Мы взлетали, как утки... (СИ)

  Спустился вниз, там стоит машина, Сталин помнил, что у меня машины нет. Поднимаюсь, сразу рукой показали на кабинет. Кроме Сталина, в кабинете Шапошников, Жуков и Тимошенко, доложился о прибытии.

  - Из всего сказанного, остался непонятным радиус действия новых штурмовиков, товарищ Шкирятов. Нам требуется силами четырех механизированных корпусов пробить коридор для вывода с Белостокского выступа третьей и десятой армий, которые уже, по оперативным сведениям, находятся в окружении. Сможет усиленная группа Ваших штурмовиков действовать на таком удалении от Вашей базы? Считая те машины, которые обещал поставить товарищ Ильюшин.

  - Разрешите? - я показал на карту, разложенную на столе, и прикрытую калькой.

  Сталин взглянул на маршалов и генералов. Не заметив их возражений, рукой показал, что я могу ею воспользоваться. Я взглянул на масштаб и приложил линейку.

  - До Белостока, включительно, но, с одной атакой в полной загрузке.

  - Можете познакомиться с планом операции. - мне подали листки. Дата, время, рубежи атак, задачи, силы, средства, силы противника, разведанные аэродромы. И ни одной пометки, что где-то действует наша авиация.

  - Это, - я показал на прочерк в таблице, - полностью соответствует действительности?

  - По всей видимости, 'Да'. - ответил генерал армии Жуков.

  - В этом случае требуется ограничить продвижение частей 10-й и третьей армий рубежом Сувалки, а лучше: Сейни, и ожидать подхода войск с северо-востока. С топливом и боеприпасами. Атака на Сейни - предпочтительнее.

  - Что я говорил! - сказал Шапошников.

  - Мы примем это к сведению. Вы сможете обеспечить авиаподдержку прорывающихся частей по обе стороны выступа.

  - Силами одной дивизии - нет. Требуются истребители: средневысотные и высотные.

  - Много?

  - Еще пару полков.

  - Они у Вас будут, 26-го в 04-00 Москвы - начало операции.

  - Есть.

  - За работу, товарищи. А Вы, товарищ Шкирятов, задержитесь.

  'А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться!' - послышалось мне в тоне Сталина.

  - Вы в курсе, что командующий ВВС Западного Особого застрелился в 18 часов 22-го июня?

  - Нет.

  - Вы понимаете свою ответственность, товарищ Шкирятов.

  - Отчетливо. - чуть ухмыльнулся я.

  - Что, тяжела шапка Мономаха, товарищ лейтенант?

  - Младший лейтенант, товарищ Сталин. Это ничего, 'Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют'. Терять мне особо нечего.

  - Берите пример с меня: я, тоже, никогда Главнокомандующим не был. А войну требуется выиграть. Идите, полковник. Удостоверение получите у товарища Поскребышева.

  'Шуточки у Вас, однако, товарищ Глава Ставки Верховного Главнокомандования!' - подумал я, выходя из кабинета. Поскребышев рвет какую-то бумагу, и, протягивает мне приказ и, уже подписанное, удостоверение. Смотрю в него: выдано полковнику Шкирятову С.П., то есть фамилии совпадают, звания - не очень. Командиру Особой Авиационной Группы Северо-Западного фронта, далее ОАГ по тексту. Полномочия: так, мировая демократическая общественность отдыхает, исполнить ее затаенное глобальное желание и отстранить будущего Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза не могу, так как напрямую ему подчиняюсь. В оперативном отношении мной командует 'главный мясник'. Придется срочно поправлять ножи! С волками жить - по-волчьи выть! Командует совместной операцией двух фронтов генерал армии Жуков, видимо, специально отозванный из-под Киева. С полномочиями у меня полный порядок! Имею право привлекать, снимать, отдавать под суд военного трибунала всех военнослужащих, действующих в полосе действий ОАГ. Им надлежит дрожать и слушать. В общем, четвертый, после бога и двух командиров. Получил свой 'ТТ', выщелкнул из запасной обоймы патрон и сунул по петлицу реглана. Чтобы не забыть. Иду пешком от Кремля к 'Метрополю'. Возле него сидит инвалид с Финской, или немецкий шпион, и, несмотря на раннее утро, торгует знаками различия, петлицами, всякой мишурой, типа пряжек для ремня, частями портупеи, знаков родов войск. Так сказать, филиал военторга. Знает, стервец, в какое время раздаются пряники в Кремле. Скупил у него все шпалы и две пары пустых авиационных петлиц.

