будет необходим, о цене спорить не станут.

— Господи, да так она сумеет выйти и на второй срок.

— А ты сказал Кэмпбеллу, что мы хотим базировать агентство на Высоком Ангеле? — спросил Томпсон.

— Нет. Пусть кто-то другой сделает грязную работу. — Гор посмотрел на Джастину. — Я думаю, для этого подойдет твой бывший.

Она застонала и упала на кожаный диван.

— Почему он?

— В таком случае мы могли бы предложить Буте контракты на новые доки. Все сходится. Шелдону придется смириться с тем, что надо привлекать кого-то еще.

Джастина сверилась с виртуальными часами.

— Ладно. У нас еще час до коктейлей. Я прозондирую почву.

— Я думал, ты с ним уже сегодня поговорила, — сказал Томпсон.

— Да, но только об Эбби. Она создает проблемы.

— А что с ней? — поинтересовался Гор. — Я не получал никакой информации.

Этот внезапный интерес порадовал Джастину, хотя Гор всегда следовал правилу защищать родных, особенно по прямой линии.

— Это не могло до тебя дойти, мы просто обсуждали, в какой ей пойти университет. Я хотела выбрать Йель, она и мать предпочитали Оксфорд, а Рэмми ратовал за Йоханнесбург.

— Она пойдет в Оксфорд, — сказал Гор. — Ты всегда уступаешь своим отпрыскам.

Коктейли подали в музыкальном зале. Эта комната находилась на первом этаже, и в центре, на возвышении из тикового дерева, стоял древний рояль «Стейнвей». На этот вечер играть на нем старинную музыку пригласили ар­тистку из городского оркестра Сан-Франциско, обладавшую изысканным ре­пертуаром и мягким голосом. После ее исполнения композиций Элтона Джона Томпсон почти неохотно пригласил Рамона, Патрицию и Криспина пройти в другой конец зала, к водяной скульптуре Харкинса, занимающей большую часть стены. Криспин не участвовал в предстоящей сделке, но, поскольку при­соединился к команде Дой, мог быть полезен, чтобы убедить Рамона. Чем больше игроков будут связаны взаимными обещаниями, тем труднее кому-то из них отступиться от начатого дела.

— Ты должен признать, — заговорил Томпсон, обращаясь к бывшему зятю, — что поддержка председателя Галл будет весьма полезной для всей Африканской группы. Она пользуется уважением среди многих членов вашей группы. Если ты успешно представишь это предложение, вы разделите его тяжесть.

— Эта женщина — крепкий орешек, — удрученно протянул Рамон. — И мне кажется, вы делаете ошибку, рассчитывая на ее содействие без предварительной консультации. Кроме того, обычно она не слишком энергично участвует в работе Африканской группы. Только в тех случаях, когда это устраивает ее саму.

— Ей должна понравиться идея размещения агентства на Высоком Ангеле, — сказал Криспин. — Я знаю, что постройка «Второго шанса» на Аншане вызвала у нее недовольство. Таких выражений я не слышал в сенате с тех пор, как разразился скандал с независимостью Харькова.

— Тем больше вероятность, что она всех пошлет к черту, — проворчал Рамон. Он тоскующим взглядом проводил официанта, несущего блюдо с канапе, а по­том виновато оглянулся на Джастину. — За прошлое пренебрежение она потребует немалую долю.

— Председатель Галл — опытный профессионал, — сказал Томпсон, — и не позволит себе пренебрегать экономической выгодой своей вотчины. Она согласится.

— Может и так, — кивнул Рамон. — Но в любом случае нельзя быть уверенным, что Высокий Ангел даст разрешение на размещение агентства.

— Насколько мне известно, Высокий Ангел тоже интересуется Парой Дайсона, — заметила Патриция. — Кроме того, его разрешение на размещение агентства нам и не требуется. Это всего лишь удобное общежитие, и больше ничего.

— Нежелание сотрудничать с его стороны уже может создать проблемы, — сказал Рамон.

— Но их мы в состоянии преодолеть, — заверил его Томпсон. — Главная цель размещения агентства на Высоком Ангеле — удалить его от Аншана.

Все, как по команде, посмотрели на Кэмпбелла Шелдона, разговаривающего с Изабеллой. Тело девушки покрывала только белая паутинка из активных полуорганических волокон, развевающихся при каждом движении. Изабелла весело смеялась какой-то истории, а Кэмпбелл, казалось, наслаждался ее ис­кренним вниманием.

— Шелдоны способны проявить здравомыслие, — сказал Криспин, — когда это в их интересах.

— Вся эта затея с агентством в их интересах, — сказал Томпсон. — Криспин, мне очень жаль, что приходится отвлекать гостя от приятного времяпрепровождения, но не мог бы ты обсудить с Кэмпбеллом вопрос о Высоком Ангеле? Он скорее прислушается к голосу человека с твоим авторитетом.

— Проклятье! — буркнул Криспин и отставил бокал с джином. — И зачем я только езжу на эти уик-энды?

Под взглядами Томпсона, Патриции и Рамона он пересек зал, направляясь к уголку позади рояля, где у всех на глазах Кэмпбелл уединился с Изабеллой. Прежде чем нарушить их тет-а-тет, он остановил официанта и взял с подноса бокал с коктейлем из шампанского с портером. Изабелла приветствовала сена­тора быстрым трепетом ресниц.

— Красивая девушка, — заметил Рамон. — Вы, вероятно, счастливы.

— Да, — ответила Патриция. — Но я стара и скучна, так что она ненадолго задержится. Как только пройдет ощущение восторга от близости к будущему президенту, она уйдет. В ее возрасте я тоже так делала.

— Я даже не помню себя в этом возрасте, — сказал Томпсон. — И не потому, что стер воспоминания. Они просто померкли.

— За забытую юность, — сказала Патриция, поднимая бокал. — И пусть зависть к тем, кто ею обладает, нам о ней напоминает.