Аманда Морган

– Отставить! – приказал майор. – Сержант, отставить.

Он выключил телефон и подошел к двери.

– Подождите! – бросил он Аманде и вышел. Аманда направилась следом за ним, но снова обнаружила, что дверь заперта. Она вернулась обратно и села. Меньше чем через пять минут майор возвратился; кожа на его скулах была туго натянута. Он избегал ее взгляда.

– Сюда, пожалуйста, – сказал он, придерживая дверь.

– Спасибо, майор.

Он провел ее в значительно более просторный и удобный кабинет, с высоким окном. В углу стоял стол; остальная мебель – мягкие кресла, за исключением единственного стула с прямой спинкой у стола. Именно к этому стулу подвели Аманду.

Генерал Аморин, расположившийся до этого у окна, прошел к столу и сел.

– Я два дня пытаюсь вас найти, – сказал он. Аманде не предложили сесть, тем не менее она села сама.

– А я выполняю обещание, данное Доу де Кастрису, – ответила она. – Я еще не закончила, и эта поездка для встречи с вами лишь отнимает мое время.

Он холодно посмотрел на нее. Внезапно его охватил приступ кашля.

– Не в вашей ситуации оказывать давление, – заметил он, когда кашель прошел.

– Генерал, я ни на кого не давлю. Это вы…

– Я командую здесь оккупационными войсками. Это мое дело – надавить на кого следует, когда дела идут не так, как надо.

Он замолчал, словно снова собираясь закашляться, но сдержался. Капли дождя громко стучали по оконному стеклу кабинета в наступившей на короткое время тишине. Аманда ждала.

– Я сказал, – повторил он, – что это моя задача – нажать на кого следует, когда дела не идут.

– Я слышала.

– И теперь они не идут. Не идут так, как меня бы удовлетворяло. Мы хотим провести перепись в этом округе и собрать все имеющие отношение к делу данные – и притом без промедления.

– Никакого промедления не было.

– Я думаю, было.

Аманда сидела, глядя на него.

– Я знаю, что было, – сказал Аморин.

– Например?

Он смотрел на нее несколько секунд, не говоря ни слова.

– Как долго, – спросил он, – вы не были на Земле?

– Лет семьдесят, – ответила Аманда.

– Я так и думал, что достаточно давно. Здесь, на новых мирах, вы забыли, что такое Земля. Здесь, на диких планетах, где много пространства и лишь горстка людей даже в ваших самых крупных населенных пунктах, вы начинаете забывать об этом.

– О толпах и перенаселении?

– О людях и власти! – резко оборвал он и снова закашлялся. Затем вытер рот. – Когда вы рассуждаете о здешнем населении, вы имеете в виду тысячи – самое большее миллионы, когда речь идет о масштабах планеты. Но на Земле те же самые цифры – миллиарды. Что такое – несколько сотен тысяч квадратных метров площади, отданной под завод на целой планете. На Земле это пространство измеряется триллионами квадратных метров. Вы говорите об использовании нескольких миллионов киловатт-часов энергии. Вы знаете, как считают на Земле эти киловатт-часы?

– И что же? – спросила Аманда.

– Что же… – Он откашлялся. – Что ж, вы забываете о различиях. Здесь, за семьдесят лет, вы уже не представляете, что такое на самом деле Земля, каковы ее могущество и сила; и вы воображаете, что в состоянии ей противостоять. Земля – это гигант, а вы позволяете себе мечтать о том, что можете бороться с этим гигантом.

– Приходите на наш двор, и мы с вами сразимся, – сказала Аманда. – Сейчас вы очень далеко от ваших миллионов и триллионов, генерал.

– Нет, – возразил Аморин, на этот раз без кашля и резкого тона. – Это лишь ваше заблуждение. Земля обладает мощью, способной уничтожить любую заселенную людьми планету, какую пожелает. Земля сделает свой ход, когда она решит его сделать, вы погибнете. Я хочу, чтобы вы это поняли – для вашего же собственного блага. Вы избавите себя и весь народ, который вы так любите, от большей части страданий, если сможете заставить себя осознать неумолимые факты.

Он посмотрел на нее. Она ответила ему взглядом.

– Вас всех, собственно, уже здесь нет, – сказал он. – В данный момент вам еще принадлежит ваш город, ваши дома и ваше собственное имя, но всего этого скоро не будет. Вы сами, в вашем возрасте, должны будете переселиться в другое место, на планету, незнакомую вам, чтобы умереть среди чужих вам людей, – и все это из-за того, что вы по глупости забыли, что такое Земля.