  - Поздравляю, товарищ лейтенант.

  - Не мне, командиру.

  - Ну, все равно поздравляю командира. - оставил ему трешку на чай. Точно, шпион. Но меня сейчас это не касается. Поднялся на четвертый этаж. Ксюша спит, даже не проснулась, устала, да и выпила ночью шампанского. Белокурые волосы красиво разметались по подушке. Остренькая грудка под белой маечкой соблазнительно торчит, неприкрытая простыней. Правая рука засунута под щеку. Повесил реглан и спустился вниз в буфет. Там привезли пирожные, свежайшие, есть кофе и разнообразные бутерброды. Вот только официантку навязывают, чтобы отнесла. В отличие от меня, она имеет ключ от лифта, поэтому, пришлось воспользоваться услугами, но, дальше дверей лифта я ее не пустил, подхватив поднос с завтраком в постель. Запах хорошего кофе и черта разбудит, Ксюша непроизвольно запахивает грудь. Ей помогают усесться на кровати и передают ей пирожное 'Метрополь', бутерброды с черной икрой, твердой колбасой, вяленным мясом и чашечку кофе. Правая щека у нее в полоску, щеки розовые, смущена, и еще не привыкла к такому пробуждению. Впрочем, это, наверное, повторится не скоро, так что, не привыкнет. Сам расположил свой завтрак на тумбочке.

  - Давно пришел? Я не слышала, как ты открывал дверь.

  - Ты крепко спала. Но, пришлось разбудить. Завтракай, и надо добираться на аэродром. Мы улетаем.

  - Но Щербаков сказал, что сегодня состоится награждение.

  - Есть дела более важные, Ксюша, времени задерживаться в Москве совсем нет.

  - Вкусно! Никогда такое не пробовала! - я передал ей еще одно пирожное, а она отдала мне часть бутербродов. Я забрал у нее поднос, когда она закончила завтрак. Потом она несколько секунд раздумывала, что делать со мной, ведь ей нужно было вставать. Потом решительно скинула простынь, показав длинные и ровные ноги, скинули их с кровати и встала. Я стал рядом и поцеловал ее. Фигура у нее что надо! Такую фигуру и в форму! Это издевательство над женской натурой.

  - Доброе утро! И с началом нового дня! - я разжал объятья, потому, что это могло затянуться на очень долго, а приходилось поспешать. Ксюша красиво и грациозно потянулась, продемонстрировав поднявшиеся за руками красивые небольшие груди с острыми сосками. Взяла со спинки кровати лифчик, и, отвернувшись подцепила его.

  - Застегни, пожалуйста!

  Крючков и пластиковых застежек не было, две белых пуговицы и довольно тугие петли. Она прошла в туалет, которым, к счастью был оборудован номер, и через несколько минут мы вышли из номера, сдали ключи и расспросили дневальную: как добраться до Центрального. На выходе 'инвалид' внимательно посмотрел на мои петлицы: лейтенант, как и было. Ох, неспроста тут сидит этот инвалид. С регланами в руках, было жарко, мы подошли к остановке и минут пять ждали первый автобус. Движение только начиналось. В половину седьмого мы были в ангаре. Бригадир слесарей сообщил, что им осталось полчаса, и что можно начинать подготовку к вылету, самолет они нам подготовят. Отнесли карты в штурманскую часть, сообщили в Кубинку, что вылетаем, я составил заявку и расписался в журнале регистрации полетов, получил каналы связи и позывной. Выходим из здания КП, и идем к ангару. Перед ним стоит автобус с военными номерами. Вошли в ангар, а там целая делегация: Щербаков привез награды и вручил их нам, нас несколько раз сфотографировали, но Щербаков сказал, что мои снимки будут отретушированы перед публикацией. И не будет указано за какие заслуги вручена медаль Героя. Выкатили самолет, осматриваем его, еще одна 'делегация': Жуков остановился возле машины.

  - Будешь раньше меня, займись комплектацией группы. Почему у 'самого' не все затребовал? Голой жопой воевать собрался.

  - Буду позже Вас, товарищ генерал армии, у меня две промежуточные посадки: в Кубинке и в Вегайцах.