Узурпатор (Изгнанники в плиоцен - 3)

"Я научусь трансментальной речи. Буду разговаривать с тобой через сотни километров".

"Мой дорогой... Я до сих пор не уверена, что вы с Бэзилом поступили мудро, надев золотые торквесы".

"Крейн проверял нас. Нам можно. Он подтвердил. За нас не волнуйся. Только отвечай, когда нам потребуется совет".

- Ты же знаешь, что я всегда готова помочь советом, - вслух произнесла Элизабет. - Таково мое предназначение. Но возглавлять человечество и экзотиков доброй воли должны сильные, такие, как ты и Бэзил, а не я. Эвакуация из Мюрии - всего лишь первый шаг, но это хорошее начало, и благодарить за него нужно главным образом тебя. Даже сбежавшие фирвулаги поняли, что дружба между людьми и экзотиками не только возможна, но и необходима.

- Ха. Сразу после катастрофы, пока в глазах еще не прояснилось от потрясения, экзотики были достаточно податливы. Ни у тану, ни у фирвулагов земля еще никогда не уходила из-под ног, не то что у нас, жалких человеческих придурков-путешественников во времени! Так что при переходе из Авена они довольно охотно подчинились моему руководству. Но ты же видела, как все изменилось, как только мы вышли на материк и приблизились к Афалии. Они всего лишь раз нюхнули старых порядков - и все! Появились прежние умонастроения. Тану стали такими же надменными, а фирвулаги кровожадными. Все могло обернуться довольно паршиво, не слиняй как раз в этот момент маломерки в кусты.

На мгновение мысли их объединились в безмолвном взаимопонимании. Потом Элизабет спросила:

- Сколько беженцев ты планируешь довести до самых Скрытых Ручьев?

- Мы выбрали тридцать самых верных и стойких. Все они - технически образованные люди, которые не спасуют перед трудностями нашей экспедиции по розыску летательных аппаратов. Мы наскребли двенадцать бывших специалистов, прошедших в свое время летную подготовку.

- Чудесно! И если вам помогут Суголл с Катлинель...

- Хорошо бы. - Бурке был мрачен. - К сожалению, Фелиция и те, кто знал точное местонахождение Могилы Корабля, мертвы.

Элизабет и Бурке забыли об Амери. Но при упоминании имени Фелиции монашка не смогла сдержать сдавленный стон. Мысли Бурке были написаны у него на лице: "Во всем виноват мой длинный язык". Вслух он сказал:

- Мне пора идти. - Обхватив Элизабет огромными ручищами, индеец бросил: - Прощай! - и быстро ушел с балкона.

- Извини, что я прервала вас, - натянуто произнесла Амери. - Но когда он напомнил мне, что... Фелиция... - Лицо монашки свело мукой. - И еще этот Гибралтар у нее за душой... Такая смерть...

- Мне кажется, лучше, чтобы остальные считали Фелицию мертвой, сказала Элизабет. - Но ты любила ее и заслуживаешь того, чтобы знать правду.

Сестра Амери Роккаро не носила золотого торквеса и не обладала сколько-нибудь выраженными метапсихическими талантами, но в этот момент страшное известие проникло в ее мозг непосредственно из сознания другой женщины.

- Фелиция жива, - сказала Амери.

- Да.

- Ты давно узнала об этом?

- Примерно полтора месяца назад. Я слышала - трансментально слышала совершенно особенные призывы. Поначалу я даже не приняла их за человеческие и не обратила особого внимания. К тому же во время перехода возникало столько проблем... Чтобы сберечь силы, приходилось отгораживаться от чужих мозговых сигналов, иначе просто сойдешь с ума от засоренности ментального "эфира". Но ее зов...

- Ты уверена, что это была Фелиция?

- Телепатически она говорила со мной всего однажды, когда вы спускались по Роне, чтобы захватить фабрику торквесов. Но я хорошо помню ее трансментальный почерк. - Элизабет отвернулась, вглядываясь в далекие горы. - В таких вещах мы, Великие Магистры, разбираемся достаточно хорошо.

- Элизабет, но почему... почему... - Амери силилась овладеть собой, но голос ее сорвался. - Почему она так поступила? Я, конечно, понимаю, она хотела отомстить... Когда нас с ней проверяли в Привратном Замке и женщина-тану сказала, что нам, как и другим рабыням, придется вынашивать детей тану, Фелиция была вне себя от ярости. Она... она восприняла порабощение плиоценового человечества словно личное оскорбление.

- Ты ведь не только монахиня, ты ведь еще и врач. И мне ли тебе объяснять? Ты любишь Фелицию, но ведь ты знаешь, какая она.

- Знаю. - В голосе монахини послышалась обреченность.

Элизабет двинулась вдоль балкона, и Амери последовала за ней. Они оказались на восточной стороне шале. Лазурная гладь Провансальского озера у горизонта тускнела и превращалась в стальную. Именно с той стороны должна была прийти буря.

- Помнишь Куллукета, Королевского Дознавателя? - спросила Элизабет.

- Я видела его только один раз. Когда наше нападение на фабрику торквесов провалилось и нас схватили, именно он зацепил на нас серые невольничьи ожерелья и отправил в тюрьму умирать. Да, я его помню. На нем были светящиеся доспехи из красного стекла, и я никогда не видела более красивого мужчину-тану.

- Он забрал Фелицию и пытал ее.

- О, Иисусе!

- Куллукет надавил на Фелицию чуть сильнее, чем требовалось для вытягивания информации. Мне об этом во время перехода рассказал Дионкет. Он был главой Гильдии Целителей и знал о том, что вытворяет Куллукет, но у него не было возможности вмешиваться в частные дела клана Нантусвель. Запредельные болевые ощущения во время пытки активировали метапсихические способности Фелиции, и у нее появилась возможность отомстить в полной мере. Отомстить так, как она это понимает. - Элизабет сделала паузу. Кроме того, действия Куллукета, судя по всему, привели к возникновению между ним и Фелицией какой-то извращенной связи. Вот почему Фелиция все время разыскивает Куллукета, громко выкликая его имя. У Фелиции нет уверенности в том, что ее дорогой мучитель пережил Потоп. К несчастью, такая уверенность есть у меня. Куллукет жив, он подался в Горию: надеется, что там Эйкен сможет защитить его от Фелиции. Один только Бог может помочь Куллукету, если она когда-нибудь его выследит.

В душе Амери врач вступил в спор с любящим человеком; и в какой-то момент профессионал взял верх.

- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Личность Фелиции, без сомнения, несет на себе глубокую печать садомазохизма. Дознаватель не только причинил ей чудовищную боль, но и пробудил в ней психическую силу, о которой она мечтала всю жизнь. Не удивительно, что она влюбилась в него...