Он сделал паузу. Она продолжала молча сидеть.

– У вас нет иного выбора. То, что я говорю вам, – лишь для вашего сведения. Наши политики еще об этом не объявили, но Дорсай – уже забытый мир. И все его жители вскоре будут разбросаны по всем остальным обитаемым планетам. Для вас – только для вас – у меня есть предложение, которое может облегчить вашу участь.

Он подождал, но она никак не реагировала на его слова.

– Вы не сотрудничаете с нашими оккупационными силами, – продолжил он. – Меня не интересует мнение о вас господина де Кастриса. Я знаю, что вы не хотите помочь нам. Это был бы провал в моей работе, если бы я этого не знал. Имейте в виду, мы не нуждаемся в вашей поддержке, но она несколько уменьшила бы бумажную работу, всякого рода усилия и объяснения. Так вот, я предлагаю вам сотрудничать с нами и могу обещать следующее: я гарантирую, что те несколько лет, которые вам остались, вы проживете здесь, на этой планете. Правда, вы станете свидетелем того, как всех остальных будут отправлять отсюда; но вам, по крайней мере, не придется закончить свои дни на чужбине. – Он сделал паузу. – Но вы должны согласиться сейчас или вы потеряете свой шанс навсегда. Скажите «да» и приступайте, или лишаетесь шанса. Итак?

– Генерал, я вас выслушала. Теперь послушайте вы меня. Это вы мечтаете о невозможном. Это вы и ваши люди – а не мы – уже мертвы. Вы уже проиграли. Только просто этого еще не знаете.

– Госпожа Морган, – с трудом произнес Аморин, – вы ведете себя просто глупо. Победить Землю невозможно.

– Нет, – холодно ответила Аманда. – Можете мне поверить, возможно.

Он встал.

– Что ж, – сказал он, – я сделал все, что мог. С этого момента мы будем поступать так, как считаем нужным. Можете идти.

Аманда тоже встала.

– Тем не менее вот еще что. Я хочу увидеть Клетуса, когда он приземлится.

– Клетуса? Вы имеете в виду Клетуса Грэйема? – Аморин уставился на нее. – С чего вы взяли, что он собирается приземлиться?

– Не говорите ерунды, генерал. Вы не хуже меня знаете, что он должен появиться рано утром.

– Кто вам это сказал?

– Все это знают.

Он уставился на нее.

– Черт побери! – тихо выругался он. – Нет, вы не сможете встретиться с Грэйемом – ни сейчас, ни в будущем.

– Я должна иметь возможность сообщить местному населению, что он жив и здоров и согласен пребывать под вашей охраной, – произнесла Аманда. – Или вы хотите, чтобы округ стихийно взялся за оружие?

Он зловеще посмотрел на нее и вдруг снова закашлялся. Когда приступ прошел, он кивнул.

– Он будет здесь через час с небольшим. Должны ли мы найти для вас место, где вы могли бы подождать?

– Если речь идет о часе, я поеду в город, там у меня кое-какие дела. Сообщите на посадочную площадку, чтобы меня пропустили.

– Спросите лейтенанта Эстранжа, – сказал он.

Аманда вышла.

Вернувшись в город, она обнаружила, что скиммер Экрама все еще стоит позади дома Мари Дюро. Она поставила свой скиммер рядом и вошла через заднюю дверь в кухню.

Экрам мыл руки. Он обернулся, услышав, как она вошла.

– Мари? – спросила Аманда.

– Мари умерла. – Он снова повернулся к раковине.

– И вы все еще в городе.

Он опять повернулся к ней, вытирая руки полотенцем.

– Берта Хогсруд умерла, – сообщил он. – Бхактабахадур Райс умер. Еще пятнадцать при смерти. Юная Марта Хогсруд больна. В лагере умерло пять солдат, еще тридцать при смерти и большинство остальных больны.

– Значит, уходите.

– Уходить? Как я могу уйти? Их военврач знает, что что-то случилось. Он ничего не может с этим поделать. Он должен быть абсолютным идиотом, чтобы не знать, что что-то случилось, особенно после того, как они получили информацию от других оккупационных подразделений – не от многих, но и этого вполне достаточно, – что у них происходит то же самое. Они так долго ни о чем не догадывались лишь потому, что первыми жертвами оказались наши люди. Если я теперь уеду…